Очищение - брошюра

ЛАТЫ

В душе, усталой и залатанной,
Мне старый видится экран.
Скорей укрыть бы душу латами,
Чтоб избежать смертельных ран.

Быть может, так, в среде уродливой,
Уже одетую в броню,
В борьбе со злобой и невзгодами
Ее, беднягу, сохраню.

- Что бронь твоя? Не толще лезвия.
- Опять, лукавый, в мысли влез?
- Ты мог со мною быть любезнее.
А влез... так я на то и бес.

- Не стоит сильно беспокоиться.
- А ты, гляжу, собрался в бой?
Под словом «бронь», конечно, кроется...
- Догадлив: вера и любовь.

- Любовь...
                 поэтами воспетая...
Вы с нею путаете страсть -
Она, в чужой наряд одетая,
Над вами, друг, имеет власть.

- Прости, но я ручей от омута
Уже способен отличить.
Тут я тебя, хватает опыта,
Спешу скорее огорчить.

- Любовь, любовь...
                            веками клятая...
Готов ли ты, нагой до пят,
К тому, что новыми пилатами
Однажды будешь и распят?

- Отстань!
- Тогда спрошу про веру я -
Она у вас любви сестра:
Готов ли ты за словом «верую!»
Сойти в объятия костра?

- Уйди!
Смутьян в одно мгновение
Вильнул хвостом - и был таков.
А мне теперь сидеть в сомнениях:
Готов я?.. или не готов?..


ЛЮБОВЬ И СТРАСТЬ

Искать в творении пробел -
Себя подвергнуть каре.
Любовь со Страстью, как удел,
Сошлись в сиамской паре.

Любовь в ней жертва, Страсть - тиран:
Ни в грош не ставит душу, -
Ввергая в сладостный дурман,
Сестру в объятьях душит.

- Забудь о том, что есть душа,
Пустое всё, ничтожно.
Жить без меня - как не дышать:
Неумно, скучно, ложно.

- Для тела, может быть, и так,
Твое приятно зелье,
Но для души спасенья - враг,
Смертельное похмелье.

- Опять душа?! Ну что за бред!
Весь мир греху подвластен.
- А для меня, Любовь в ответ, -
Он вреден и опасен.

И этот вечный разговор,
То спор, то рассуждения,
Во мне сидит как приговор
От времени падения.

Отныне всё: страстей кураж
Не властен надо мною,
Их обходить, имея стаж,
Стараюсь стороною.

И пусть тяжел ошибок гнет,
На пользу скорбный опыт -
Костра уже не разожжет
Во мне змеиный шепот.

Хотя по-прежнему хитер
Страстей ползучий мастер,
Мечом делю в себе сестер
Без жалости на части.

Любовь - милее из подруг
В мои златые годы.
Что мне страстей порочных круг?
Да здравствуют невзгоды!


СОЛОМОНОВЫЙ КЛОН

В головах сквозняки да пустынная сушь,
Мысли с речью в объятиях скудости.
У кого, подскажи, для спасения душ
Подзанять человечеству мудрости?

Нужен миру, как видно, второй Соломон,
Ведь не зря же трудились ученые?
Не пора ли создать соломоновый клон,
Отделить чтобы белый от черного?

Растолкует мудрец про сует суету
Нам, довольным, с набитыми брюхами,
Про томление духа, сердец пустоту
И про дружбу со злобными духами.

Про движенья души нам расскажет мудрец,
Про желанья ее беспрестанные,
Про служенье греху, про печальный конец
И про то, что откроется тайное.

Много истин поведает нам Соломон -
И про гнев, и про яму для ближнего...
Вложит в нас от души соломоновый клон
Все, что сам получил от Всевышнего.

И изменится мир, но... боюсь одного,
Есть сомнение в том, что получится:
Если мы не учились всему у того,
То у этого вряд ли научимся.

ОЧИЩЕНИЕ

Ветер злой терзает кровлю,
От дождя промокли стены.
Тяжкий грех, омытый кровью,
За волною сходит пеной.

Старый дом наполнен гулом,
Нет в нем страха перед ветром —
Освящен свечой сутулой
Каждый угол в доме этом.

Что ему до ветра стона?
Запах, в комнате разлитый
От лампадки у иконы,
Не спеша зовет к молитве.

От молитвы величальной,
Неприметно, с каждым словом,
Из души уйдут печали
И смятения былого.


БЕЗУМИЕ

Безумный мир в объятьях лжи,
В сетях подобный волку -
То цепенеет, то дрожит,
То мечется без толку.

