Заросший пруд

    Заросший пруд. (Черновик.)

                Памяти Риммы Семёновны Конон
                посвящается...

    Заросший пруд передо мной
    Он оторочен трав каймой
    Плакучих ив шатёр густой
    Все берега укрыл листвой
    Из под горы родник журчит
    Живой водой ручей бурлит
    А над горой сосновый лес
    Задел шпилями свод небес.
    Родник без устали течёт
    Он непрерывно счёт ведёт
    И дням минувшим и годам
    И в Лету канувшим векам.

    От родничка тропа бежит
    Печать ноги на ней лежит
    Парит лебёдушкой над ней
    Гордясь походочкой своей
    Легко касаясь коромысла
    Сама заря, девица-искра
    Уловишь взгляд и поражён 
    Уже погиб! Уже влюблён!
    Уж сердце ей принадлежит
    Уж рана сладостно болит
    Пришла пора, готовь цветы
    Пропал навеки парень ты.
   
    Деревня третий век живёт
    Над ней как марево плывёт
    И над прудом и над рекой
    Бунт с Пугачёвскою рукой.
    Он над полями, над лесами
    И над равнинами, холмами
    Питает воздух буйный дух
    Хотя костёр давно потух.
    Запален пятым самозванцем
    Пылал неистовым багрянцем
    Потушен был Екатериной
    Великой и властолюбивой.
   
    Когда остыл бунтарский пыл
    Вожак друзьями предан был
    Когда Великая царица
    Пытливо вглядывалась в лица
    Подробность бунта узнавала
    И вожака четвертовала,
    По воле шайки разбегались
    В места глухие удалялись   
    И вот пришла одна из них
    Туда, где шум людей утих,
    Укрыться можно было здесь
    Прибиться к миру и осесть.

    Разбойный люд умел пахать
    Мог пни лесные корчевать
    Срубить дома, поля засеять
    Растить хлеба, зерно повеять
    Смолоть муку, испечь пирог
    Жить без нужды и видит Бог
    В бунт окаянный их завлёк
    Силён был бес и свой урок
    Преподносил им, как оброк
    Владел их душами и жизнью
    Владел желаньями и мыслью
    Водил везде их за собой
    И изгалялся над судьбой.

    Но канул век один, другой
    Был позабыт былой разбой
    На серп поменян ятаган
    Который был им бесом дан
    Теперь за плугом и сохой
    Крестьянин ходит бороздой
    И каждый день и каждый год
    Трудом он праведным живёт
    Ест пироги, крестит детей
    Не вспоминает уж об ней
    О той лихой разбойной доле
    О вольной волюшке на воле.

               ***

    Но не бывает мир без войн
    Кровопролития и бойнь
    Очнётся бес, родится вождь
    Заморосит кровавый дождь
    Всю землю кровью оросит
    Об сыне мать заголосит
    Война заставит умирать
    Война заставит убивать
    Во смерть оденется земля
    И быть тому, чему нельзя
    На белом свете появляться
    Ни начинаться, ни рождаться.

               ***

    И вот, десятки лет назад
    На земли русские свой взгляд
    Направил фюрер бесноватый
    Свой взор белесо-диковатый
    Руки он жестом поддержал
    И тотчас своре приказал
    Бомбить, сжигать и убивать
    Народ Великий истреблять
    Велел он жалости не знать
    И всех подряд уничтожать
    Он обрести мечтал рабов
    Вблизи восточных берегов.

    Себя великим он считал
    Народ другой он презирал
    Владеть хотел огромным миром
    Где он один бы был кумиром
    Свои он полчища направил
    Идти покорно их заставил
    Туда, где правит мирный труд
    Где счастьем дышат и живут
    Где вольный ветер песнь поёт
    Где хлеб бесценный мирно жнёт
    Народ с косой саженью плеч
    Хранящий в ножнах острый меч.

