Шторм

   
Приют кораблей - Балаклава -
В молочной туманности утра
Средь скал жемчугами мерцала
В рассветных лучах перламутра.

Живое, ревущее море
Кипело у ног исполина:
То гневно звенело в раздоре,
То  кротко - в тоске лебединой.

Иодом и солью пропитан
Утеса базальтовый остов...
Рвет снасти и воет сердито
Серебряный ветер норд- оста.

Вот он ослабел...И над бухтой
Пронесся летучий, как пламя,
Жестокий зюйд- вест и как-будто
Не в шутку играл с якорями.
 
Смешались: и небо, и море,
И стало различное целым,
И тысячи молний с Босфора
Стрелами вонзились в их тело.

И волны взметнулись лихие,
Громадою цвета индиго,
И с бешеным ревом стихия
Обрушила мощь свою мигом,

Суда на дыбы поднимая,
И, бросив из бездны на скалы,
Им мачты и ребра ломая,
Над страшной судьбой хохотала.

Свирепо ревел и носился
Над бухтою шквал небывалый,
Топил корабли и бесился,
Сметая все в море с причала.

А море бросалось на скалы,
Пантерой израненной билось,
Вгрызаясь жемчужным оскалом
В базальтовый бок исполина.

И плакало звонкою медью,
Сливаясь с грядою в печали,
И раны песчаных отметин
Цвели благородным опалом...

А утром, охрипшая за ночь,
Шипела стихия безумно,
Ракушками, будто слезами,
Усыпавши берег лазурный.

И жалась к ногам исполина,
Угрюмого, в брызгах хрустальных,
И страстно, как - будто молитвы,
Любовные гимны шептала.
   
   

 14 ноября 1854 года ветер над Черноморским побережьем Крыма внезапно переменил направление с норд-норд-ост на зюйд-вест. Разыгралась небывалая в тех широтах буря, за несколько часов погубившая более тридцати английских, турецких и французских кораблей. По небу заклубились чёрные тучи, средь бела дня наступили сумерки, и началось светопреставление… Непредсказуемый ветер, до этого крутивший в разные стороны, вдруг определился с направлением и обрушился на бухту, в мгновение ока достигнув силы урагана.