Жёнки. Татьяна. гл. 8

Наспех записав рассказ матери о младшей сестре Нюре, Тоня ре-шила, что на сегодня рассказов, пожалуй, хватит, и собралась сходить на речку.
– Тонюшка, ты куда? – спросила мать.
– Искупнусь схожу. Может, кого из знакомых встречу, пообщаемся. А ты что делать будешь?
– Дак мне на работу к трём часам. Отдыхай доченька. Зорьку за-станешь?
– Застану и подою.
– Вот и славно.
Мать ушла.

Тоня задумалась: «А какая интересно у меня судьба будет?» Потом спохватилась: «А какая будет, такая и будет».
Она надела купальник, накинула поверх его лёгкий халатик, взяла подмышку большое махровое полотенце и вышла на улицу. А навстречу – вот не повезло – вездесущая Нюрка-брекотуха.

– Здравствуйте, тётя Нюра, – вежливо поздоровалась Тоня и хотела пройти мимо. Да не тут-то было. Нюрка остановилась. Пришлось остановиться и ей.
– Здравствуй, Тонюшка. Как живёшь-поживаешь?
– Хорошо, – односложно ответила девушка, пытаясь отвязаться от назойливой собеседницы. Не получилось. Нюрка взяла её за локоть и запричитала:
– Ой, Тонюшка, да какая я разнесчастная-я-я! – пустила она слезу.
– Тётя Нюра, что у вас случилось? – спросила Тоня, осторожно высвобождая локоть из цепких Нюркиных рук. – Не плачьте, пожалуй-ста.
Девушка растерялась, не зная, что делать: то ли ей дальше пройти, то ли успокаивать плачущую женщину.
– Ой, Тонюшка! Ты бы знала! Подём евон на скамеечку, я поделюсь с тобой своим горюшком.

– Тётя Нюра, я вам  сочувствую, только  я собралась на речку.
– Не убежит не куды твоя речка. А мне надо с кем-то поделиться своей бедой-горюшком. Ой, некуды мне головушку свою прислонить, – Нюрка начала подвывать.
– Хорошо. Давайте сядем, тётя Нюра, я вас выслушаю. Только не-долго, пожалуйста. Рассказывайте, что у вас случилось?
Нюрка удобно расположилась на скамейке, а Тоня присела с кра-ешку.
– Тонюшка, Матвей-то мой взял жёнку с довеском, да довесок-то к тому же оказался ворованным. Охти, горюшко-то какоё!
– Ничего не понимаю, тётя Нюра.
– А я тебе сейчас всё по порядку и росскажу…

 Выслушав Нюрку, она  сказала ей, что ничего плохого не видит в том, что Матвей женился на Татьяне. На что та возмущённо сказала:
– У тебя, Тонька, ещё нос не дорос до таких дел. Мала ты пока.
– А зачем вы мне всё это рассказали? – спросила девушка.
– Зачем, зачем? Надо же было мне кому-то душу излить.
– Излили? Тогда идите своей дорогой.
Вечером Тоня спросила у матери как сошлись Матвей с Татьяной.
– Как сошлись? Хорошо они сошлись. И свадьба была и всё, как у людей у них.
– А довесок? Я с Нюркой сегодня разговаривала.
– Она тебе и про это намолола. Давай расскажу, как было на самом деле. Я с Танькиной маткой маленько дружу. Та мне как-то раз всё и рассказала.
Выслушав мать, Тоня довольно улыбнулась:
– Спасибо, мамочка. Ещё одна женская судьба мне в копилочку.
– Да велика ли судьба-то ещё?
– Всё равно, судьба. А что дальше будет, это другая история…


Антонина Григорьевна поднялась. Устала. Пора отдыхать. Назавтра вечером она первым делом села за компьютер и с чистого листа начала:

