Великая Любовь...

Худ. М. Кагаров

(Из цикла сказок "Таинственный хурджин"            
               
…Лето густожаркое…
Даже ночи непрохладны… непрозрачны… душны… томительны…
Даже около родников смутно тяжко дышится…
Нет водяной свежести… не ломит зубы ото льда вод…

Я окунаю лицо в родники и думаю тревожно о людях, дышащих в каменных градах тошнодушных…
Истинно сказано, что горы сотворил Аллах,  а города – шайтан…
Хочется взять ледяные родники  в ладони и понести их в города страждущие…
Да я же не Волшебник, как Хоркаш-Бободжон… чтобы понести в руках родники для людей…

О, Боже! А где он?..
Может быть, я своими жаркими грешными рассказами о любви отпугнул-смутил Его?..
Ведь он девственник…
Чистая душа… чистая плоть…
А я в грехах, как нищий в блохах!..
Какие реки омоют меня?..
И грехов моих больше – чем в Таджикии рек…
А мне грустно без Него…

Ночь… ночь… не плывет… а стоит от жары…
Опять у меня бессонница от жары, и я сижу под тысячелетней чинарой, у Родника…
Теперь я знаю, что шепчет мне чинара и что поёт Родник…
Я познал их первобытный долговечный язык… Божий Иероглиф!..
Да!.. да…

…Чинара шепчет:
- О, Творец!
 Зачем Ты дал мне тысячу лет жизни, и я перевидала столько страданий, и каждую осень я сбрасываю, теряю от боли кору, как змея кожу-чешую…
И так тысячу раз!..
Больно!..

Даже деревьям от старости больно… недужно…

… А родник поёт:
- Я помню, как твоя молодая мать омывала тебя, дитя, в алмазной воде и шептала: «Я люблю тебя… сынок… сынок…..
Как любит вешнюю травку и чистую норку сурок… сурок…
Сынок… сынок… сурок… сурок - бормочет родник свою вечную песню о любви…

…И тут, в ночи, я слышу другую вечную песнь  совки-сплюшки:
- Сплю!.. Сплю… сплю… Люблю… люблю…

…О, Боже!..
И в ночи уже плывет белопенная знакомая чалма, и появляется улыбчивый Хоркаш- Бободжон с совкой-сплюшкой на плече…

О, Боже!.. Как я обрадовался!..
Я почти закричал:
- Учитель! Я так боялся, что мои рассказы о любви смутили Вас…
Вашу нетронутую чистоту души и плоти!..
Ведь таких родниковых альпийских чистых людей мало осталось на земле после появления шайтанского радио, телевидения, интернета, где бесы, лгуны, развратники всех народов  радостно, сладострастно  соблазняют Чистых, раздувая Костер Грехов, Соблазнов… и бесконечного похотливого  словоблудья…

Но!..
Но я могу рассказать о Великой Любви…
А Великая Любовь – увы! – всегда кочует рядом со Смертью…
Как снежный барс-ирбис-козопас рыщет, вьётся, таится рядом со стадом горных веселых коз-нахчиров…

И самая  великая на земле Любовь-Смерть  – это когда пенный весенний барс бросается на игривую козочку, летящую, играющую над горами – и они вдвоём, обнявшись, сцепившись, горячо, безумно летят в бездонную пропасть!..
Этот полёт – и есть Великая Любовь!..

Только молодой яростный барс бросается на игривую козочку не из-за того, что хочет съесть её!..
Нет!.. нет!.. нет…
Он влюбился в неё!.. В её игры-пляски-полёты  над пропастями!..
И захотел сам полетать!.. поиграть!.. поплясать в воздухе, как козочка… как птица… ведь Любовь – это Крылья!..
Да!.. да!.. да… дааааа!..

Любовь – это Полёт… над горами… над звездами… над жизнью!.. над смертью!..
И вот окрыленный Барс полетал… Счастливый!.. Всего несколько секунд!..
И… разбился… в камнях радостно растворился…

И вот почему в наших горах не осталось влюбленных веселых снежных барсов!..
А одни покорные некрылатые землистые бараны…

Но старые чабаны говорят, что и бараны от любви летают… Но редко…
А барсы от любви погибли… изошли… вымерли… выродились…

Но влюбленные не упали на землю… они улетели к звездам, где когда-то зародилась жизнь!.. да!..
Старые чабаны, что пасли отары на звездах, говорят, что влюбленные уходят на звезды, а невлюбленные уходят в землю…

… Тут Хоркаш-Бободжон печально зашептал:
- Вот бы мне так полетать!.. поплясать!.. блаженно погибнуть… улететь к звездам!..

