Легенда

Год сорок первый. Снова  фронт трещит.
В Москве — осадное. Дымы, бомбежка...  Ставка.
Доклад Верховному, и кровь в висках стучит,    
И кресло, словно пыточная лавка

Закончил. Встал.  Военный поворот.
И вдруг застыл, как к полу припаяли
 -"Товарищ Жюков!  Помните тот год?
Тридцать восьмой? Как вас нэ расстрэляли?"

 И судорога  челюсти  свела,               
 И будто  холод за ворот под китель 
 - "Знать не могу! Так точно! Сдать дела?"
-  "Нэ надо. Подождем. Пока идыте..."

                * * *
Отброшен враг стеной  штыков и пуль,   
Но лето -  поражений новых тягость:
Проклятый май, отчаянный июль
И трижды распроклятый жаркий август

И снова Ставка.   Тут уж не соврать,    
Такой доклад — не пожелать врагу,   
Не просто так Верховному  сказать,
Что Паулюс на Волжском берегу    

И вновь вопрос, как старая   беда
(Как только ноги  тело  удержали!)    
- "Но почему же все-таки тогда
Товарищ Жюков вас нэ расстрэляли?"

                * * *
 Победа. Кремль. Торжественный прием.
 Вином и яствами стол праздничный завален               
 И сотни тостов -  всякий о своем,               
 Но слово вдруг берет товарищ Сталин:    

"Мы выпили за всэх, кто был в бою -
За рядовых и маршалов пабэды
И за союзников, что шли в одном строю,
Дэлили с нами трудности и бэды

Отмэчены танкысты и  пэхота, 
И кто, трудясь в тылу, нам мэч ковал...
Но все-таки  забыли мы бокал
Поднять за очень важного кого-то! 

Кто  силы нам послэдние  собрал?
Кто встать помог из пэпла и развалин?
Кто этот очень нужный генерал?
Ай! Бэрия! Нэ торопысь! Нэ Сталин!"

Лишь тикают трофейные часы,
С бокалами застолье замирает,
А Сталин,  пальцем трогая усы,
С усмешкой хитрой, снова повторяет: 

"Кто этот очень нужный генерал?
Ну, харашо, я сам, коль вы малчите....               
Нам пабэдыть вэсолый юмор помогал!
Нэ вэрите? У Жюкова спрасыте! "


           (2017 г.)