Мы полжизни играли в чужую жизнь. Интервью с автор

- Если вся жизнь - это поиск…
- Поиск якобы смыслов. Самое смешное, что смыслы все наперёд заданы.
То, что, к примеру, мы говорим: «Кто мы, что мы, зачем мы… Куда идём, самое главное»
- Помнишь, у Гогена есть картина «Кто мы, что мы, откуда мы, куда мы идём?»
- Кстати сказать, я эти вопросы задавал раньше, чем ты подобрала эту картину к словам.
- Я потому на неё и обратила внимание. После твоих слов.
- Я просто говорю, что я шёл к этому долго, Гоген шёл по-своему, но он просто раньше родился. И я же не виноват, что он задал эти вопросы раньше меня.
- Но он в другой форме их задал.
- Человек вообще не может в другой форме их задать. Он только так, как умеет кричать, так и крикнул.
- У него это в картинах, у тебя в стихах, скажем так, в какой-то мере вы друг друга дополняете, но у него совершенно другое видение мира. Вы едины только в одном – в самой попытке разобраться в этом вопросе.
- Нет, ну извини меня, разные культуры, разные эпохи, мы вообще даже не близкие современники. Я мог бы ещё в середине прошлого века, изучая в школе, мог бы ещё пофантазировать о временах проклятых поэтов или когда в Париже возникали эти школы. А если так брать, то и Цветаева и Ахматова они даже старше, чем бабушки, по возрасту. А я с ними пытаюсь оцениваться как бы на равных.
- Ну да. С другой стороны, это их характеризует как великих поэтесс, если и сегодня ты их воспринимаешь как своих современниц.
- Я их не как современниц рассматривал. Я не пытаюсь их осовременивать. Я пытаюсь найти в них то, что их как бы… Я же не только их. Например, если мне что-то нравилось у Мандельштама, то что-то и не нравилось. Я просто обычно не выражаю, что мне не нравится. И вообще имею ли я право выражать, что мне не нравится в другом человеке, потому что, а кто мне давал такое право судить о другом человеке. Может, то что у меня совпадает с ним, я могу этим ещё восторгаться.
- Скорее можешь оценить, а что не совпало… Ещё неизвестно, почему не совпало.
- Человек думающий – это очень интересная субстанция, но ещё больше – человек чувствующий.
Вот я всё время пытался найти, что важнее – чувство или слово – почти всё время в стихах спотыкание идёт. Что есть основа слова.

Основа слова
Зима Владимир Иванович
"Основа слова – это мысль
Иль звук?
                Вопрос, что было раньше?
А мысль всегда была «тираншей»
Звучащей ноты?
                Свет из тьмы…

Словесной гаммы звукоряд –
Почти как громовой разряд;
Но мысль, как молния блеснёт,
И породит «озон лесной»
В душе.

Так, значит, мысль всего важнее
Для слова? – словно уваженье
Для человека;
                Звук – лишь форма,
Но форма «делает реформу».


© Copyright: Зима Владимир Иванович, 2015
Свидетельство о публикации №115111400544

Ты сам себе эти вопросы реально задавал, или этот анализ возник спустя огромный период жизни, огромный период творчества?
- Какой анализ? Анализа вообще не было. Просто, когда я, если так считать, пять лет назад, с момента, когда Стасик ко мне обратился: «Дай мне, пожалуйста, хоть сколько текстов, я сделаю тебе подарок, типа напечатаю каким-нибудь тиражом»
Я говорю: «Стас, о чём может быть речь, все же сгорело, ты же в курсе… И он в ответ так запальчиво: «Ну, рукописи не горят!». Типа того, что 40-50 всё равно можно вспомнить, я говорит, сам читал.. Знал, что у меня их были тысячи. Я даже знаю, сколько точно. Больше трех с половиной тысяч текстов было. Слава Богу, если большие формы, я не могу воспроизвести, но то, что сохранилось, хотя бы «Игры людей», они достаточно солидные, тем более, что такие сложно связанные тексты, это вообще сложно, даже наизусть заученные. И поэтому, для того, чтобы воспроизвести… Это был в общем-то великий эксперимент. То есть меня уже никто не заставлял это делать, сгорело и сгорело. Это был великий эксперимент именно прожить назад сорок пять лет жизни, чтобы эмоционально перепроверить правоту собственной уже прожитой жизни. Эмоционально перепроверить. Не смыслово, ну в смысле, жизнь уже сложилась, независимо от моих желаний, так сказать, биографические факты уже случились, поэтому у меня так иногда метаморфозы получаются. Пишем там что-то и эпитафии. Шансы измениться имеет каждый. У меня об этом тоже есть, помнишь:
Порою жизнь мы проживаем начерно
Зима Владимир Иванович
                Порою жизнь мы проживаем начерно –
                Как будто будет лучшая – другая…
                Так поутру – кляня себя, ругая,
                Пусть выражаясь вычурно (нематерно),
                Сосед проснулся – и «опохмеленье»
                Вошло в разряд «как духоотворенье».
                Но вот запас «хороших слов» угас –
                Он протрезвел!
                И этим «душу спас»…

                Спасти себя мы можем и в «распятии»,
                Поверив лишь, что «во Христе  - все братья!»
                (Будь хоть разбойник ты или герой -
                Используешь «свой шанс и выбор свой»)

                Похожи часто мы на попугаев,
                Что не осознают своей особости
                Среди других пернатых –
                Не из робости,
                А просто от незнанья «чувства стаи».