Но!..
Но!.. Если бы Любовь кончалась Победой смерти – не было бы жизни!..
Ах, поэт Ходжа Зульфикар!.. Поэт Любви!..
Расскажи мне ещё какую-нибудь  историю о любви…
Только не о барсах и козах, а о человеках…
Только не о смерти – а о Жизни!..
О, Боже!..

… Тогда я омыл в роднике поющем, бормочущем потное своё лицо былого барса и рассказал Волшебнику местную легенду…

…В нашем кишлаке  Зимчуруд есть древний мазар-кладбище под четырьмя древними чинарами…
Тысячу лет назад здесь жила, дышала, надеялась девочка…
Её звали Нилюфар…
Певучее имя…
Древнее… 
Идущее от реки Нил…
Так говорят старики…

Как оно оказалось в кишлаке?.. Или оно пришло с берегов Нила?..
Воины Ислама  что ли принесли его на Мечах своих?..
Никто не знает…

Но у Нилюфар были самые смоляные!.. самые неистово вьющиеся!.. самые богатые волосы, водопадами  ниспадающие до жемчужных самых круглых колен, которых никто не видел, кроме неё…
И лазоревые, дымчатые, переливчатые, как памирские лазуриты, глаза, глаза… были у неё…

Вот они глядят на меня через века!..
Вечноживые…

Великие империи уходят, камни городов рассыпаются, а нежные скоротечные глаза – остаются!..
Плоть человечья текучая – крепче, вечнее камней!..
И невиданно-неслыханно алая нежная персиковая кожа была у неё…

Но алость… но пылкий огненный румянец были у неё от ранней чахотки… от туберкулёза…
Такие не живут долго на текучей земле, а радостно уходят в вечные небеса…

И она ушла в небеса… умерла…
Незрелой девочкой утихла, смирилась, оттрепетала, отшелестела…
Как прозрачная стрекозка… отошла… умерла…

И за её невиданную красоту… хрупкость… алость… младость… ее похоронили на древнем мазаре, под тысячелетними чинарами, где хоронили только мудрых седых старцев… суфиев…
Которые и досель бродят в двух мирах… и не знают границы между ними…
А есть ли такая граница?.. Между живыми и мертвыми?..

Но!..
Но каждую ночь, особенно в полнолунье, когда дикие козы от прилива лунной дурной косой крови летают над пропастями, Нилюфар выходит из-под чинар и горько, беззащитно, как обиженное дитя – а она и есть дитя – плачет… плачет… плачет…

И шепчет, заикаясь, задыхаясь, чрез хрустальные алмазные вечносвежие  слезы, слезы, слезы:
- Почему?..
Почему я так рано умерла?..

…Тут я передохнул:
- О, Хоркаш-Бободжон! Вы не устали от печали моих слов?..

Но Волшебник помахал седой чалмой:
- Говори дальше, поэт…

И я продолжил:
- Я часто ночами, от бессонницы, брожу у лунных жемчужных тысячелетних чинар и всегда издалека вижу  Нилюфар…
Но когда я осторожно, крадучись, замерев, не дыша, подхожу ближе – Девочка дымно растворяется, теряется, расплывается, уходит под чинары…

Туман… туман… туман…
Словно облако находит от горного дикого потока, что струится, лепечет в камнях под старыми деревами…
И только молодая ветвь древней чинары качается… задетая вечной Девочкой… иль речным вечным ветром…

Но голос!.. но голос…
Но шепот тысячелетней Девочки долго дрожит… жалуется… колеблется… мается в ночном гулком пьяном воздухе…
Не уходит… не смиряется…

О, Боже!.. О, Всевышний!..

…Почему?..
Почему я так рано умерла?..
Зачем чахотка?..