Татьяна
– Жёнки, новость-то слышали? – спрашивает у стоящих возле ма-газина женщин, ожидающих продавца с обеда, вездесущая Нюрка-брекотуха, прозванная так на деревне  за болтливость и длинный язык.
– Какую новость? – спросила невозмутимая Дарья Зыкова.
– Жёночки, у Анны Горяевой учёная дочи с довеском приехала.
– Как это с довеском? – спросила молоденькая Лидочка Огород-никова, первогодная молодица.
– Не понимаешь что ли, Лидка? Сколотка она с учёбы из города привезла, нагуляла его там. Не знаю от кого робёнок.
– Здравствуйте, – поздоровалась подошедшая к магазину «учёная дочи с довеском» Таню;шка Горяева.
– Здравствуй, Та;нюшка, –  же повернулась к ней Нюрка. – Ой, какой баской робёночек у тебя. Парничок али деушка?
– Сын, – ответила Таня, – ёжась от Нюркиного прилипчивого взгляда.
– Это очень даже хорошо, что первой сын. На кого он у тебя по-хож, на пойму? Глазки-то кабыть не твои. И в кого ты такой красивой народился? – спросила Нюрка, заглядывая в коляску.

– В проезжего молодца, – сдержанно ответила девушка.
Жёнки на крылечке негромко засмеялись.
– Ну-ну, вам молодым ныне видняе от кого рожать. Мы дак завсе-гда от своих мужиков рожали, – с издёвкой в голосе произнесла Нюрка.
Татьяна, гордо вскинув голову, отошла от крыльца и стала катать коляску по тропке взад-вперёд.
– Ишь, бесстыжая, – зашипела Нюрка. – С наугольно ушко совести нету.
… После восьмого класса поступила Таня в сельскохозяйственный техникум, чтобы получить специальность агронома. Дали ей место в общежитии. В комнате поселились четыре девчонки. Жили дружно, но с Алёнкой Истоминой из соседнего района Таня особенно подружилась. Они всегда ходили вместе. Две другие девушки Лида и Маша тоже ходили парой, но их дружба частенько давала трещинки на почве ссор. Потому, что девушкам нравился один парень на двоих, а тот не обращал на них никакого внимания. Пофыркают друг на дружку, поревнуют и успокоятся. Таня им шутливо скажет:

– Нашли из-за кого ссорится. Девочки, да он мизинца вашего не стоит.
И всем смешно. А вот Алёнка… У неё от кавалеров отбою не было. Почти красавица, с волнистыми до плеч волосами и удивительными зелёными глазами под пушистыми ресницами, острая на язычок, шустрая и смешливая,  она знала себе цену.
А Таня обыкновенная симпатичная девчонка, спокойная и уравно-вешенная, не успевшая ещё ни в кого влюбиться, и ни с кем ещё из парней не встречалась. А у Алёнки опять новый воздыхатель.
– Таня, Таня, посмотри в окно, – тормошит она подругу. – Видишь? Вон идёт ко мне с букетом Димочка. Правда, он на артиста похож?
 Таня, выглянув в окно, ничего особенного в парне не заметила, но подруге сказала:

– И вправду похож. Не помню только фамилию артиста.
…Как-то раз сентябрьским вечером, учась уже на третьем курсе, девочки вчетвером пили чай. Алёнка была грустна и подавлена.
– Алёна, что с тобой сегодня? – с тревогой спросила Таня.
– Ничего особенного девочки. Просто я беременна.
Девчонки ошарашено молчали и смотрели на Алёнку, ожидая, что она дальше скажет. Та молчала. Тогда Таня спросила:
– Это артист?
И Алёнка вдруг взвинтилась:
– Ну, я покажу этому артисту! Уж я ему устрою! Не на ту нарвался! Он у меня узнает почём сотня гребешков!
Девушки не знали, что и сказать.

