До чёртиков счастливая

                *  *  *
Кировоград – уездный городишко,
Куда ни глянь – повсюду ширь степная.
А в нём живёт забавная малышка
Со звонкою фамилией – Ланская.

Эту эпиграмму на Лялю Ланскую  напрочь забыл её автор - Бронислав Куманский, но, к счастью,  в памяти народной она сохранилась.

Ляля Ланская – «самая счастливая» девочка нашего клуба – вышла, как Афродита, из пены морской, вернее, из второй волны нашей «Бригантины», которая оглушительно обрушилась  на меня, приехавшую в начале 1967 года на день рождения кировоградской литстудии «Бригантина».
«Ляля» - только так называли Римму Ланскую – яркая, черноглазая, со смоляными кудрями, весёлая и живая, как ртуть, - не могла не запомниться. Хотя заочно я уже была с ней знакома – наши первые публикации («Прапор юності», 24 декабря 1965 года) оказались в одной подборке.  Моё  «Молодо-зелено» и её, такое же зелёное, тем не менее программное для 16-летней поэтессы:
       
Дуй  в лицо сильнее, ветер.
Гром,  греми… пляшите, ливни,
Расскажите всем на свете:
Я до чёртиков счастливая!..

        В очередной приезд в Кировоград я ненадолго сблизилась с Лялей. Вернее: с Лялей и Светой Ярошевской - подружки были неразлучны. Вместе бродили по городу, читали друг другу стихи, чужие и свои, наслаждались общением и безграничной свободой студенческих каникул. Помню, как в августе мы втроём ездили куда-то на природу. И надо же, именно сейчас, когда пишу эти строки, произошла неожиданная встреча с прошлым – на страницах Лялиных стихов я нашла воспоминание об этой поездке:

Кусок ржаного хлеба
Да ветхий старый дом.
Осталась в сердце Треповка
Берёзкой над прудом.

Глухим собачьим лаем,
Груздём в сырой траве
И голубиной стаей
В звенящей синеве…

А у меня в памяти осталась только электричка и то, что ночевали мы в палатках, а не в «ветхом доме», но какое значение это имеет теперь, и для поэзии в частности?  Зато сколько тишины и покоя в этом маленьком стихотворении,  и какая отличная звукопись!..
        Где-то в средине 70-х, приехав в город юности своей – Харьков, в районе площади Тевелева (сейчас – Конституции) я заметила в толпе знакомое лицо. Ляля? Не успела даже окликнуть её, как юркая фигурка куда-то исчезла. Скрылась в Пассаже? Увы, мой поиск был безрезультатным.  Ляля Ланская!.. Но откуда она здесь – в Харькове?  Я  слышала, что она училась в Киеве в театральном институте, но только сейчас, 45 лет спустя, узнала, что ей пришлось  перевестись в Харьковский институт искусств. Здесь, в «первой столице» Ляля и окончила  кафедру режиссуры. Так что я столкнулась с дежурной ситуацией – студентка, опаздывая на лекцию, спешила в alma mater.
         Лет через 10 после этого случая (в конце перестройки, может, в году 1991), отдыхая летом в Паланге, я с экскурсией приехала в латвийскую Лиепаю, запомнившейся мне только огромным и девственно диким пляжем. Повезло -  экскурсионный маршрут пролегал так, что была возможность забежать в театр, в котором, как я слышала, работала Ланская. Оказалось,  она действительно здесь работает, но, увы, театр -  на гастролях в Москве. Досадуя на очередную невстречу, не могла не порадоваться за Лялю -  осуществилась её фанатичная мечта о театре, выплеснувшаяся и в её стихотворение о Коломбине, не по годам мудрое:

Я  -  Коломбина в балагане,
А ты в хохочущей толпе,
И взгляд мой никогда не станет
Предупреждением  тебе.

