Всю боль Нью-Йорка вынести на плечах...

Всю боль Нью-Йорка вынести на плечах,-
храмы его, небоскрёбы его, ветра…
в джинсах потёртых выйти рассвет встречать
с крыши Рокфеллер-центра в седую рань…

горечью горькой вымечтан каждый штат,
ветер попутный надул паруса: плыви!
с американцами будет легко мечтать,
коль не случится препятствий языковых…

помнишь кино: белозубый атлет-герой
с пряжкой на узких бёдрах - спасает мир?
как ты в экран смотрела, открывши рот…
это – великий американский миф.

вестерны, детективы, боевики…
доблестный коп он, или лихой ковбой,-
вы никогда не будете с ним близки,-
переживи, красивая, эту боль...

заткан огнями Манхэттен и Брайтон-Бич,
как мы мечтали, господи нас прости,-
ярко накрасив губы и рок врубив,-
по сумасшедшим трассам твоим нестись…

душу от пыли выбить, как половик
под океанским ветром, про всё забыть…
эта земля любого усыновит,
если не будет барьеров языковых.

ты ли, мой мальчик, беспечен и белозуб,
сладко шептал мне: «my girl» своё и «i love…»,
губы мои целовал под мостом в грозу
и бриллиантом в короне Нью-Йорка звал?..

жемчуг Америки весь у тебя во рту,
я опустошена, мой картонный принц,
ты в этой куртке похож на кинозвезду,
но не спасти нам мир, ибо враг - внутри…

американской мечты моей паруса
ветер наполнил и к рифам погнал корабль,
мачты скрипят, и билет не вернёшь назад,
и всё равно уже кто из нас был неправ…

мама-Америка, синие берега,
мрачный Нью-Йорк-сладострастник, лихач-Техас…
острым носком ковбойского сапога
я выжимаю на старом пикапе газ.

я выжимаю на старом пикапе газ,
я усмехаюсь, мол: и сама лиха!
там средь Великих Равнин, за пределом трасс
ветер гуляет в неброских степных цветах…

в жертву себя принести на алтарь мечты,
в узел связать косы мокрых твоих дорог,
жадно вдыхать этот сладкий чужбины дым,
что на заре наших дней нам так мил порой…

ты - эльдорадо моё и дитя моё,
нежный мой первенец, выношенный в раю,
за поворотом – жёлтый встаёт каньон,-
всё позабудется там – за пределом вьюг.