…Но кладбищенский сторож Абубакр,  по человечьему летоисчислению старый, как чинары, покуривая свою бухарскую трубку, сказал мне:
- Не от чахотки, а от любви!..
От ранней слепой пенной любви ушла Нилюфар!..
Она любила своего соседа за высоким дувалом – красавца-джигита-чабана Холла- Джамшеда!..
Но она стыдливо, девственно, таилась, пряталась за дувалом, за паранджой, за чачваном-чашмбандом…
И там одиноко горела, и сгорела огненно, тайно, как кубинский табак в моей трубке!..
Да!..
Айххххх!..
Из-за любви!..
Которая ярче!  слаще! смертней! горячей любой чахотки!..

Любовь – это Святая! Сладчайшая! Небесная горящая чахотка души…
Да!..
Айхххйя!..

А  Холл-Джамшед так и ничего не узнал!.. Слепец!..
Тот, кто долго живет средь баранов – сам становится бараном…
Чабан чует овец и волков, но не чует великую человечью любовь…
А кто нынче, во времена всемогущих денег чует небесную Любовь?..
Только дети и старики!..

О, Аллах!..
Скоро на земле не останется любви…
Тогда зачем Земля и люди на ней?..
Без Любви – Земля – пустыня, где нет даже караванов,  ибо все караваны бредут в поисках не наживы, а любви…

…Потому Нилюфар, одинокая от неразделенной любви Девочка, и выходит доселе из-под чинар… в поисках любви… Иййййй!..
Надеется…
И плачет:
- Почему?..
Почему я так рано умерла?..

А про себя шепчет:
- Джамшед!.. Джамшед!..
Я до сих пор горю!..
Я до сих пор тебя люблю!..
А ты так и не учуял…
Так и не узнал…
Но я буду ещё тысячи лет выходить из-под земли…
Пока ты не узнаешь…
Пока ты не учуешь…
Пока  не придешь…

… О, Всевышний!.. Иль не плачут Вечные Очи Твои?..
От такой Любви?..

…Я окончил печальный рассказ-легенду, и сам едва не зарыдал…
В старости слезы всегда готовы оросить твои усохшие щеки, как осенние дожди сухую от летней жары землю – кормилицу нашу…

…О, Хоркаш-Бободжон!.. Вы же Волшебник!..
Как помочь этой тысячелетней  влюбленной неумирающей Девочке?..
Как?.. Как?.. Чтобы она не выходила неутоленно каждую ночь из-под чинар…

…И тут Волшебник стал рыться в своей необъятной белопенной чалме и извлек из неё маленькие Песочные Алмазные Часы…
И протянул Их мне…
Сквозь алмаз Часов сверкал золотой песок… золотые крупицы сияли… множество золотых песчинок… и зерен…

…А Хоркаш-Бободжон закрыл глаза и зашептал, запричитал… как древнюю молитву… как небесную мантру:
- Я тогда, на Козьей Горе, не всё рассказал вам…
Тогда, на маракешском бешеном базаре, Фараон Рамзес подарил мне вместе с Хурджином эти ассиро- вавилонские  Песочные Часы…
Они были только у Царей и Жрецов…
Это Часы Обратного Времени…
Часы Истории…
Часы Прошлого…
В них находится, плещется Тысяча золотых Зерен-Песчинок…
Каждая Песчинка – это Тысяча Лет!..

… Я осторожно взял в руки Алмазные Сверкающие Часы…
Они были маленькие, теплые от многих рук, стертые, ласковые, но тяжелые – от золота… тысяча золотых песчинок таилась в Них…
Часы Прошлого!.. Что в Них?..

…А Хоркаш-Бободжон продолжал, не открывая глаз, свою древнюю мантру:
- Если ты возьмешь пиалу родниковой воды – но только родниковой! – и растворишь в ней одну Золотую Песчинку, и выпьешь этот золотой Напиток Бессмертья – ты вернешься, окунёшься в те дни, что были Тысячу Лет назад…
А если выпьешь Две Золотые Песчинки – вернешься, окажешься во Временах Христа и увидишь Самого Спасителя на ослике…
Да!.. да!.. да…

Но кто хочет вернуться в эти далекие смутные опасные Времена…
Тысячу лет назад…
Две тысячи лет назад…
Ох, страшно!.. Ох, интересно!..

А что было тогда в Зимчуруде?.. Был ли он?..
А эти тысячелетние чинары были тогда молодыми… стройными свежими деревами?..
Страшно!..
Но кто не хочет окунуться в Далекое… в Прошлое..  Ооооо!..