Куда вы? Право, господа!
Остановитесь, люди!
Вы Справедливого Суда
На линии прелюдий.

В чреде потерь, грядущих вслед,
И бед различной масти.
Уже является на свет
Суда предтеча - мастер.

А с ним - потоки страшных войн,
Коры земной трясенье,
Набеги яростные волн,
И волны потрясений.

Кто был богат, тот станет нищ -
Просить у нищих пищи,
И с ними будет без жилищ
Бродить по пепелищу.

И тот тогда взойдет на трон,
В которого поверят,
А с ним придет его закон -
Закон Большого зверя.

О человек, скорей гони,
Желание резвиться.
Не дай Господь тебе в те дни,
Ослепнув, ошибиться.

Беги скорее в Божий храм!
Прошли все сорок сроков.
Внемли скорее всем словам
Евангельских пророков.


МИР ВО ЗЛЕ ЛЕЖИТ

Мир во зле лежит,
Пьет страстей дурман.
Много ль в нем, скажи,
Истинных христиан?

Корчится страна,
Кружит воронье,
Пляшет сатана,
Тешится зверье.

Шабаш и кураж,
Дьявольский оскал.
Кто еще не наш?
Кто еще не пал?

Дыбятся кресты,
Злобе вопреки.
Храм да монастырь –
Божьи островки.

Серый дым костров -
По траве сырой.
Звон колоколов –
На последний бой.

Облекись в броню,
В руки - веры щит,
И судьбу свою
Правдою верши.

Если с нами Бог,
Хватит сколько сил,
Натиски врагов
Верой отрази.

Слово Божье – меч,
Укрепляет дух,
Сможет уберечь,
Коль имеешь слух.

Воет ветер злой,
Студятся виски.
Нет стези иной,
Дни Суда близки.
 
Бьют колокола
С ночи до утра.
Открестись от зла,
Время! всё! Пора!


ЕСЛИ...

Если жил ты, потакая
Лишь страстям, и делал зло,
Не вопи: судьба такая,
И тебе не повезло.

Если каждое мгновенье
Ты скреплял печатью лжи,
То откуда удивленье,
Что не так сложилась жизнь?

Знамя ярости и гнева
Если с гордостью носил,
Не кивай теперь на чрево,
Хвори сам в него впустил.

Если в праздности и лени,
Ты чертовски преуспел,
То не плачь, что мало денег,
Что остался не у дел.

Если был богат, но жаден,
Жил с соседом во вражде,
Не скули, что обокраден
И находишься в нужде.

Постоянно если эго
Возводил на пьедестал,
Не скрипи, от эго эха
Ты общения устал.

Коль бунтующую совесть
От себя лишь гнал пинком,
То какая ж это новость,
Что ты с нею не знаком.

Если завистью с обидой
Был, что змеями, обвит,
То не связывай с планидой
Свой лица желтушный вид.

Так что, если тратил время
В нераденье о душе,
В землю брошенное семя
Стало деревом уже.


СМЫВАЯ ГЛУПУЮ БЕСПЕЧНОСТЬ…

Смывая глупую беспечность,
Волной нежданных перемен
К нам груз потерь и гнет измен -
С предупреждением о вечном.

А мы с завидным постоянством,
Предпочитая звон оков,
Отринув Божию любовь,
Плутаем в дебрях окаянства.

Что вечность, если мы не верим?
Хотим страстей сейчас и здесь -
И получаем, кто - потерю,
А кто - тяжелую болезнь.

И даже скорчившись от боли,
В руках неласковых одра,
Мы, стиснув зубы, просим роли
На поле зрелищ, жизнь - игра.

Когда ж по ходу развлечений
Сумеем как-то помереть,
К нам доктор - первым, не священник,
Чтоб двери в вечность отпереть.

А та, приняв в свои объятья,
- Без покаяния почить?! -
Оденет нас в иные платья,
Чтоб роли заново учить.


ВРЕМЯ

Бегущих лет горят поленья,
Дыша - то черным, то седым, -
Уносит в небо злое время
Все то, что было молодым.

Летит оно, тревоги множа,
Ему б сказать: «Меня не трожь!» -
Тугим крылом морщинит кожу
И вызывает в теле дрожь.

Вздувая вязкой кровью вены,
Сбивает прежней жизни ритм
И покрывает липкой пеной
Следы усталых строк и рифм.
 
Я в гонке рву шальные нервы,
Догнать пытаясь, устаю,
Но, не последний и не первый,
Остервенелый, отстаю.

И, взглядом время провожая,
Кричу: «Коней попридержи!
Зачем же ты опережаешь
Мою скукоженную жизнь?