                А  «черновик» перебелять бессмысленно:
                Он есть свершённый факт из биографии…
                А дальше – просто создаются мифы
                И эпитафии.


© Copyright: Зима Владимир Иванович, 2015
Свидетельство о публикации №115080806685

Я на самом деле воспользовался этим уникальным шансом.
С одной стороны, обратился Стасик, а с другой стороны – ну, выползло бы из меня 50 текстов, дохлых.
А после смерти матушки нашлось достаточное количество следов, плюс сам факт её смерти, у меня эмоциональный выброс был, и поэтому я думаю, что удалось, удалось в общем-то переосмыслить именно не зря прожитое эмоционально, удалось. Это в общем-то не то, чтобы для кого-то наука, нет. Вообще, кому-то внушать изучать что-то это глупо, просто это кому-то поможет в жизни, поможет решать собственные задачи.
- Те, которые читают с нуля, и даже не будучи приобщены очень уж сильно к российской культуре, находят для себя много интересных мыслей, как они сами говорят.
- Не только. Мы же не знаем, когда пробивает. Ноосфера, в том её и смысл, что она  не разделена по именам. Она как по ассоциации идёт. Ты одну строчку из одного вспомнишь, тут же придёт десяток по ассоциации из другого, из третьего, из пятого. Придумали интернет – ты мышью бежишь по этому, то есть глазами, умышленно, а в искусстве всё это происходит по ассоциации, по звучанию.

Как, к примеру, сегодня слушал передачу по культуре. Мужичок занимается кровлей, трубы куёт под кровлю, ну и так далее. А вообще для себя, для  жизни он занимается документами о колоколах. Ездит по всему миру, собирает документы, истории. И вот он говорит (просто частный фильм), был в своё время отлит колокол из чистого серебра огроменный, по спасению царской семьи, Николаем Александровичем, помнишь во время взрыва 40 человек погибло, а он со всей семьёй остался жив. Автор фильма искал совсем в другом направлении: куда же девался колокол? Оказывается, не коммунисты виноваты, церковь виновата. Харьковская епархия, где этот колокол был в своё время отлит, были собраны по всей России денежки, отлит колокол, после низложения Николая Александровича было принято решение  растопить колокол  и отчеканить денежки, так как институт императорства был  уничтожен.
Просто накопал в документах. Человеку нескучно жить. Казалось бы, какое дело кровельщику…
-Это в сегодняшней передаче было?
- Да! Какое дело его до всех колоколов, чеканок, а он по всему миру ездит. Ему просто интересно жить. Он говорит: «Я достаточно себе этим жестянством зарабатываю на жизнь, чтобы ездить и удовлетворить собственный интерес»
Обычный мужик. А поразило меня другое. Он говорит: «Я когда-то в детстве был очень увлечён Лермонтовым. Потом непонятно откуда – Некрасов, а потом, и по сей день – Тютчев. И не могу объяснить, почему Тютчев. А возьмите, говорит, классика Булгакова. Я двадцать раз начинаю читать его «Мастер и Маргарита» и двадцать раз: «Какая мощная музыка…» Красный подбой, выходит Понтий Пилат, нарастающая музыка ужаса, у него уже болит голова от розового масла. Это всё трудно объяснить.
- Но это, наверное, человек уникальный.
- Каждый человек уникальный.
- Ну, скажем, каждый должен дорасти до такого уровня.
- Для этого расти надо. Я всё больше поражаюсь тем, что чем люди становятся старше, они кроме канала «Культура» ничего не включают. Просто не переключают.
- Да, я с этим тоже столкнулась.
- Ну есть те, которые переключаются на «Спас». А в эту всю суету, где там всё что-то спорят за какие-то деньги, за какие-то мелкие привилегии, за какие-то выборы, думаешь: «А может, это вообще не в этом мире?»

 А мы это полжизни слушаем. Мы полжизни играли в чужую жизнь.
- Точно.
- То в большевистскую, то в ельцинскую. Жизни не осталось.
- Да, нас помещали в некую среду и мы радостно бежали, звеня колокольчиком.
- «Задрав штаны бежали за комсомолом»,  как в своё время бедного Есенина заставили. А ему достаточно было напечатать «Не жалею, не зову, не плачу», потому что в этом он весь и был.
«Удивительный и удивлённый, на всю жизнь очарованный странник».
А зачем в царскую семью лез и с большевиками якшался?