Алёнка и впрямь закатила «артисту» скандал. Даже пожаловалась своему куратору. Но «артист», поняв, что его ожидает, как сквозь землю провалился.
Через положенный срок у них в комнате появился новый жилец – Кирюшка семи дней от роду весом в три с половиной килограмма. Девчонки с любопытством разглядывали малыша, когда Алёнка неумело его перепелёнывала. А когда молодая мать дала Кирюшке грудь, их захватила волна нежности.
– Как это трогательно! – по очереди восклицали Маша с Лидой. А Таня не знала, что и сказать. Она понимала: проблем с ребёнком будет куча. И ни Алёнка, ни девчонки об этом даже не думают.
Так и есть. Назавтра Алёнка им объявила:
– Девочки, я учёбу бросать не буду. Давайте по очереди сидеть с Кирюшей.
– Так у нас молока нет.
– Я его на смеси переведу. Не хватало мне ещё фигуру испортить.
– А ты дома-то сказала, что родила? – осторожно спросила Таня.
– А зачем? – рассмеялась Алёнка. – Приеду на лето – сюрприз ро-дителям будет. Значит, дежурим по очереди, да, девочки?

Те согласно закивали головами. Чаще всего была Танина очередь. У Маши с Лидой оказывались неотложные дела, впрочем, как и у Алёнки, и они сплавляли ребёнка на Таню. Как по уговору, дежурить по выходным приходилось тоже ей, так как Лида с Машей частенько уезжали на выходные домой, к родителям, которые жили неподалёку. А Таня ездила домой только на каникулах. Дом далеко, много не наездишь. А у Алёнки вскоре появилась новая любовь.
– Таня, ты только не говори Валере, что это мой ребёнок. Скажи, что твой.
И Таня великодушно соглашалась. Уложив Кирюшку спать, она садилась заниматься.
Валера у Алёнки  был красавец. Он ходил на большом корабле в море, добывал треску, селёдку и другую рыбёху и сейчас был в отпуске. Но отпуск закончился и Валера уехал. Алёнка сникла. Она неохотно возилась с сыном. Комендант уже не раз приходила в комнату и ворчала на неё, что это не дело – ребёнок в общежитии, и чтобы она отвезла его к родителям. За Кирюшку всегда хлопотала Таня. Она бежала вслед за уходящей комендантшей и уговаривала её:

– Ну, Верочка Ивановна! Ну, пожалуйста! Он у нас только до лета.
И Вера Ивановна в очередной раз соглашалась. На другой день, Таня за её доброту приносила ей плитку шоколада, выкраивая деньги из скудной стипендии.
После Нового года Алёнке пришла телеграмма от Валеры:
«Прибыл  Архангельск. Две недели. Приезжай».
Алёнка взмолилась подругам, чуть не на колени падала, чтобы те остались с Кирюшкой и отпустили её на свидание.
– Девочки, миленькие, это судьба. Отпустите. Я, может, замуж за него выйду. От Вельска до Архангельска поездом всего одну ночь ехать. Я быстро обернусь.
– Так он ещё про Кирюшку не знает. Возьмёт ли он тебя с ребён-ком? Расскажешь ему про сына? – спросила Маша.

– Видно будет. Отпустите, пожалуйста. Всего-то две недельки.
Сначала сказала Таня:
– Ладно, поезжай, каникулы закончились, посмотрим за Кирюшкой по очереди.
– Поезжай, – согласились и Лида с Машей.
Но через обещанные две недели Алёнка не появилась. Таня забес-покоилась. А когда прошла и третья неделя, девушка пошла к куратору. Там она узнала, что перед отъездом Алёнка забрала документы из техникума.
– Как это забрала? – спросила опешившая Таня.
– Да как все забирают, когда бросают учёбу.
– И Кирюшку она тоже, похоже, бросила, – прошептала девушка.
– Кого бросила?
– Да я это так.

