Из цикла Забытое

Из цикла «Забытое»

ПЕРИПЕТИИ ПОДПИСЧИКА
-А для чего нужны газеты?-
Спросил однажды я соседа.
-Чтоб заворачивать обед!-
Ответствовал сосед.

Знакомый слесарь гневно всколыхнулся:
-Чтоб засорять клозет!
А стихоплет устало отмахнулся:
-Не выношу газет.

Ведь там печатают стихи плохие,
Что вянут уши даже у глухих.
Ну, а в моих – сама стихия,
Как смеют не печатать их?!»

А гражданин в очках прибавил веско:
-Бери пример с моей невестки.
Она, скажу тебе, не дура,
Сдает старье в макулатуру.

И никаких проблем.
Есть у нее Станислав Лем,
Иван Ефремов и Пикуль,
Да штук пяток различных «Пуль».

Засыпан кучей аргументов,
И утомленный вихрем фраз,
Решил не упускать момента,
И подписался вмиг на Вас.

Да здравствует в веках
Наш уважаемый «ВК»!
И, умиленный до костей,
Я в Вашу честь созвал гостей.

Был тост под Новый год:
«-Пусть, словно этот антрекот,
Желанным будет каждый номер,
Не иссякает в этом доме

Ритмичный новостей поток!»
И с этой мыслью спать я лег…
Не все мечты сбываются, увы.
Кто так считает – те стократ правы.

Я перед ними – жалкий олух,
Меня хоть вновь отправить в школу,
Чтоб стал чуть-чуть умней,
И не бросал таких камней

В свой огород. Да вы представьте:
Оплошность допустив на самом старте,
Я понадеялся на наших почтарей.
Ведь нет невыгоднее этой лотереи:

Однажды за подписку заплатив,
Вынослив будь и терпелив.
Ты в выигрыше никогда не будешь,
Того гляди, под нос получишь кукиш.

Хотя б один да испарится номер.
Ну нет – и все! Как будто номер помер!
Переверни «Союзпечать» вверх дном,
В ответ услышишь лишь одно:

-Еще не получали. Вы сходите
На Главпочтамт, раз не хотите
Спокойно ждать. Там разберутся вмиг.
Не тяжело ведь? Не старик!

Ну, что-ж. Понятно все. Вперед!
Но вышло все наоборот!
Вопросов стало втрое больше,
Вплоть до перестройки в Польше,

А воз и ныне там…
Несбыточна, видать, мечта,
Чтоб с почтой было все окей…
Тут начался такой хоккей!

Как шайба от ворот к воротам
Летал между «вторым» и «сотым».
И, посылаемый от Понтия к Пилату,
Я мог авто купить на ту зарплату,

Что перевел на городской трамвай.
Да, с бюрократом не зевай!
И вот, озлобившись вконец,
Природы-матери венец

В сердцах схватился за перо:
-На ваш террор – мы свой террор!
И, бросив вызов почте нашей,
Решил подбросить перца в кашу…

…Письмо дошло до адресата –
Все городские адреса-то.
И начался поток чудес:
Почтовый ящик вдруг исчез.

Его сменил собрат «с иголки»,
Набитый волжской «Комсомолкой».
Потом, откуда ни возмись,
Журналы старые нашлись.

(Я их давно уже оплакал).
Один из них покрою лаком,
Как очень редкий экспонат.
Он будет мне напоминать

Причину названных чудес.
«Виновник» их имеет вес.
И нет проблем с доставкой боле.
Спасибо, «Волжский Комсомолец!»
1988

НОЧЬ
Ночь… Тишина… Всевластие Инь…
Тьма проникает в душу.
Ты и Оно – один на один.
Время… Старение… Ужас…
2008

ЖЕНЩИНЕ
Женщины – загадочные чада
Иньского космического чуда.
Хороши при полном при параде,
В занавесках кухонного чада,
В шлеме, полагающемся в кюдо,
И в наряде Евином из Сада…
Вы для нас – и горечь, и услада!

