Начало пути отрывок из романа Сашка

          Наконец  объявили о прибытии  семьдесят  четвёртого.  Сашка  скатился с места и схватил бабушку за руку; вдвоём они влились в толпу, которая направилась  к выходу. Спрятавшись за бабушкину согбенную спину, Сашка оказался  в вагоне и, продираясь меж пассажиров,  узлов и чемоданов, отыскал то, что было нужно: свободную от вещей верхнюю полку. Точно обезьянка, он забрался на неё, и, прижавшись к стене, замер. Забаррикадированный вскоре узлами и чемоданами, маленький пассажир почувствовал себя в безопасности.
          Много часов покачивающийся вагон вёз его из Омска, от  ненавистного  человека. Сашка был полон переживаний и впечатлений! Если  бы у него оказались тетрадка и карандаш,  он бы написал стихи, выплеснув  в  них  чувства, в таком он был возбуждении. «Разные города объезжу, - шептал малыш тихо, - но ни за что не вернусь к мамочке ни за  хлебом, ни  за теплом».  Он  бы  ещё  долго думал о своей смутной жизни, но усталость взяла своё, веки его слиплись, им  овладел  сон.  Сон! В нём Сашка чувствовал крепкого друга: он  возвращал ему  силы, нужные  отвергнутому и не знающему ласки и покоя ребёнку для следующего дня не детской борьбы. Иногда он  уносил его в такие места, где ему жилось необыкновенно спокойно и радостно. Но если бы только знал он, что ждёт его впереди, то, конечно, не захотел бы проснуться.
          Но он проснулся. В окно пробивался ранний свет, слышался детский смех  и говор взрослых. Поезд стоял. Сашке захотелось размять ноги, но он побоялся оставить укромное место. Решив подкрепиться, он съел припасённые продукты – хлеб, сало. Голод заглушил, но не мысли  о будущем. Задумавшись, он нечаянно столкнул на пол корзину.  Послышались чьи-то взволнованные голоса, и высоченный дяденька стянул Сашку вниз головой с полки. «Как забрался сюда?»,  «Откуда  едешь?», -  как  удары, посыпались  вопросы.  Не глядя ни на кого, Сашка пробираться стал к выходу. Вдруг  дорогу ему перегородила проводница,  молодая,  похожая  на подростка.  Сашке показалось, что она улыбнулась ему  большими глазами. Низко наклонившись, она шепнула:
          - Убегай: милиция идёт!
          Нырнув в тамбур, Сашка и в самом деле увидел  поднимающуюся по ступенькам вагона красную фуражку. Рванувшись обратно, он юркнул за спину проводницы. Тяжёлые сапоги прогромыхали мимо. И тогда он спрыгнул с вагона на перрон. Вверху прочитал: «Новосибирск».  Нужно было бежать прочь, но не хотелось покидать поезд.  Голова его кружилась от подступившей слабости, к горлу подкатилась тошнота. Ещё один милиционер  приблизился к  нему. И тогда Сашка шмыгнул в густую толпу,  спешившую  на вокзал.  Привычная шумная толкотня  вокзала подействовала на Сашку успокаивающе, но  огромность его испугала. Яркое освещение заставило Сашку прищурить глаза. Пряча грязные  руки  в карманы измятого, но ещё не потерявшего вида пальто, Сашка застучал  каблуками  по красочным плиткам нижнего этажа. По запаху нашёл туалет. Там он долго отмывал руки и лицо под  струёй  студёной  воды. Теперь  он мог, не боясь, обследовать вокзал,  хорошо зная, что чистые мальчики милиционеров не  интересуют.

           Дело шло к  ночи.  Всё тише  гудел вокзальный улей. Голод становился жестоким. Чем же смягчить его? Сашка стал рыться в пустом лотке мороженицы. И нащупал несколько сломанных хрустящих стаканчиков. Но они не утолили, а ещё больше разожгли аппетит. Он стал тогда заглядывать  под все лавки. И ему повезло: он нашёл  газетный  свёрток,  оставленный кем-то из пассажиров. Радости голодного ребёнка не  было границ:  в  свёртке оказались  кусок ливерной колбасы, чуть раздавленное яйцо и  полбулки  хлеба.  Он мысленно поблагодарил   боженьку за подарок и, отойдя  подальше от места находки и сев на  свободный диван, наелся до отвала. Теперь  ему уже ничего не мешало уснуть.
 
           Утро встретило его прохладой. То и дело громыхали тяжёлые сапоги, заставляя  настораживаться. Неожиданно началась изжога. С горечью  увидел,  что руки опять  грязные. Заспанный и неряшливый вид одинокого мальчика насторожил проходившего мимо милиционера. Быстро взглянув на Сашку строгими глазами, он покачал головой и  жестом  пригласил его  следовать за ним. Сашка, съёжившись, пошёл за милиционером. В комнатке, куда они вошли, на Сашку пахнуло  хлоркой, а ещё - неизвестностью.  Сашка  присел  на  гладкую,  отполированную, видимо,  такими же бродяжками скамью и заплакал. Милиционер, не раздеваясь, сел за стол и начал перебирать бумаги. Заскрипело перо.
          - Фамилия?- ожидаемый вопрос.
          Он промолчал.
          - Фамилия? - громко и зло повторил милиционер.
          И Сашке стало страшно. 
          - Ерёмин, - неожиданно для себя признался он.
          - Откуда  ты?
          - Из Омска. Жил у тётки, она померла. Папки и мамки нет, - неожиданно Сашке пришло в голову хитрое объяснение.
           Допрос продолжался недолго. Со слезами на глазах, вошёл Сашка в открытую перед ним дверь.  Маленькая комната встретила его душным запахом гнили и дыма. На двух диванах, с  высокими, как в зале, спинками, спали трое подростков. Сашка сел на  краешек  дивана  и, лишь  затихли  шаги за дверью, залился слезами. Мальчишка,  лежавший на  диване, во сне лягнул его  ногой. Это вернуло Сашке  обычное состояние.
          -  Чё распустил ноги? – разбудил он пацана дерзким писком.
          Тот открыл глаза и посмотрел на Сашку.             
           - Привели ночью? Надо было меня растолкать, а то лежу, как барин, -  опустив  ноги  на  пол, мальчишка повёл себя миролюбиво. – Ты чего такой?
          Он чем-то располагал к себе, и у Сашки на глазах снова выступили слёзы.
          - Чё будет…- застонал он.
           - Чё будет? В приёмник утром отвезут.  А там – по домам. В первый раз, что ли? - придвинулся к Сашке  новый знакомый.
          - В первый.   
          Их разговор разбудил остальных. Один из них, высокий, с чёрной, нечесаной гривой,  долго драл себя пятернёй за пазухой и пальцем чистил нос, отчего нос  вздувался картошкой.
          - Не горюй, - в сторону Сашки махнул  он  шевелюрой. -  В приёмничке  выкупают, подкормят, ну, и, конечно, бока пощекотют. - Он повернулся к дружку. - Давай-ка, Васёк, покурим.
          - Щас закурим, - простужено прохрипел Васёк.
           Васёк был примечателен  сапогами  резиновыми, старой солдатской   шапкой  с  оторванным  ухом, которая  восседала на голове его так, что из-под неё видны были лишь его подбородок  и  замызганный нос. Забравшись  пятернёй  в штанину, он достал  оттуда полпачки папирос, спички. Угостили и Сашку. Все с удовольствием закурили.