…Но!
Надо спасать Девочку Нилюфар!..

… Поэт!.. Ходжа Зульфикар!
Что же боишься ты?.. Что трепещешь?..
Что не хочешь оказаться в прошлых днях?.. Тысячу лет назад?..
Когда великий Фирдоуси писал свою бессмертную поэму?..
А кто же поможет Нилюфар?..
Поэт, решайся!..

…И вот уже я вынимаю из Алмазных Часов золотую Крупицу Тысячелетья и растворяю её в пиале родниковой воды… (пиала всегда стоит у родника – для путников- странников…) и пью…
Вода шипит, как живая… золотеет… густеет… кипит...

…Ох, Господь!..
Никогда я не пил такой золотой блаженной сладкой воды!..
Вода пахнет сиренью, маком и гиацинтом, а, говорят, что в Раю цветут эти цветы!..
Это Райский Напиток?..
Его пьют в Раю?..
О!..

Эти медовые ароматы витают… опьяняют… уносят к звездам… где родился человек  и тянется к месту рожденья своего…
Да… да… да… Мы пришли со звёзд и тоскуем по ним!.. Как по родному дому в тумане…

…И Хоркаш-Бободжон отворяет орлиные лазоревые глаза, улыбается и тоже  пьёт из пиалы, растворяя в воде Золотую Песчинку…

О, Боже!
…А уже опьянел, поплыл и мне уже хочется растворить  Две, Три Песчинки Тысячелетья…
И уйти в далекие Времена Пирамид, Фараонов и в еще более Дальние Дни, когда Творец лепил из глины человеков… да!.. да!.. да!..
Тянет меня вспять!.. Мне чудится, что человек после смерти уходит туда… к первоглине… к Лепящим Рукам Творца… Отца…
Эта Вселенская Тоска по Отцу!.. Да!..да…да…

Но!..
О, Боже!..
Но вот уже мы с Хоркашем-Бободжоном стоим у молодых зимчурудских чинар… тысячу лет назад… назад… вспять!.. вспять!..
И бывший ручей около чинар – теперь не ручей, а алмазная бешеная река… река… река… Айййййя!..

О, Боже! Был океан Тетис, а стала река…
Была река, а стал ручей…
Куда?.. Куда … всё уходит?.. Куда?..
А!...

… А на берегу стоит Нилюфар… в златотканном чакане-платье…
Но её  прекрасное алое  горящее от тайной любви яблоневое персиковое личико сокрыто чачваном-чашбандом-покрывалом!
И только редкие, цвета памирских лазуритов, лазоревые глаза сияют обреченно, умалишённо, влюбленно из глухого смоляного чачвана-чашмбанда… пронизывая сетку из конского глухого волоса!..
Как лучи солнца чрез утренний туман…
Да!.. да!.. да!..
Но!.. Но!.. Но!..

… Вот курчавая созревшая козочка игривая носится – летает над пропастями, а переспелый снежный барс вдали не чует, не знает… не видит…

…А на том берегу бешеной реки бредет курчавое тесное веселое хмельное  стадо овец и баранов, и его погоняет младой джигит-красавец-чабан Холл-Джамшед…
И он поёт древнюю таджикско-персидскую песню: «Чашми сиёх дори, курбонат чавонмард!.. Стал отрок я -  жертвой  твоих черных глаз!»

И барс не чует, что козочка рядом… рядом… дышит… надеется…
И за чачваном-чашмбандом она шепчет горячо:
- У меня не черные глаза, а голубые… лазоревые…

…Тогда Хоркаш-Бободжон вдруг кричит глубоким баритоном, перекрывая шум горной реки:
- Эй, чабан!.. Холл-Джамшед!..
Ты поёшь песню о любви, но не знаешь, что твоя любовь рядом с тобой!..
Вот она стоит – в золотом платье и смоляном чачване-чашмбанде на берегу!..
Неужели не видишь, слепец!.. А мы – сваты!..
Мы пришли из далеких веков и времён…

…Тогда Холл-Джамшед останавливается… замирает стадо… и молодой красавец чабан всматривается в Нилюфар, застывшую в золотом платье и смоляном чачване - чашмбанде…

…И вдруг он улыбается и кричит через шумливую бешеноволную реку:
- Но я же не вижу её лица…
Как вслепую полюблю её?..
Как увижу цветущий сад за высоким дувалом?..

