Первая женщина

Мелькают кадры памяти моей.
В них женщина, что самой первой стала,
Опять явилась из далёких дней,
Когда не тлело сердце, а пылало.
Мелькают в кадрах: падшая листва,
Она и осень, шелестящий волос,
Я, заявляющий на женщину права,
Но права не имеющий на голос.
Что я искал в ней, что я находил?
И что тогда она во мне искала?
Я с ней из полудетства уходил,
Она в него от возраста бежала.
Под бабьим летом и моя весна
Той осенью бесстыдно взбунтовалась,
И вот, чужая мне тогда, жена,
Почти мальчишке, верной оставалась.
Любил ли я? Сейчас уж не понять...
Гордился тем, что близко связан с нею,
Что мог её до боли целовать
И называть средь сверстников своею,
Она со мной не чувствовала лет,
Я для неё был юности продленье,
И вот она, ступив через запрет,
Во мне искала возрасту забвенье.
Тогда всё это я не понимал,
Пошлей и проще всё мне представлялось,
Но женщина, что первой я узнал,
Весной последней на душе осталась.
И лишь сегодня, в чью-нибудь весну
Врываясь, чтоб забыть осенний возраст,
Я понимаю женщину одну,
До время, давшую мне все права на голос.