Подруги были не в восторге, узнав эту новость. Возня с ребёнком им уже порядочно поднадоела. Таня решила, что ребёнка заберёт себе.
– Не переживайте, девочки. Закончится сессия, и мы с Кирюшкой уедем ко мне домой.
– Да ты в своём уме? На что тебе чужой ребёнок? Сдай в детдом!
– Да как вы можете так говорить? Да он может за это время мне роднее всех родных стал. Посмотрите, как он смеётся! Девочки, прошу: не бросайте нас до конца учебного года. Хоть изредка отпускайте меня на учёбу.
Не испытывая большого восторга, подруги согласились.
– Таня, а как же Славка? Он тебя поймёт? Ведь вы совсем недавно с ним стали встречаться? – спросила Лида.
– Не знаю, Лида. Я ему о ребёнке ещё не говорила. Скажу перед отъездом. Да и увидеться мы с ним сможем изредка.
– Вот обрадуешь жениха!
– Да никакой он мне пока не жених.

Незадолго до бегства Алёнки Таня стала встречаться с местным парнем Вячеславом Анохиным, который учился на курс старше.
Теперь они виделись практически только в техникуме, Да иногда подруги отпускали Таню вечером прогуляться на часок-другой. Вот и сегодня, в перерыве между лекциями, Славка сказал, что будет ждать её у входа в общежитие в шесть часов вечера. У него к Тане важный разговор имеется. Таня согласно кивнула. Около шести часов она накормила Кирюшку (сегодня с ним дежурила Лида, но как только Таня возвращалась с учёбы, дежурство заканчивалось), и попросила Лиду отпустить её к Славке. Лида недовольно поджала губы:
– Твой Кирюшка и так меня за день достал.
Но увидев сникшее лицо подруги, она милостиво согласилась.
В шесть часов Таня выскочила на крыльцо общежития. Там её поджидал нарядный Славка с букетом цветов.

– Таня, это тебе, – протянул он цветы.
– Спасибо, – ответила девушка, и спрятала покрасневшее от вол-нения лицо в букет.
– Давай пройдёмся, Таня. Заканчивается учебный год. Ты домой уедешь?
– Угу, – утвердительно кивнула она головой.
– Давай будем вместе жить. Родители мои не против. Я им расска-зал, какая ты замечательная.
– Ты мне предложение, что ли делаешь?
Славка смутился.
– Пока нет. Поживём – увидим. Ты согласна переехать?
– Так ведь это не совсем правильно, Слава.
– Что не совсем правильно? – загорячился тот. – Многие так начи-нают.
– Многие-то многие, – задумчиво ответила девушка, – да только не у всех ребёнок на руках имеется.

– Какой ещё ребёнок!? – опешил Славка.
– Мой ребёнок. Я тебе сейчас всё объясню.
– Не надо мне ничего объяснять, – загорячился тот. – Мы так не договаривались.
– А как мы договаривались? – спокойно спросила Таня.
– Я же не знал про ребёнка. Ладно, давай считать, что этого разго-вора не было.
– Не было, Слава, как и тебя, похоже, в моей жизни тоже не было. Держи свой букет.
Таня сунула ему в руки букет и быстро пошла к общежитию.
– Ты что так быстро вернулась? – спросила Лида. – И полчаса не прошло. Поговорили со Славкой?
– Поговорили, – грустно усмехнулась Таня.
– Понятно. Про Кирюху сказала.
Таня  кивнула головой, скрывая непрошенные слёзы.
– Да ну его этого Славку. Нам с Кирюшкой и вдвоём хорошо, – ворковала она, беря ребёнка на руки.

И вот учебный год закончился, экзамены успешно сданы и Таня, с Кирюшкой на руках, приехала к родителям. Увидев вошедшую в дом дочь с ребёнком, Анна Григорьевна обессилено опустилась на стул:
– Танька, где прижила робёнка-то?
– В общежитии, мама.
Отец только и вымолвил:
– Ах ты, мать твою так! Как хоть внука-то зовут?
– Кирюша, – ответила Таня.
– Кирилл, стало быть. А по батюшке как?
– Валерьевич.
– Ишь ты, как звонко! Ну, проходите гости дорогие.