…Тогда Хоркаш – Бободжон повелительно приказывает Девочке замершей:   
- Нилюфар!.. Сними чачван!
Покажи свой дивный нетронутый яблоневый  персиковый лик, которым тебя одарил Творец!..
Разве для чачвана Господь творит такие лица?..
Разве не жениху твоему должна ты являть красоту твою, а только - мужу?..
И нам – твоим сватам, что пришли издалека?..

Тогда Нилюфар тихо… осторожно… нежно… целомудренно поднимает, убирает, снимает с лица белоснежными альпийскими пуховыми руками  смоляной глухой чачван- чашмбанд…
Ах!..

…Господь! Святы Твои Дела и Чудеса!.. И лица человеческие!..

…Тогда Барс видит-чует Козочку, летающую в небесах!.. да!.. да!.. да!..

…Тогда потрясенный Холл-Джамшед  бросается в бешеную ледяную реку  и плывет!..  к Девочке!.. мчится… бушует… поёт… пляшет… бьётся радостно… хохочет… ликует в алмазных покорных волнах… волнах… волнах…

…Нилюфар!.. Нилюфар!.. Нилюфар!.. Девочка!.. Невеста!.. Жена!.. Мать детей моих!..
Чашми сиёх дори, курбонат чавонмард!.. Стал я, отрок, жертвой твоих глаз!..
Только глаза твои не черные, а голубые… как волны океана Тетис!.. даааа!

…Тогда и Нилюфар бросается в волны и плывет навстречу жениху своему…
Река бешеная – но Любовь – сильнее… бешенее!.. веселее!.. вечнее!.. и блаженнее!..
И река уносит счастливую Пару Влюблённых!..
О, Творец!.. Дай им счастья!..

…Так мы с Волшебником Хоркашем-Бободжоном   побывали в далеких веках… в днях… в камнях… в деревах… в водах…
В Прошлых Сгинувших Временах!.. Айййййя!..
Но Золотой Напиток Тысячелетий действует всего Один Час…
Всего Один Час…

…И вот уже мы, счастливые, вернулись вспять, в наши дни… в ХХI век… в душную ночь… к роднику… где лежали забытые нами Алмазные Песочные Часы Тысячелетий…

О, Боже!..
Как хорошо, что никто не подобрал Их!.. Не похитил…
Но в родниковых кишлаках нет воров…
Да и что там воровать…
Воры живут в богатых городах…

Мудрец говорит: «Когда ты пешком идешь в горы – ты идешь к Аллаху… Когда ты мчишься на четырех колесах в город – ты несешься к шайтану…»
А вор – это шайтан…

… И вот мы устало бредем по кишлаку…
И мне опять захотелось выпить Золотой Напиток из Двух Золотых Песчинок, и оказаться во временах Императора Августа Октавиана, и увидеть странствующего на белой ослице Спасителя Христа…
Да… да… да…
Что-то более всего влекут меня Эти Вечные Времена…
Когда Сам Живой Господь средь людей бродил… витал… летал… учил… уповал…

О, Боже!..
Но!.. Что-то печально мне...
Потому что с той ночи я никогда больше не видел у ночных жемчужных тысячелетних чинар Девочку Нилюфар…
Никогда!..

Она была бессмертной от несчастной любви…
А стала смертной, тленной от счастья…

О Боже!.. Я рад за неё…
Да жаль, что боле никогда не увижу её у тысячелетних чинар…

…Барс съел Козочку?..
Или я так и не знаю, что есть Любовь…
И почему Она умирает от счастья…  Да!.. да... Да?..

А мудрец говорит: Любовь – это рыба, фосфорисцирующая, кочующая  вольно в ночном океане…
Кто знает пути Её…
Только Творец океанов…
А счастье – это та же рыба, бьющаяся на сковороде, в масле…

Любовь – это вино трезвых…
Любовь – это золото нищих…

Но почему Она умирает от счастья…
Но почему Нилюфар больше никогда не выходит из-под ночной чинары…

Ааааааа…
Что-то я блаженно… радостно… неслышно… упоенно рыдаю…
От чужого счастья…


март, 2017