И твержу, тоскою обуян:
Жизни без Любви не существует,
Как не существует Инь без Ян!
2008

МАМЕ
Ах, жизнь моя! Ты как свечи огарок,-
Не выбросить, пока еще горит.
И все же, мама, за такой подарок
Готов тебя весь век благодарить.

Пусть тяжело порой. Виски пылают болью,
Зубами от тоски скрипишь,
Пусть недоволен выпавшею ролью,
И по ночам терзаешься, не спишь.

Пусть не всегда друзья с тобою рядом,
И с одиночеством воюешь каждый день,
И в двадцать два уже седые пряди,
И в голове забот суетных дребедень.

Все преходяще! И печаль, и радость.
И боль от ран душевных - не навек.
Все лечит время, и любую гадость
Забыть сумеет в жизни человек.

Но не стереть из памяти два слога,
И слова, нежного как тополиный пух.
Я понял вдруг, что учит верить в Бога
Любви земной овеществленный дух.

Четыре буквы, как стены четыре,
Хранят меня от бурь и холодов.
Я верю в МАМУ, ведь в подлунном мире,
Средь сельских нив и в шуме городов

Нам не услышать ласковее слова,
Да и кого мы в жизни больше чтим?
Сказал не я, что умирать не ново,
Но я прошу – давайте же продлим

Жизнь наших мам! Ведь божество земное
Увы, не вечно, как и все мы, под Луной.
Как больно нам лицо родное
Увидеть обрамленным сединой!

И потому сегодня, в этот вечер,
Я подыму бокал за наших мам.
И это тост, который будет вечен,
Как свет и тьма, как правда и обман:

Я пью за то, чтоб ваши дети
К вам относились так же, как и вы,
Вы – будущее матушки-планеты,
К тем матерям, которые живы!
1987-1989

СЛУЧАЙ   В   РЕСТОРАНЕ
Месяц, знаете, есть – март?
И коньяк есть «Бонапарт».
Месяц шел вот этот самый,
А под модными усами

Булькал импортный коньяк.
«Банный март»? Иль «Бальный фрак»?
Вдруг подсел один сопляк.
Говорит: - с чего и как

Ты сидишь тут в ресторане,
Где берешь ты столько money,
Если я, Кузеный Саня,
Не был здесь ни разу с Аней,

Милой, распрекрасной самой,
С золотыми волосами,
Оттого, что небогат.
Ну-ка, признавайся, гад!

Со спокойствием совы,
Исключительно на «вы»,
Отвечаю: - вы, сеньор,
Поубавьте свой мажор.

Вона – жулик, вона – вор.
Я же – коммивояжер.
Ежли будете браниться
Позову на вас милицью.

Тот, конечно, поостыл
И прижал к сиденью тыл.
Думал я – конец беседе,
Но вмешалися соседи.

Тот кого жульем назвал
Оказалось – воровал.
А кого назвал я вором,
Ох, здоровый, видно, боров –

Первый здешний аферист.
Пышнотел, но и плечист.
Рраз – и мигом за грудки,
Сразу бить-то не с руки.

Грянул… нет, не выстрел – вальс,
И танцулька понеслась!
Тот, что вором был, пытался
Мне в карман засунуть пальцы.

А который главный жулик,
И к тому же алкагулик,
Все толкал меня к дверям
Задним ходом – это ж срам!

Но они, и с ними Саня,
Все осталися с носами:
Времена теперь не те –
Я же знаю карате!

Их помятые носы
Не от средней полосы!
Мне хватило третьей каты,
Чтобы вдарить этим гадам.

Не полезут больше драться-
Кат я знаю штук пятнадцать!
1987-1989

ДОМ
Излишне скромен я с women.
Беда не в том…
В огромном нашем российском доме
Я не имею свой маленький дом…

А ведь без дома – и жизнь не в радость.
Любовь, работа – все кувырком.
К чему салюты, к чему парады?
Пиры, тусовки и забота ни о ком?

Я дом хотел бы оставить детям.
Сыночка скорее бы на руки взять
И, передав Любви эстафету,
Мужа достойного в нем воспитать…
1989

О   КУЗЛЕЛЕЕВЕ
Огрев почином по хребту Фортуну,
Он заявил: - Ну, все! Бросаю пить!
Куплю в аванс нейлоновые струны,
И на гитару буду денежки копить.