Спустя две недели, увидев, что родители привязались к внуку, Таня рассказала им историю Кирюшки, взяв с них клятвенное слово, чтобы ни одна душа про это не узнала.
– Таня, тебе ещё год учиться, – начала мать.
– Не беспокойся, мама. Я перевелась на заочное отделение.
– Ох, девка, девка, ведь хомут себе на шею одела. Кто тебя с дове-ском замуж возьмёт?
– Не переживай, мамочка! Кому мы будем нужны, тот и возьмёт.
– А ну, как настоящая матка объявится?
– Не объявится. После её отъезда, где-то через месяц примерно, я обнаружила у себя в тумбочке под тетрадями письмо от Алёнки, в котором она написала, что дарит мне Кирюшку, а ей надо личную жизнь устраивать.
– Вот кукушка! – возмутилась Анна Григорьевна.
И вот злорадствует теперь на деревне Нюрка-брекотуха. Выливает на девушку помои ушат за ушатом. Мать иногда говорит дочери об очередной сплетне, а Таня спокойно отвечает:

– Ну и пусть плетёт про меня, что хочет. Язык-то он без костей. Не забывайте, что вы мне дали слово: молчать.
–  Ладно, ладно, Танюшка. Сухое г…о говорят к стенке не приста-нет.
– А ещё, мама, говорят, – рассмеялась Таня, – что девушка не тра-вушка, не вырастет без славушки.
«Славушка. Где ты теперь? Всё ещё сидит занозой обида в девичьем сердце. Знать не судьба!» – грустно подумала Таня.
А лето разыгралось на славу: и жары в меру, и дождей, и грозы со-всем не назойливые, не то, что в прошлом году: через день да в каждый день гроза, и так весь июль. Сено едва люди выставить сумели.

Родители, полюбив Кирюшку, с удовольствие возились с ним по вечерам, после работы. Мать обряжалась с телятами, а отец работал разнорабочим в совхозе, то есть куда пошлёт бригадир, там он и рабо-тает. Возраст у обеих предпенсионный. Кроме Тани у них ещё есть трое старших сыновей, давненько женатых. И уже внуков подрастает шестеро. Кирюшка – седьмой внук. Богатые дед с бабкой, что и говорить. Они иногда по вечерам отпускали дочь в клуб на танцы. Таня сначала отнекивалась, что они и так устали после работы.
– Танюшка, устать-то мы конечно и приустали, дак дома-та нам и делать почти нечего, как только с внуком поводиться. Ты за день все домашние дела управила. Молодость, она только один раз даётся, побега;й на танцы. Если бы мы тебя в каждый день отпускали, то что бы люди на деревне о тебе подумали? Ведь у тебя на лбу не написано, где взяла робёнка, – приговаривала Анна Григорьевна, провожая дочь развеяться и отдохнуть, пообщаться с подружками.

Сегодня Петров день, а Кирюшке ровно десять месяцев. Он пыта-ется шагнуть сам, не держась за диван, но боится. Таня весело хохочет, и водит его под ручки. Малыш забавно топает. А ещё сегодня, в храме Двенадцати Апостолов престольный праздник. С утра звонили колокола, была праздничная Литургия. Родители сходили на службу. Так получилось, что праздник совпал с воскресным днём, и у родителей совпали выходные.
А ещё сегодня празднуется день села. Наехало на праздник гостей «со всех волостей». Праздник проходит на площадке возле клуба. Народу собралось – не протолкнёшься. Все столпились неподалёку от крыльца, с которого выступали поздравляющие, награждавшие  побе-дителей в разных номинациях: самый старейший житель села, самый младший, только что народившийся,  золотая свадьба,  новая свадьба, самый красивый двор, самый ухоженный дом, самый красивый букет и так далее. Потом силами молодёжи проводился праздничный концерт. Таня с Кирюшкой в коляске стояла в сторонке, сбоку от крыльца, чтобы никому не мешать зрителям, усевшимся на низенькие скамейки, прине-сённые из клуба. Увидев, что на одной скамейке освободилось место, Таня присела, продолжая покачивать коляску. Кирюшка, не смотря на шум, начал засыпать.