    Без объявления войны
    Укравши мир у тишины
    Вооружённый до зубов
    Приказом круглых дураков
    Маньяков злобного фашизма
    Пучком нацизма и цинизма
    Разгулом хищного коварства
    Пороком бешенства и хамства
    Захватчик двинулся тайфуном
    Надеясь страх посеять шумом
    Потом плоды его пожать
    Молниеносно побеждать.

    Наполеоновские планы,
    Мечты, иллюзии, дурманы
    Вели фашистов на войну
    Забывших истину одну
    Никак нельзя идти на Русь
    Её мечи нагонят грусть
    И из голов по-выбьют дурь
    Как брови чёрные не хмурь
    Костьми останешься лежать
    И мать тебя устанет ждать
    Забудут дети и жена
    Судьба твоя уж сожжена.

    Великий Брест! Ты первым встал
    Ты весь разрушен, но не пал
    Твои хранят доныне стены
    Отваги, мужества примеры
    И у тебя не смог отнять
    Родной земли святую пядь
    Коварный и жестокий враг
    Не опустил пред ним ты стяг
    Твои сыны всю кровь пролили
    И жёны их казнёны были
    У стен из камня каждый пал
    Но ты стоишь, как и стоял.

    Своих Тереспольских ворот
    Где погибал за взводом взвод
    Ты не открыл фашистам створы
    И заслонил от хищной своры
    Народ любимый, край родной,
    Солдатских жизней ни одной
    Среди руин не оставалось
    А ты всё также защищалась
    И каждый камень твой седой
    Вздымался из груди земной
    Перед врагом вставал горой
    И каждый воин твой - Герой!

    Один из них, эрзя-мордвин
    Суры прекрасной гражданин
    Врага попотчевал картечью
    И говорил свинцовой речью
   "Стой! Кто идёт опять войной
    На наш любимый край родной
    Неужто немцы позабыли
    Сюда уж многие ходили
    И еле ноги уносили
    Когда их в зад и перед били
    Остановись фашист, постой
    Не покорится Русь войной."

    Не внял речам солдата враг
    Уверен был - какой пустяк!
    Он не такие стены брал!
    Европу под ноги он клал!
    Вершить судьбу идёт он Мира!
    И ради Фюрера! Кумира!
    Он не споткнётся обо Брест
    Поставит свой немецкий крест
    На стенах гордой Цитадели...
    Но Гимн иной те стены пели!
    Иной мотив из них звучал
    Врагу он битву предвещал.

    Огонь обрушился на стены
    Вонзился в небо вой сирены
    Земля качнулась под ногой
    И тяжелейший, долгий бой,
    Из жерл орудий ад изливший
    Войне начало положивший
    Мгновенно в хаос превратил
    И Мир, и жизнь, и бил и бил
    По Цитадели враг безумный
    Как одержимый, полоумный
    Он гром и молнии метал
    Всё было тщетно. Брест стоял.

    Как только пушек шум умолк
    Австрийцев сорок второй полк
    Во брешь пробитую метнул
    Огонь и град свинцовых пуль
    Фашистским скопом навалился
    Смертей потоками пролился
    Пытаясь стены Бреста взять
    Весь гарнизон его подмять
    Победой лёгкой насладиться
    Депешей славной обратиться
    Скорей! Скорей рапортовать!
    Но рано было - "гоп" сказать.

    Вдруг стены Бреста оживают
    Штыком солдаты клин вбивают
    В шеренги вражеских колонн,
    Бой рукопашный, тяжкий стон
    Над Цитаделью распластался
    И враг на части расчленялся
    И, как ни бился, ни старался
    Как зверем лютым ни метался
    Напрасны были все попытки
    Хотя австрийцы были прытки
    Под знамя фюрера вставать
    Но не сумели крепость взять.

    Здесь гарнизон шёл напролом
    Валил врага, как бурелом
    Порывом буйным ветра валит
    И корнем кверху сосны ставит
    Тайгу насквозь пронзает бурей
    Ревёт по ней свистящей пулей
    И мечет, рвёт, ломает кроны,
    Деревьев жалобные стоны
    Не слышит совершенно он
    И извергает сам он стон
    Всё потому, что точно знает
    Что он и сам здесь погибает.