К чему такая быстротечность?
Бежишь ручьем по воле чьей?»
Оно: «Спроси, как встретишь вечность,
У бесконечности ночей».

- Ты брось мне голову морочить!
Не верю! – я ему в ответ. -
Коль бесконечность есть у ночи,
Быть бесконечным должен свет.

Молчит отчаянное время,
Уходит точкой в горизонт...
Ему ведь некогда, наверно,
А мне спешить уж не резон.

По телу - злые отпечатки,
Но время ли тому виной?
Его использую остатки
Для цели я уже иной.

Не жду от времени ответа,
Совет же дать могу взаймы:
Предпочитайте радость света
«Очарованью» вечной тьмы.


БЕСЫ

Над землею кружат бесы
тьмою тьмущей, ратью тесной;
строят каверзы и козни,
сеют смуту, распри, розни;
ставят пыточные прессы,
мочат розги, точат гвозди.

В ход лукавые расстриги –
злые умыслы, интриги;
тут и там – капканы, сети,
западни, ловушки, клети;
из страстей куют вериги,
вяжут петли, крутят плети.

Не скажи, что бьют баклуши –
все вокруг крушат и рушат,
бьют, уродуют, калечат,
мнут, корежат и увечат;
иссушают, глушат души,
в них устраивая сечи.

Мир от верха и до низа
духом дьявольским пронизан.
И уже, куда ни кинься,
всюду лишь свиные рыльца,
рожи, рожки и копытца, -
тут уж не до оптимизма

От насилия с разбоем
нет отбоя, нет покоя;
от цепей и притеснений
никакого нет спасенья;
стонем, мучаемся, воем
от потерь и потрясений.

Нам от этакой заразы
прям в гробы под крышки сразу.
Сколь еще страдать, доколе?
Неужель из сей юдоли
путь на волю нам заказан?
Неужель в том наша доля?

Доля, долюшка, судьбина -
то дубина, то чужбина…
Так достали бесов вихри!
Взяли б, что ли, да утихли.
Да не плач ты, дурачина,
Скоро к нам - и сам антихрист.

Слышишь звуки колесницы –
срок ему пришел родиться.
Вот где мастер на все руки,
с ним нам будет не до скуки.
В снах кошмарных не приснится,
предстоят какие муки.

Всё! Достигли дна, предела.
Что же делать с беспределом? -
Слышь, звенят ножи и бритвы?
С покаяньем и молитвой
Делай то, что надо делать:
Каждый миг готовься к битве.


АРМАГЕДДОН

Мор, лишения, разруха,
Кровь, страдания и стон,
Реки слез, упадок духа
На исходе всех времен.
Бой доносится до слуха,
Близок день – Армагеддон.
Бом-бон, бом-дон…

Мир увяз в сетях порока.
Бьет набат в словах пророка:
Тьма проглотит солнца свет,
Звезд сиянье, блеск планет
В час назначенного срока
На глазах сойдут на нет.
Бом-бон, бом-дон…

И с небес венцом предтечей –
Горя, смерти, скорби дней -
Сын явится Человечий
В славе с армией своей.
Не готово будет к встрече
С Богом множество людей.
Бом-бон, бом-дон…

Содрогнутся Неба своды,
И от страха в тот же миг
Племена и все народы –
В плач, стенания и крик;
И наступит день Господень -
Страшен, грозен и велик.
Бом-бон, бом-дон…

Будет суд над человеком.
Из живых и мертвецов -
Что богатый, что калека,
Все - пред Господа лицом.
Жатва ангелов-жнецов
Станет тут кончиной века.
Бом-бон, бом-дон…

Но пока мы живы, братья,
Пред скончанием веков
Собирайте силы в рати,
Избавляйтесь от оков
Смертных пагубных грехов
Вы души спасенья ради.
Бом-бон, бом-дон…

Поле брани, поле битвы,
Бой со злом – Армагеддон,
Там мечи острее бритвы,
Там стенания и стон.
С покаяньем и молитвой
Мы дружиной монолитной
Нанесем врагу урон.

Бом-бон, бом-дон…


О СТАРОСТИ

Сколь ни старайся обойти,
Все дни сосчитаны у Бога:
Есть срок цвести, есть - отцвести,
Пролога срок и эпилога,
И ни вела б куда дорога,
А встретит старость на пути.

Не бойтесь старости, она
Своею мудростью красива;
Нетороплива, не спесива,
Неприхотлива и скромна;
Таит Божественную силу,
Коль в ней Любовь сохранена.