– Девушка, какой замечательный у вас мальчик.
Таня машинально повернула голову. С ней пытался заговорить си-дящий рядом молодой человек.
– Спасибо, – вежливо ответила Таня.
– А как его зовут? – не унимался тот.
– Кирюшей.
– А сколько ему лет?
– Каких лет? Ему только десять месяцев. А вы ещё спросите: по-чему я одна, и где отец у ребёнка и как меня зовут! – запальчиво сказала девушка.
– А как вас зовут?
– Таня, – машинально ответила та и отвернулась.
– А я Матвей.
– Очень приятно, – буркнула девушка, не поворачивая головы.
Парень больше не досаждал. После концерта были объявлены танцы под живую музыку – приехали артисты из района. Анна Гри-горьевна подошла к дочери:
– Танюшка, давай я коляску заберу. А ты потанцуй. Пообщайся с подружками.
На первый же танец девушку пригласил Матвей. Отказать было неудобно, и Таня подала ему руку.
– Знаете, Таня, – начал тот.
– Если вы про сына, то лучше не надо.

Парень смутился:
– Да нет, я не про сына. Мне кажется, что я давно вас знаю.
Таня пожала плечами:
– Всё может быть. Если вы родом из этой деревни.
– Из этой. То я думаю, что где-то вас видел.
Танец закончился, но Матвей не отошёл в сторону, как это сделали другие парни, а остался стоять рядом с Таней.
После нескольких танцев Матвей предложил девушке прогуляться. Таня согласилась. Они потихоньку, негромко разговаривая, пошли вдоль по деревенской улице. Когда проходили мимо дома Нюрки-брекотухи, окно, смотрящее на дорогу, неожиданно резко распахнулось, и в нём по пояс высунулась сама хозяйка:

– Матвей, ты, куда это намылился?
– Погулять, мама.
– А ты хоть знаешь с кем погулять-то пошёл?
– Знаю.
– А что робёнок у неё есть, знаешь?
– Тоже знаю.
– А что, боле другой девки и найти не смог?
– Не смог. Эта понравилась. Закрой окно, мама.
– Ну, обожди! Придёшь домой, расскажу тебе какая она!
– Да уймёшься ли ты, наконец?
Окно захлопнулось.
– Не обращай внимания, Таня.
– Да я уж привыкла, – усмехнулась девушка. – Особенно твоя мама старается.
– Не обращай внимания. Её уже не переделать. Какою бы она не была, но она моя мать.
– Да я понимаю.

Так началась дружба у Тани с Матвеем, которая незаметно пере-росла в любовь. Матвей съездил в Архангельск, уволился с работы, и устроился в совхоз работать водителем. На что Нюрка кричала, брызгая слюной, что приворожила парня сучка гулящая. Услышав это, Матвей сказал матери:
– Мама, я на многое закрываю глаза, но ты переходишь всякие границы. Скажешь ещё одно плохое слово в адрес Тани, и я уйду из дому.
– Да я что, Мотя? Да я ничего. Прости матку глупую, не буду боле. Ты хошь жениться-то на ней не собираешься?
– Собираюсь. Вот Таня съездит на сессию, и я сделаю ей предло-жение.
– Не пущу Танькиногосколотка в дом!
– Да ребёнок-то в чём виноват? Не беспокойся, нам в совхозе квартиру дадут.
Поженились Матвей с Таней после Рождества. За день до свадьбы невеста сказала жениху:

– Матвей, мне надо серьёзно с тобой поговорить.
Тот встревожился:
– Уж не передумала ли ты, Танюша?
– Нет. Я не передумала. Но Кирюша…
– А что Кирюша? Я его, как родного буду любить. Твой сын, он и мой сын тоже.
– Я не про то, Матвей. Как бы мне объяснить тебе попроще? Ки-рюшка не мой сын, и я бы тебе никогда не сказала, если бы не свадьба.
И Таня поведала Матвею всю историю появления у неё ребёнка.
– Ты как хочешь, Матвей, но от сына я не откажусь!
– Милая ты, моя! Да кто тебя просит отказываться? Мы его офи-циально усыновим.
– Я бы давно его усыновила, да для этого нужно лишить мать ро-дительских прав. Документы на ребёнка у меня, а там мать Алёнка. На медпункте свидетельства о рождении не спросили, завели карточку с моей фамилией, всё записали с моих слов. Теперь я боюсь, как бы Алёнка не объявилась.

– А что же ты не сделала ему новое свидетельство о рождении здесь, в сельсовете? Они ведь не знают, чей ребёнок.
– Не решилась я на обман, Матвей.
– А где сейчас мать Кирюшки?
– Не знаю. Хотя у меня есть её письмо, что она дарит мне ребёнка.
– Не переживай. Пусть пока всё так и останется. Я окольными пу-тями разузнаю, что нужно для усыновления. И выясню, можно ли лишить заочно Алёну родительских прав. Покажем в суде её отказное письмо.

Пока суд да дело, да бумажная волокита – с каждой бумажкой в район надо съездить, пришла Татьяне в конце мая повестка в районный суд. Повестку принесла почтальонка Марья Опокина, задушевная подруженька Нюрки-брекотухи, которая первым делом и обрисовала подруге всю суть дела. Дела, о возвращении Истомина Кирилла законной матери Истоминой Алёне Васильевне, который незаконно живёт у Татьяны Горяевой, теперь уже Васильевой по мужу.
Нюрка ловила раскрытым ртом воздух от такой новости, и наконец, выдохнула:
– Да она ещё и воровка! Вот попался Матвей!
Татьяна была уже беременна, и на суд они поехали все вместе: Матвей, она и почти двухгодовалый Кирюшка.

Разодетая в пух и прах, раскрашенная по последней моде, Алёнка требовала у Татьяны вернуть ей сына. А та сидела понурая и только шептала: «Не отдам, ни за что не отдам. Мой Кирюшенька».
Стали вызывать свидетелей. Пригласили и Лидию с Марией, кото-рые подтвердили, что почти два года назад эта дама бросила своего ребёнка на Татьяну и сбежала с каким-то фруктом.
Алёна доказывала, что не бросала ребёнка, это Татьяна увезла его к себе в деревню без её на то разрешения, и она едва разыскала, где проживает её кровиночка. Тут она пустила слезу. А прав родительских она не лишена, и поэтому имеет полное право забрать своего ребёнка.

Когда судья собралась зачитывать приговор, который был явно не в пользу Татьяны, в зал вошёл Матвей с ребёнком на руках.
– Кирюшенька, мой Кирюшенька, иди к своей мамочке, – вскочила Алёна, пытаясь выхватить малыша из рук Матвея.
В ручонке у мальчика было зажато письмо, в котором та подарила его Татьяне. Матвей взял письмо и подал его судье.
– Мама, мама, – заплакал Кирюшка, испугавшись скопления народа и ища глазами мать.
– Здесь я, сыночек, – поднялась Татьяна и подхватила ребёнка на руки.
 Судья, пробежав письмо глазами, протянула его секретарю:
– Подшейте письмо в дело .– И, повернувшись к Татьяне с Матвеем, сказала: – Ну, вот всё само собой и разрешилось. Ребёнок пошёл к своей матери. А вы гражданка Истомина, готовьтесь. Вы будете лишены родительских прав на Кирилла Истомина, за не выполнение своего материнского долга…