    Ряды редели гарнизона
    И длань военного урона
    На плечи воина ложилась,
    Струёю красною струилась
    Из ран солдата жизнь его
    Когда стук сердца своего
    На штык он молнией метал
    И грудью друга прикрывал
    И не себя, его спасал
    И беззаветно погибал
    Не Славы он в бою искал
    Достойно жил, достойно пал.
   
    В начале жаркого июля
    Его в бою прошила пуля
    Андрею растерзала грудь
    И, уходя в последний путь
    Он завещал своим друзьям
    Отчизне верным сыновьям
    Присягой, честью дорожить
    До Дня Победы всем дожить
    Врагам земли не уступать
    И стены Бреста не отдать.
    Когда он кровью истекал
    То перед смертью прошептал.

   "Люблю тебя, мой край родной
    С моей серебряной Сурой
    С моими нивами златыми
    И небесами голубыми
    Народ, люблю, люблю тебя
    И мне не жаль отдать себя
    За жизнь бесценную детей
    За сыновей и дочерей
    Любимых жён и матерей
    За верных, преданных друзей
    За пядь земли, за наше Знамя
    Горит в котором сердца пламя."

    Затихло сердце Данко вдруг
    Но осветило всё вокруг
    Молниеносным огоньком
    Душа вспорхнула ветерком
    Небес лазури прикоснулась
    И взором ясным оглянулась
    Прощаясь с милою Землёй
    Страной любимой и родной
    Потом она умчалась ввысь
    Вокруг неё лучи зажглись
    И тут открылся пред душой
    Мир - удивительно простой!

    Всё было чисто в этом Мире
    И не войне, а нежной Лире
    Здесь души павших поклонялись
    И в звуках дивных растворялись,
    Звучавших сладостно в эфире,
    Купались в утреннем Зефире
    И кущей райских прикасались
    С цветами розы целовались,
    Но вдруг качнулся свод небес
    Волшебный вздрогнул райский лес
    До рая ветры донесли
    Многоголосый хор с Земли.
    
    Там пели реквием Героям!
    Со стоном! Плачем! Ветра воем!
    Камней израненных стенанием!
    Лесов сожжённых воздыханием!
    От крови алой красных рек!
    От пашни русской, что вовек!
    От ран оправиться не сможет!
    Уж если только Бог поможет!
    Там все ручьи несли обиду
    Слезами пели панихиду
    И скорбь несли издалека
    Струи воды из родника.

               ***

   "Вы прикрыли своими телами!
    И детей и отцов с матерями!
    Всю страну! Небеса с облаками!
    Вы прикрыли... своими... телами..."

               ***
   
    Когда фашист, терзая Русь
    В тылу оставив Беларусь
    Вперёд дивизии направил
    И за собою след оставил
    Сожжённых сёл и деревень
    Когда чернее ночи тень
    Легла на Русские долины
    Когда снаряды, бомбы, мины
    Всю грудь Руси избороздили
    Рекою кровь на землю лили
    Тогда фашистская орда
    Была смела, была горда.

    Её стремительный прорыв
    Тайфуна злобного порыв
    Привёл захватчика к Москве
    Уж видел он, там, вдалеке
    Сусальным золотом облиты
    Снегами белыми прикрыты
    Поднялись к небу купола
    Над куполами сень плыла
    И чудодейственная сила
    Что душу Русскую хранила
    Врагу тут глянула в глаза
    Жила во взгляде том гроза.

    Фашист заметил, он у цели
    Сюда ему прийти велели
    Приказы мерзких идиотов
    Кнутом погнавших стадо Готов
    Пастись в лугах на берегах
    Широких рек, в тени дубрав
    Где изобилие из трав
    На четырёх всех сторонах.
    И вот он здесь, и аппетит
    Во чреве у него горит,
    Он не готов вставать на лыжи
    И не нажил ещё он грыжи.
   
