Человек на страже

                На страже моей стану, и взыду на камень...
                Авв. 2,1.
                ...Не веси, откуду приходит, и камо идет...
                Ин. 3, 8.
                ...Убегающий прежде, нежели будет уловлен, и
                Ускользающий прежде, нежели умопредставлен,
                столько же осиявающий владычественное в нас,
                если оно очищено...
                Свт. Григорий Богослов, Слово на Пасху 1.
                ...Отходит, скрывается также незаметно,
                как незаметно приходит и является...
                Свт. Игнатий, «Странник».


Сокрытый между пристальных деревьев,
Неслышным шагом тёмно-синий вечер
Вдруг облекает в символ сокровенные явленья:

Там тонкий пламень замедляет бег над грудой сучьев,
Где над поляной молчаливо простирая плечи,
Приникли будто – в Невещественном согреться, –
И озаряет их морщинистые кроны
Как бы последний предзакатный луч...
                И –
Это время для безмолвной песни.
                Петься
Не помешает ей теперь поблёкший дня кумач.
И сокровенной звонницы беззвучно звоны
Свой покаянный начинают плач:
Помилуй, Спасе...

И вот на грани леса человек на страже,
Где огнь лежит за космами нескошенной травы,
Сияньем поднимаясь, как дыханье пара...

Из поселений дальних, тающих в степи полоской сажи, –
Уже не слышно звуков. Тоненький ковыль
Не восколеблется от слуха ветра...
                Песней старой
Цикады стража уж не усыпят,
Бравируя на паутинных скрипках, –
И летней ночи сумрак липкий
Его закрытых глаз не утомляет взгляд, –
Он ждёт.
         Ведь может быть, вот этой ночью,
А может завтра, или даже через год,
Но всё равно, такой же ночью –
Неожидаемый, по волнам простирая путь Свой,
Увидев брезжущий сквозь сеть ветвей,
                – придёт, –
Где пламень слов неслышным бьётся пульсом,
Как в кулаке зажатый мотылёк:
                ...Помилуй, Спасе...

Ему не ликование теперь в Премирной страже,
Как молот свой кузнец, подъемлющему меч,
Когда внимая нагноеньям ран, – и, – 
Ударом отвечая на удар,
Как бы кровавую сплетая пряжу,
С зверями хищными невидимую сечь,
Не видя света, в ожиданьи правит...

И вот уже во тьме
                огонь едва свой робкий сохраняет жар,
Но страж стоит...
Как светлячок,
              сокрытый в жестяную банку,
Там создаёт как будто малый мир,
Так этот слабый пламень, ожидая утра, простирает щит,
В цветок пустыни облекая куст...
                на том пути, которым ходит Странник.
И осеняя вглубину и вширь, –
Непостижимо как, – дыханием Пречистых уст
Под тленными волнами погребает фараона
Тогда поверхность внутреннего моря
Исполнена бывает тишины...
И солнце не заходит ночь и день.

Тогда на страже солнца человек – как камень оникс
Из четырьмя реками омываемой Страны,
Сияя Именем,
            проходят тихо будто годы зори, –
В тех странах не бывает тени...

Прикосновеньем тихим исцеляет раны...

Слепой и Собеседник возле малого костра, –
Не слыша голоса, и облика не видя, –
                постигая странно, –
Пришедшему внимает страж...

И едкий дым сырых поленьев
Относит в сторону рассветный ветер,
Как будто бы из смрада потов и трудов
Прозяб росток...
                И дальние селенья,
И луг, и звёзды с тусклым светом, 
И лес, и звук зверей с толпою образов и слов:
Весь мир – исчез.
                Но тонкий сон
Приник, росою вкрадчиво облипнув веки,
И страж уснул...
                Всего – мгновенье! –
И вот опять – трава и огнь едва горящий,
Глухая ночь...
               Пустое колесо
Луны
    сквозь облачную пыль,
                нестройный ветер –
Отчерчивают рябь на протяжённых сенью
Иссеченых стволах и кронах...
                Прячет
Под сединою пепла крохи теплоты
Бессмертным цветом пламеневший огнь. –
Ушёл...
       И в даль пуста дорога.
                Через тьму
Остался только как бы лёгкий пар
Его следов, что как пустынные цветы,
К Утерянному исхищают из среды дорог,
И там стоит и плачет вслед Ему,
Но камень закрывает вход...
                Бесценный дар
Не может быть отъят!
                – Но он исхищен...
И – ад! как умиранье без лишенья жизни.
Весь человек тогда бывает – будто бессловесный,
И чувства все как мутною волной
Напоены страданием...
                Но в этой глубине
Тот глас простой, как жест, лишённый артистизма,
Вдруг умеряет бурю крепкою рукой,
                и брезжа светом
На камень поставляет вновь.
Сражением и поражением омытый – глух и нем
Внимает дальней песне, глядя в этот мир.
И вот тогда Прекрасный живописец
Начертавает трепетом пера
В открытые с таким трудом страницы – слово.
Тогда при тех водах восходит скромный мирт,
Где был терновник, там возвысятся
Когда-нибудь и кедр, и кипарис,
                – парят
В их кронах птицы выспрь...
                И снова –
Тот малый огнь как бы источник
Произникает сквозь ночную гладь,
И как обветренные в битвах исполины
Стоят вокруг деревья, пресекая высоту
И сокрывая внутреннюю клеть, –
                непрочный
Не скоро в прежнее достигнет пламень
И процветёт земля возвышенной равнины,
Где древеса горчичные растут...

Такая стража, – ждать, не ожидая,
Но исчищая летней ночи тину
И светом зыбким созидая твердь,
Что малый этот мир в себе скрывает.
И в этой страже слиты воедино
И утешение, и смерть...

Ноябрь 2005 – Март 2006.