Баллада об аэропорте

Проход под щит, прыжок, бросок, корзина,
Аплодисменты, девушки, улыбки…
Потом – портвейн с сырком из магазина
И навсегда обрезанные штрипки
Знакомых и уже почти что близких
Трех девушек – бойцов аспирантуры,
Чак бери сумасшедшее аппретурен,
Паркет из старо-сталинской эпохи
И поцелуи, мелкие как блохи.
Заочное и очной сношенье
И расставание, а не сближенье…
Нюансы всесоветской камасутры,
На стыд и срам намазанные утром…
Коктейль, такси, аэропорт, посадка,
Салона аккуратная перчатка.
Пристегнуты ремни, и стюардессы –
Уву ИРМ СЕСТРЫ из модерновой пьесы –
Несут боржом, напиток "Буратино",
И на губах –
Кровавый сгусток грима.
Вонзились в небеса, в сиденья сжаты,
Есть жизнь,
Но за неё достойной платы
Нет –
Самолет пикирует в тайгу:
Обломки алюминия, рагу
Из тел,
Лишь души подлежат полету –
Господь смертей сегодня выбрал квоту.
История банальна как газета,
Но два фотона, два осколка света –
Вселенная к крушенью безразлична.
Молитва, не доставленная лично
В Господень стан…
Тристан
В кино ведет Изольду, а потом её пронзает,
Теченье жизни плавно продолжая:
Единственность, враспах, вразлет, насквозь.
В ладони счастья тела набралось,
Но в шесть утра – трамвайная побудка,
В прощальном поцелуе – незабудка,
"Икарусы", что на ж/д вокзале,
В полет и смерть всех лишних провожали…
Я помахал небрежною рукою,
Она в окне – как крест на аналое.
В Иркутске, в Красноярске, над Синаем
Букет из душ бутонами сияет.
Париж, аэроптица, в Ле Бурже
Рассыплет прах на правом вираже,
И Даллас Домодедово догонит,
Как фейерверк в падении – агонии,
А ангелы работают в три смены,
И не причем –
Джон
Фитцджеральд
Кеннеди.