Когда стою на сцене зыбкой,
В сиянье музыки и роз,
За ослепительной улыбкой
Моих ты не заметишь слёз…

Увы, сорвался мой сюрприз, который я готовила для Ляли своим появлением в Лиепае! Зато сама Ланская стала сюрпризом для нашего областного драмтеатра им. Кропивницкого, приехавшего на гастроли в Лиепаю (тоже в конце 80-х – 1989 год) и в роли режиссёра Лиепайского театра неожиданно встретившего свою землячку! Зоя Татарова, которая в то время курировала наш театр от областного Управления культуры, только сейчас рассказала мне, как бурно, с разговорами до утра, происходила та встреча.  Ляля, вспоминая Кировоград, плакала…
        (Наверное, именно здесь, пока мысленно мы находимся в Лиепае, уместно сделать отступление, напомнив читателю, что  этот город  -  ещё и место рождения  одного из членов «Бригантины».  Да, именно здесь в семье офицера балтийского флота родилась Людмила Сараскина -  единственная из нас приобретшая мировую писательскую известность своими трудами по Достоевскому и Солженицыну).
        Вернувшись к прерванному рассказу, отмечу, что о  дальнейшей жизни Риммы Владимировны Ланской я знаю только  из интернета и по рассказам Галины Насоновой,  в 90-е годы близко дружившей с Ланской, которая выйдя замуж за московского журналиста и переселившись в российскую столицу, свою дальнейшую творческую жизнь связала с Москвой. Ляля настолько была увлечена своей работой, что  не только мелочи жизни, но и личная жизнь у неё были на втором плане. Её очень ценили товарищи по режиссёрскому цеху. Энергичная и на редкость симпатичная, Ляля имела много друзей в московских театральных кругах, среди её близких друзей были такие знаменитости, как Иннокентий Смоктуновский, Марк Розовский, Александр Зельдович, Андрей Болтнев и другие. В то время Ланская работала заместителем директора московского Товарищества режиссёров, одновременно будучи специалистом по т.н. разовым постановкам - готовила спектакли для разных театров Советского Союза, в основном в провинции. Так, одним из последних её спектаклей была постановка  психологической драмы  Генрика Ибсена "Привидения"  для  Сахалинского Театрального центра им. Чехова. Творческой манере Ланской было свойственно, рассказывая историю, оставлять публике самой разгадывать поступки героев и предугадать финал пьесы. Римма Ланская была талантливым режиссёром-координатором - организатором театрального процесса, входила в состав оргкомитета Международного театрального фестиваля им. А.П.Чехова. Задумывались и другие проекты, но им не суждено было сбыться.
        Смерть Ляли была эхом Афгана, об этом страшном событии долго говорило московское телевидение. В то время (2000 год) Ланская жила в центре Москвы на Спартаковской, где её соседом по коммуналке был ветеран-афганец, оказавшийся психически больным (результат потрясений, перенесенных во время войны в Афганистане). В момент приступа мании преследования он расстрелял из охотничьего ружья  всех, кто на тот момент оказался дома, в т.ч. и Лялю, выбежавшую в коридор позвонить в милицию, и Софью Самойловну, мать Ланской, не успевшую даже встать с дивана. «Из живых существ в квартире остался только маленький Чип — собака Ланских породы японский хин. Он-то и встретил милиционеров», - писала КП.ru. К счастью, 12-летний сын Ланской в это время был в школе и домой вернулся, когда  сосед уже покончил с собой. Муж Риммы Ланской  умер задолго до этой трагедии, поэтому судьбой Максима собирались заняться её ближайшие друзья. И кто знает, как сложилась его дальнейшая жизнь…

Так пусть мой смех тебя не ранит
Среди твоих незримых бед.
Когда погаснет в зале свет,
Я - Коломбина в балагане.

Свет погас не только в зале, но и на сцене.  Всего 50 лет прожила кировоградская Коломбина, своей ослепительной улыбкой принося людям  звонкое счастье  добра и красоты:

Меж берёзками  и клёнами,
Поглядите, здесь в лесу,
Молодое и зелёное,
Счастье звонкое несу!

«ДО ЧЁРТИКОВ СЧАСТЛИВАЯ»…   
Наша Ляля…