    У стен Москвы остановился
    Глазами алчно в неё впился
    Придя туда, куда стремился
    Над чьею Родиной глумился
    Чьи белокаменные стены
    Войны видали перемены
    Не раз, не два, а много раз
    Пастух стада свои здесь пас
    И так стада тут наедались
    Что животы их раздувались
    Не знали меры, сколько жрать
    Ну что ещё могу сказать?
   

    ...
    Адольфа друг Гудериан
    Направил танковый таран
    ...

    ...
    Его сподвижник, некто Гот
    ...
    ...
   
    Москву фашист ударил в грудь
    Но был его закончен путь
    Москва ударила в ответ
    Сломала Гитлеру хребет
    Мечом к земле его пригнула
    И облегчённо Русь вздохнула
    Маньяк вдали затрепетал
    Главой поник и духом пал
    Развеян миф, открыт секрет
    Впервые он услышал:-"Нет!"
    Разрушен план и карта бита
    Он - у разбитого корыта.

    Но у маньяков планов-море
    Им причинить бы только горе
    Кому нибудь, да где нибудь,
    Все их мечты, и вся их суть.
    Коли Москва уж не взята
    Другая мучит маета
    Того, кто хочет Миром править,
    Летит приказ войска направить
    На славный город Сталинград
    И непременно там парад
    Во славу фюрера устроить
    И славу фюрера утроить.

             ***

    Война сгущала хмуры тучи
    Со всех сторон ветра могучи
    К высоким Волжским берегам
    К курганам, пашням и холмам
    Народ несли к тяжёлой Битве
    Монах последний раз молитве
    В любимой келье платит дань
    Уж распростёрта Божья длань
    Велит войны послушать брань
    Гласит:-"О! Сын! Защитой стань!
    В тяжёлый час своей Отчизне
    Спеши к священной боя тризне."

    Учитель книги отложил
    Оставил всё, чем дорожил
    Рабочий пот отёр с лица
    Смелей не сыщете бойца
    Крестьянин горсточку земли
    В мешочке прячет на груди
    Ему полегче в бой ходить
    Врага с родной землёю бить
    Врачи давно уж все в строю
    Не раз испытаны в бою
    И все встают под красный стяг
    Не устоит пред ними враг.

                ***
    
   

    ...
    Призвали нашего отца.
    ...

    Прощай Качим, прощай Крутец
    Промолвил каждый молодец
    Земле родной поклон отдал
    На миг застыл и перестал
    Шуметь, буянить, веселиться
    Уж миг настал ему проститься
    С его любимыми краями
    С лесами, пашнями, лугами,
    Речушкой маленькой и милой
    С женой и матерью любимой
    Знал каждый истину одну
    Призыв уходит на войну.

    Но ни один из них не знал
    Никто не ведал, не гадал
    Кого куда война забросит
    Кому удачи жребий бросит
    Кому награды и кресты
    Кому головушку в кусты
    Кому в плену падёт томиться
    Склонившись долу возвратиться
    Пройти тюрьму и лагеря
    Потратить жизнь свою зазря
    За генеральские ошибки
    И их беспечные улыбки.

    Но всё то - где то впереди
    Сейчас же - надо всем идти
    Вставать в ружьё труба зовёт
    Уж сколько времени гнетёт
    ...

    ...
    Со всей гурьбой односельчан
    С которой выпит браги чан
    Через порог учебной части
    Шагнул отец и в одночасье
    Как нить суровую с иглой
    И каплю с морем-тесный строй
    Его связал судьбой одной
    С родной огромною страной.
   
    ...
   
    "Послушай, парень, ты стрелок
    Ты удивить стрельбой нас смог
    Не любишь порох тратить зря
    И потому пошлём тебя
    Туда, где меткая стрельба,
    Как в келье инока мольба
    Достичь пытается блаженства,
    Гранится гранью совершенства
    Где упражнений череда
    И дар искусного стрелка
    Путём упорства и труда
    Возводят к пику мастерства."