Я запишусь в кружок автотуризма,
Я изучу свечу и коленвал.
Я проштудирую источники марксизма.
Не пожалею капитал на «Капитал».

Водой холодной буду обливаться
Я по утрам, рубеж – за рубежом:
Чтоб больше с похмелуги не блеваться
Начну заместо водки пить «Боржом».

Борщом опохмеляться буду строго.
Спиртного – нет, ни капли! Вот вам крест!
Глотнуть разок для пробы-б грогу,
Но и не пахнет им нигде окрест.

…Вот день получки! Я вам докажу,
Что слово держит твердо Кузлелеев.
Прегордо мимо магазина прохожу,
Где водку продают, в «Галантерею».

Вот носовой платочек, вот утюг.
Все покупаю, ну-ка, заверните!
Но что-то сердце укололо вдруг.
- Эй, вы, - кричу,- чуток повремените!

Я, - говорю, - забыл про «Капитал».
Уж лучше книжку принесу домой.
А ваш утюг – так я в гробу видал,
Он, что-то, братцы, слишком дорогой!

Вот я стою, а рядом «Букинист».
В кармане роюсь, словно денежку ищу.
Сегодня трезвой жизни первый лист
Переверну, с того и трепещу…

Эх, хорошо быть трезвым мужиком!
Читать тома, что двух поллитр дороже,
Стоять в очередях за молоком,
Гулять по паркам с кисло-сладкой рожей.

А это кто уселся под кустом?
Да это-ж Витька с Толиком Поповым!
Ну, прям как турки – ноженьки крестом,
Вдвоем хотят сразиться с поллитровой.

Ну, нет! Я это не оставлю так!
Бог любит троицу, ведь верно?
Я не какой-нибудь неграмотный простак,
Не знающий состава Коминтерна!

А ну, ребята, живо! Не зевай!
Давно не виделись – хороший повод!
Скорей, Витек, мне кружку наливай!
Я слабый человечек, я – не Овод!
1991

ПЕСЕНКА ПРО НАС
Мы здесь живем уже не первый год.
Нет пап и мам, не лупят нас вожжами.
На завтрак – чай, на ужин – бутерброд.
Нет ложек-вилок, все едим ножами.

Нас держит в черном теле студсовет.
Их атаман – суровый тип в очках.
Разведка действует. Теть Штирлиц, вам привет!
Когда вы здесь, то все на цыпочках.

У нас есть душ – один на триста душ.
Водопровод – он барахлит весь год.
И клуб-читальня возле умывальной.
С утра до вечера там толпится народ.

Что я могу еще вам рассказать?
У нас есть и певцы и музыканты.
Не верите?! Уж попытаюсь доказать:
На третьем этаже – одни таланты.

Вот Низами – профессор без диплома.
Как пять перстов он изучил футбол.
Вот дядя Толик – с ним вы все знакомы,
Его любимый спорт – большой пивбол.

А вот Тахир – дядь Толика сосед.
Как Македонский – сразу может много.
Он утром дворник, ночью –культпросвет,
И иногда на танцах мне подмога.

Есть шестиместка – женский монастырь.
Там, говорят, мужчин съедают без остатка.
Меня б туда – всех девушек до дыр
Затискал бы… так, для зарядки.

Но шестиместка, братцы, это что!
Есть пара одиночных камер.
Я кубовушку не сменяю ни за что –
Хоть на пол ляг – достанешь все руками!

Я в ней пишу, когда сижу без хлеба.
На пятом сплю. Возможно, за грехи
Меня продвинули поближе к небу.
Там окон нет, там три стены глухих.

Этаж второй - примерный наш этаж.
Там обитает главный наш начальник.
Но там бандитов много - страшно аж
На кухне оставлять свой новый чайник.

А в общем эта песенка о том,
Как вместе весело живется нам, друзья.
Давайте хором будем петь ее, гуртом.
Но в первый раз ее исполнил я!
1987