Письма в Заполярье

I

Мы с тобой пожизненно больны,
Пить микстуру времени бесцельно:
Мы с тобою ранены смертельно
Листопадом.
В летаргические сны,
Осыпаясь, погружается сезон,
Запертый в заброшенной аллее, -
Где возводит осень мавзолеи,
Упираясь в тонкий горизонт.

Нервным тициановским мазком
Жёлтый лист скользнул вдоль белой рамы. -
Там сентябрь зализывает раны
Мокрым и шершавым языком.
Под ногами смятой простынёй
Шелестит событий рыжий ворох -
Там октябрь, забравшийся за ворот
Ветреной холодной пятернёй.

Что-то крикнул запоздалый грач.
Дождь рассыпан зёрнами в палате.
Вдоль дождя в распахнутом халате
Вдаль уходит наш усталый врач -
По лоскутным лиственным заплатам,
И уже следов не различить.
Раненных под сердце листопадом,
Нас  с тобой уже не разлучить.

Где до самых звёзд пропахла ночь
Астрами, вином, горячим хлебом,
Где шинели туч свисают клочь-
ями и, протыкая небо,
Шпиль останкинский маячит вдалеке,
Будто шприц, заряженный лекарством, -
Там ноябрь первый снежный пластырь
Комкает на заспанной щеке.

II

Шёл, верно, дождь. Светило солнце ли? А впрочем,
Какая разница? И вечер был недужен,
И точка продолжалась многоточьем...
Вы — мужняя жена. Но с Вашим мужем,
По счастью, я ни нынче не знаком,
Ни прежде не был. Иначе едва ли
Ему простить бы смог, что называли
Меня любимым Вы — не мужа - сладкий стон
Ваш был не им услышан, и глаза в глаза...
Что помню Вашей кожи
Тепло и запах, и счастливая слеза
М н е  обожгла плечо.
Что Вами я согрет, как прежде обморожен
Другою был,
Что жив я, плотно соткан,
И мир расплавлен жаром наших встреч...

Я б всё ему простил, но как же мог он
Тебя, такую, от меня не уберечь!

III

Уравняет бессонная ночь мудреца и безумца.
Время мчится на Север и птиц за собою уносит,
А сентябрь, проколотый рыжим кленовым трезубцем,
Опускается навзничь. Поверь, это только лишь осень.
Это только начало, и нам ещё мерить разлуку,
Миг помножен на вечность, и надо со счёта не сбиться.
Всё на круги своя, даже солнце шагает по кругу:
Первый круг очертила Полярного Круга граница.

Стылый воздух изранят рои обескровленных листьев -
Металлических листьев, с краями острее, чем бритвы.
Осень сыплет под ноги охапки оранжевых истин:
Прописных и нетленных, так, будто бы шепчет молитвы.

Не от зависти злы, а фатальны мы не от бессилья -
Дождь вонзается в лужи, изодраны тучи в мочало -
Неизбежна весна! И однажды отросшие крылья
Снова неба коснутся. Поверь, это только начало!

IV

ПРОЩАНИЕ С БЕЛОЙ ВОРОНОЙ
(письмо последнее)

«Вороны гнёзд на Севере не вьют!» -
Твердят мне.
Только кто сказал «воронье -
Воронам», будто кесарево кесарю? И вьюг
Полгодоночных белые симфонии
Не для ворон?

А помнишь, Ворона, послушай, а помнишь,
Не ты ли однажды в сердцах говорила:
Моя, мол, любовь, будто «скорая помощь»,
А ты — симулянт?
Ну, что было, то было.
И я выздоравливал — медленно, трудно,
Два года давил госпитальную койку,
Глотал, как забвенье густую, микстуру
И пил, как разлука пустую, настойку.

И вот я здоров, но порою осенней,
Порой перелёта, до льдинок по коже,
Всё жду я вороны, летящей на Север,
Белой Вороны.
И всё же, и всё же...