    Печаль на сердце у отца
    Спешат к нему сыны Крутца
    Прощаясь, жмут его ладонь
    Теперь ему идти в огонь
    Без милых сердцу земляков
    ...

    ...
   
    "Скажи, солдат, зачем ты скрыл
    От нас, что раскулачен был
    Отец твой десять лет назад
    Ты не робей, ответь, солдат."
    Мороз по коже на спине
    Неровен час, припрут к стене
    Повисла жизнь на волоске
    Отец доверился судьбе
    Ответил чётко и спокойно
    Хоть сердце билось беспокойно.
    "Уж так давно тот случай был,
    Что я об нём уж позабыл."

    Тогда майор, нахмурив брови
    Сказал, терзаясь мукой боли.
    "Хоть это неприятно мне
    Напомнить вынужден тебе
    Об этом случае из жизни
    И потому служить Отчизне
    Сейчас тебя направлю я
    Туда, где Русская земля
    Объята пламенем огня
    Неотличима ночь от дня
    На камне камня уже нет
    Иди! И дай врагу ответ!

    Ответишь пулей и штыком
    Уверен, будешь молодцом,
    Моих седин не опозоришь
    И землю Русскую прикроешь,
    Как прикрывал недавно я
    У стен Москвы. Мои друзья,
    Ряды которых поредели,
    Столицу отстоять сумели,
    В земле сырой они лежат
    Иди! И отомсти! Солдат!
    Они так молоды все были
    И жизнь как я и ты любили.

    Там реки крови пролились
    Там без тебя не обойтись
    Там каждый воин на счету
    Там пули ловят на лету
    Бойцы несчётный день стоят
    За славный город Сталинград
    Решают там исход войны
    Великой Родины сыны
    И жарче места не найти
    Ни на Земле ни на Руси
    Не обессудь. Не обессудь.
    На сборы полчаса! И в путь!"
   
    Майор, отдавший свой приказ
    Отцу промолвивший наказ
    Потряс бумагой над столом
    Хотел швырнуть её, но ком
    Ему под горло подкатил
    ...
    Он побледнел и стал стонать
    К вискам руками припадать

    ...
    Там сталь немецкого литья
    ...
    Шрапнель разрыва полетела
    Пронзая руки, ноги, тело
    ...

    ...
    Но силы таяли врага
    И полноводная река
    Его к себе не подпускала
    Она от крови красной стала
    Она бурлила и стонала
    И грудью раненной дышала
    Волну над берегом вздымала
    И призывала! Призывала!
    ...

    "Уж я возьмусь за это дело
    И стану действовать умело
    Пусть знают все! Отважен я!
    Прощай Прасковья, сыновья
    Прощай Маруся-крохотуля
    Ещё далёко вражья пуля
    Ещё не ранило меня
    Ещё дыханием огня
    Меня война не опалила
    Ещё далёко вражья сила
    И я успею доказать
    Что я люблю! Отчизну-Мать."

    Рванул врагу навстречу смело
    Потом, припавши на колено
    Поймал в винтовочный прицел
    Главу того, кто нагло смел
    Своим присутствием поганить
    Великой Волги брег, изранить
    Его страны чудесной грудь
    Сейчас того в последний путь
    Он метким выстрелом отправит
    И навсегда лежать оставит
    В земле сырой чужую грусть
    Чтоб не ходил войной на Русь.

    Отец сравнил главу врага
    С главой на пашне у быка
    Что бороздой идёт упрямо
    Чужую землю пашет рьяно
    Прицел навёл между рогов
    В больное место у быков
    Нажал на спуск, и нет быка
    И жизнь одна и смерть одна
    Нажал ещё, и нет второго
    Зачем пришёл? Рожна какого?
    У врат железных ты искал?
    Недолго жил. Бесславно пал.

