О романе В. Чиликина Глагол времени

Этот роман в советское время был отвергнут единодушным мнением местной организацией Союза писателей СССР. Рукопись была помещена в архив, а с приходом новых времён выброшена в мусорный бак. Но нашёлся человек и эту рукопись сохранил. В прошлом году рукопись восстановили и издали отдельной книгой в 658 страниц. Меня попросили написать отзыв об этой книге. В течении 4 месяцев я работал над этим текстом, перечитывая книгу. Но до сих пор она лежит ненапечатанной по причине, что редакция газеты другого мнения о ней. Решил выставить на ваше обозрение. И, может быть, кто и откликнется. Спасибо.



Роман "Глагол времени" Вячеслава Чиликина ни что иное как явление литературное. По своей масштабности охвата исторических событий из попыток создать панораму городской жизни это произведение, на мой взгляд, самое удачное. Когда погружаешься в текст, начинаешь жить описываемой автором жизнью героев романа.

Их портреты написаны крупными мазками, но с детализацией их одежды: "На ней была фетровая коричневая шляпка с фетровым же красным цветком, белая блузка и входившая в моду чёрная юбка клёш. Чихарев – в шикарной серого бостона тройке, со свисающей из жилетного кармашка петлёй блестящей цепочки – выглядел женихом. Нафабренные усики топорщились щёточками, белёсые глаза глядели со строгим прищуром. "Ворует, сволочь", – подумал Антон. По этой фразе всё становится ясно, кто они и откуда, и чем занимаются.

Автор погружает читателя в то далеко отстоящее время с таким изяществом. Я имею в виду язык и стиль речи персонажей. Их поступки настолько естественны в сложившихся обстоятельствах, что начинаешь понимать всю тяжесть жизни в жестокостях того времени. И становишься не смотрящим из нашего времени, а погружаешься в стремительно меняющиеся события, и становишься участником происходящего в те годы.

Сквозной персонаж – зажиточный, не раз разорявшийся горожанин в сменявших друг друга то взлётов, то падений. Если смотреть общо, то главным героем этого романа является город под названием Старогорск, стоящий на речушке Аулке.

Особенно выпукло показано время НЭПа. Как только власть перестала распределять продовольствие и перестала выгребать зерно у крестьян, разорять лавочки, заводики, фабрики и прочие заведения. Оживала торговля тем, что производили мелкие собственники в своих мастерских, на заводиках и фабриках – всё находило своих покупателей.

И город буквально за несколько дней преображался и начинал жить довоенной жизнью. Откуда что бралось? Появлялись торговые точки, в которых продавали булочки, пирожки и даже мороженое. Оживали базарные ряды с изобилием продуктов.

А с какой любовью Вячеслав Чиликин относится к своему любимому городу, даже в романе понятно, что пишет он о Барнауле с "Горой", с "Подгляденом". Рисует какое впечатление произвели полёты с катанием детей ещё до "Переворота", как в то время именовали "Великую октябрьскую революцию".

Автор воистину создал городскую панораму начала великих потрясений. Он воскрешает события со скрупулезной тщательностью живописца изображающего детали на костюме портретируемого.

Сочность языка с характерными словечками того времени помогает читателю понять всю вакханалию тех лет. На протяжении романа не проскальзывают, так набившие оскомину, призывы выполнять план и непременно с перевыполнением, этого в романе нет и про партийное руководство тоже нет. Показана жизнь увядающего города, с разрушением достопримечательностей и превращением процветающего города в захолустный городок.

Только город воспрянул во время НЭПа и на тебе колхозная эпопея. А за ней страшный зловещий 37 год. И снова идёт борьба не на живот, а насмерть со своим народом. И опять всё закрывается, исчезают люди. Остальные в ожидании ночного стука в дверь. Автор об этом говорит открытым текстом, не вуалируя под необходимость борьбы с "врагами народа".

Вслушайтесь в слова: "ободняло" – и возникает картина наступления дня в серости жизни. Или "зюзюкают комары" – и видится туча летающих кровососущих насекомых, и зуд по телу. А это "стосковались" малоупотребительное теперь слово, потому что у каждого телефон.

Вот и мы стосковались по настоящему чистому русскому говору.

Квинтэссенцией романа предстаёт поистине предвиденье:
"Жестокое время пришло – что, неправда? А жестокость страшнее тифозной вши. От отцов к детям она перейдёт, от детей к внукам, с чего она началась, и будут просто ненавидеть друг друга люди. В привычку войдёт. Ворья разведётся – тьма-тьмущая, потому что сами власти пример такой подают, а народ приметлив, небось". А слова-то персонаж произносит в начале 20 века.

Слава богу, авторское предвиденье, что "Вот и записки сегодня кто-то прочтёт, а завтра забудет, тлеть им в архиве, пока не истлеют совсем!" – не оправдалось. Не дали истлеть им, а издали их отдельной книгой столь необходимой для понимания того, что происходило со страной и её гражданами сто лет тому назад.

                С. Сорока
                19.01.17г.