Как станет скучен, плосок, нищ
Мир вдруг без осени, заката,
Когда цветов его лишишь;
Какая будет в нем утрата
Без шума злата листопада
И без багряных полотнищ.

Придет к нам старость не спеша,
Прижмется к сердцу как невеста.
Не знает возраста душа,
В ней вечно, думается, детство;
Уж нас – на «вы», в трамвае – место,
А нам все хочется дышать.

Блажен, кто в старость не спешит,
А встретив, скажет: Слава Богу.
Тебя я знаю, ты мой щит.
Привет тебе, с тобою в ногу
Дорогой этой понемногу
Идти нам вместе надлежит.

Блажен, кто старость бережет,
Кто чист душой и слухом чуток,
А страсть давно уже не жжет;
Кто светлый сохранив рассудок,
Добром наполнив жизни кубок,
Как праздник встречи с Богом ждет.

 
ПОЛЕТ С АНГЕЛОМ

В монастыре опять звонили...

В дрожаньи отблесков свечи
Печалью звуки изводили
Меня в тревожности ночи.
Как наказанье эти ночи!
Скорей бы утро - нету мочи.
А колокольный перезвон
Будил Души протяжный стон.
- Чего тебе опять не спится? -
Я тихим голосом спросил. -
Во мне уж нет, как прежде, сил
Жалеть о прошлого страницах.
Тут незнакомый силуэт
Скользнул бесшумно на паркет.

Нет, не девицею случайной -
Иной уже, в преддверьи сна:
Старухой строгой, величавой
Предстала предо мной Она.
В широком белом одеяньи,
С прозрачным, призрачным сияньем
Над неприкрытой головой,
А взгляд - суровый и стальной.
Обдав холодностью металла,
Старуха им меня насквозь
Пронзила, словно вбила гвоздь,
И в ноги неподвижно стала.
Пред ней я каменным лежал
И от волнения дрожал.

Казалось вечностью мгновенье...
Уняв в ослабшем теле дрожь,
Отбросив страхи и сомненья,
Спокойно молвил ей: «Ну, что ж,
Я ждал тебя, не скрою правду,
И принимаю как награду
Ту, что стихами воспевал
И воображеньем рисовал.
Теперь ты здесь. Настало время
Освободиться от оков
Своих бесчисленных грехов
И сбросить с плеч сей жизни бремя.
Я на земле познал свой ад
И был им несказанно рад.

Приди скорей в мои объятья,
Верши свое без лишних слов,
В себя давно тебя принять я
Как наказание готов».
- Глупец! - старуха отвечала. -
Отринь от взора покрывало!
Того, кто дан тебя хранить,
Не смог от Смерти отличить!
Не мудрено: живя страстями,
Отмеренный Всевышним век
Ты - падший, гордый человек -
В зловонной оказался яме,
Где всем царям царица - плоть
Тебя сумела побороть!

И став рабом ее желаний,
В потоке бед и неудач
Искал убийству оправданий
Души бесчувственный палач!
Твоим страданиям причина -
Лишь наслаждения пучина
Да блудных побуждений зов
С уродством похотливых снов!
Ты это все наивно адом
По недоумию прозвал?
Безумец мой, когда бы знал,
Что не был с ним и даже рядом.
А в подтверждение сего
Я покажу тебе его.

Ее руки прикосновенье
Я ощутил своей главой,
Меня в каком-то помутненьи
Сквозь нарождающийся вой
Вдруг темнотою поглотило,
Как будто вихрем подхватило,
В ужасном гуле затрясло -
И в высь куда-то понесло;
Затем со свистом диким ввергло
В ревущий звуками тоннель,
Кружило... и метнуло в цель:
На выход в огненное жерло.
Как в огнедышащую пасть
Был брошен во стихии власть.

Влетел я, словно в бездну камень,
Сквозь крики, вопли, визг и рев,
Всеобжигающую пламень,
Где боли море без краев;
Сквозь скрежет, муки, вздохи, стоны;
Где душ несчастных легионы
В неописуемом чаду
От боли корчились в аду;
Где в нескончаемом несчастье,
Свое бессилие кляня,
Рвались в безумии огня
От безысходности на части.
Теперь я в гуще той стоял
И этот ужас наблюдал.

Кровавых форм катили валы,
Мешая все в сплошной кошмар;
Лиц перекошенных оскалы
Клубами изрыгали жар,
Пугая болью нестерпимой,
Мной ощущаемой и зримой,
Тоской без края и границ
Обезображенных глазниц.
Как торжествующая кара,
В подобьях скрючившихся тел
Царил безмерный беспредел,
Являя мощь и блеск Тартара.
Других мне слов не подобрать,
Чтобы точнее описать.