    Но ярый враг атаковал
    Дождём свинцовым обливал
    Нить жизни злобно обрывал
    И уж в лицо бойцам дышал
    Почти в упор уже стрелял
    И стон кругом уже стоял
    И кто то рядом умирал
    Уж наш отец не выбирал
    За пулей пулю выпускал
    В упор обойму разряжал
    К себе врага не подпускал
    И, как учили - так стрелял.

    Вдруг диких ос ужасный рой
    Вокруг отца, над головой
    Горячим танцем закружился
    Как будто мир воспламенился.
    "Ядрёна вошь! Ядрёна мать!
    Пора позицию менять!"
    Метнулся влево и направо
    Солдат держался ещё браво
    Но длинной очереди жало
    Свинец горячий уж вонзало
    И вот земля не удержала,
    Упал отец... но грудь дышала...
   
    Ударив оземь головой,
    Упал на спину наш герой,
    Его сознание мутилось,
    Не понял он, как получилось,
    Всего минуту воевал
    И вот лежит, уже он пал
    Не в силах даже шевельнуть
    Рукой, ногой и ртом вдохнуть
    В себя воздушную струю
    Чтобы облегчить боль свою
    Чтоб разглядеть над головой
    В овчинку небо, да и бой.

    Над ним война вовсю кипела
    Рвала на части роты тело
    И страсть безумная владела
    Тем полем, где цветов алела
    Недавно пышная гряда
    Адонис цвёл, как никогда
    Герань, фиалки и ковыль
    Напевом тихим пели быль
    Прострел шептался луговой
    С тюльпаном жёлтым и порой
    Звезде дуэтом серенаду
    В ночную, томную прохладу
    ...
    И поцелуй воздушный свой
    Звезда им сверху посылала
    И полюбить им обещала
    Кого нибудь, когда нибудь
    Коли позволит Млечный Путь.
   
    ...
   
    Он первой пулей ранен был
    И след той пули не остыл               
    Повыше щиколотки, вскользь
    Свинец задел легонько кость
    Клеймо войны на ней оставил
    Укусом пламенным ужалил
    Потом опять продолжил путь
    Упал на землю где нибудь
    Остывшей каплей притаился
    Он прожил век и схоронился
    Пред смертью чашу пригубил
    И кровью жажду утолил.
   
    Та рана лёгкою была
    Хоть кровь и из неё текла
    Но на неё слегка бы дунуть
    И можно было просто плюнуть
    Чуть чуть бинтом забинтовать
    Забыть об ней, не вспоминать
    Да вот беда, вторая пуля
    ...
    Прошил отверстие насквозь
    Но пуля не задела кость
    ...
    И можно было ликовать
    Печалей, горестей не знать
    Но рано было веселиться
    Успела третья пуля впиться
    Солдату в правое бедро
    ...

    ...
    Свинец своим змеиным жалом
    Бедро солдату, как кинжалом
    ...

    ...
    И локоть так был разнесён
    Что сожалений, страха стон
    Из отчей вырвался груди
    И то, что будет впереди
    И как он будет без руки
    Войне и ранам вопреки
    Кормить детей своих любимых
   
    ...
    Лупил и в хвост и в гриву
    Врага, как сивую кобылу
    Тогда война ему была
    Как будто детская игра!
    А ныне, болью поражённый
    Потерей крови измождённый
    ...

    ...
   
    Как только наш отец упал
    То мир иной ему предстал.
    Вокруг лучи потоком лились
    И по лучам тем возносились
    Туда, где горний свет сиял
    Куда Господь их призывал
    Погибших тел живые души
    И боя шум всё глуше, глуше
    Души солдатской достигал
    И тесный строй уж попадал
    В миры бескрайние, иные
    От света горнего седые.
   
    ...
    В себя отца всего впитал         
    Им восхищение владело
    Восторгу не было предела
    И ввысь душа его летела
    Оставив бренный мир и тело.

          (Эпилог.)

    Когда отец наш умирал
    И Богу душу отдавал
    Он взглядом ясным своих глаз
    Обвёл внимательно всех нас