Но тут из пламени ажура
С горбом, горящим на спине,
Со стоном вырвалась фигура
И стала двигаться ко мне.
Путь между нами сократился -
И из виденья проявился
Страданьем пораженный лик...
Я ужаснулся: мой двойник!
Он предо мной моим позором
Предстал, презреньем одарил,
Мои одежды опалил,
Дохнув огнем в лицо, с укором,
Печально, горестно изрек:
- Гляди, на что себя обрек...

И тотчас в пламень обратился,
Исчезнув на моих глазах...
Тут я куда-то провалился…
И обнаружился в слезах,
В жару, дрожащим, на кровати,
И не в старухиных объятьях,
В дичайшем огненном бреду...
Но, слава Богу, не в аду...
Вмиг наступило осознанье:
Как будто выучив урок,
Молитву про себя, как мог,
Я прочитал в одно дыханье,

Перекрестившись, вышел вон...
Побрел на колокольный звон.


ПОМНИ О СМЕРТИ

Земные блага, будто воды рек,
Быстры, непостоянны, переменчивы.
Живет коротким веком человек,
Со смертью от рождения обвенчанный.

Смерть - жребий общий, сомкнуты уста,
Прервется ею всякое дыхание.
И только тем, кто верует в Христа,
Есть Божие для них благодеяние.

Она, лишая нас греховных пут,
Страстей и искушений разрушительных,
Собою пресекая жизни путь,
Уводит от соблазнов искусителя.

В том - Божье проявление любви:
Чтоб ряд грехов не рос до бесконечности,
Всевышний сокращая наши дни,
Спасает нас для новой жизни в вечности.

Когда - с Христом, не в тягость даже смерть, -
Всего лишь сон есть временный, успение;
Сумевшие с Ним в жизни претерпеть,
Во славе возродятся в Воскресение.

Должна в нас мысль о смерти охлаждать
Желания земные, скоротечные,
Удерживать пристрастья, умерять
Стремленья к преходящему, конечному.

О смерти думая, боишься согрешить,
И этот страх является спасительным,
Благим добром, полезным для души,
Для жизни в ее будущей обители.

И тот, кто с верой, чистый от грехов,
«Блаженни мертвии, о Боге умирающии...»,*
Успокоением от жизненных трудов
Приемлет смерть, как тихое пристанище.

* (Апок. 14, 13)


УЖ НЕ ПЛЕНИТЬ МЕНЯ СТРАСТЯМИ...

Сквозь решето земных пристрастий
Нас пропускает сатана;
Тех, кто его пленится власти,
Печальна участь и грустна.

Волнует души бес лукавый
И, убаюкивая страх,
Поит отвратною отравой
С улыбкой тати на устах.

Яд с языка - елейным хмелем:
Нет в плотских радостях беды;
Внушает: ну, давай, смелее,
Вкушай их сладкие плоды!

Плетет из слов свои узоры
И колдовством туманит взор:
В том нет стыда и нет позора,
Про грех паденья - сущий вздор!

С ехидством жалит тонким жалом
И шепчет льстиво: насладись!
Ты в дом страстей ко мне пожалуй,
Испить из чаши торопись!

Смущая, держит в ослепленьИ,
Терзает, душит и томит,
Нас, призывая к наслажденьям,
И обольщает, и поит.

Вступая в пышные чертоги,
В оцепенении ума
Мы без сомнений и тревоги -
Из чаши сладостный дурман.

Вот так и я, живя страстями,
Пройдя сквозь беса решето,
Желанья черпая горстями,
Сроднился с жизнью грешной той.

Пия отравленное зелье,
Ни зла не видя, ни добра,
В тяжелом пагубном похмелье
С лукавым грелся у костра.

Но вот прошлась по телу язвой
Стократно Каина печать,
Я с каждым разом с той проказой -
Впадать в глубокую печаль.

И в подоспевший час расплаты
Заразой вскрылся горький стыд -
Моя, вся в ранах и заплатах,
Душа заплакала навзрыд.

Призвав на помощь милость Божью,
Вновь книгу совести прочел
И жизнь, наполненную ложью,
Решил оставить за плечом.

С трудом омыв слезами зренье,
Осознавая, что грешил,
С большим и искренним презреньем
Себя от беса отрешил.

И приоткрылось к Богу дверце…
Грех пропуская мимо глаз,
Стал очищать больное сердце
От плотских дьявольских зараз.

Уж не пленить меня страстями,
Мне б всё, что нажил, искупить.
С клубка грехов себя частями
Стал обрывать я, словно нить.