Старая англия

                Веселое пламя, шипенье полен.
                Надежные, крепкие рамы.
                Темнея от времени, смотрят со стен
                Какие-то гордые дамы.

                В поблекших, тугих и тяжелых шелках,
                В улыбке лица воскового,
                И в этих надменных, седых париках
                Есть нежность, уже обращенная в прах,
                Суровая нежность былого.

                Но весело, ярко пылает камин,
                А чайник поет и клокочет,
                Клокочет, как будто он в доме один
                И делает все, что захочет.

                А черный, огромный и бархатный кот,
                С пленительным именем Томми,
                Считает, что именно он это тот,
                Кто главным является в доме.

                И думает, щурясь от блеска огня
                На ярко начищенной меди:
                "Хотел бы я видеть, как вместо меня
                Тебя бы погладила леди!.."

                И Томми, пожалуй, действительно прав.
                Недаром же чайник имеет
                Такой сумасшедший и бешеный нрав,
                Что леди и думать не смеет

                Своею божественно-дивной рукой
                Коснуться до крышки горячей...
                И, явно утешенный мыслью такой,
                Опять погружается Томми в покой,
                Глубокий, ленивый, кошачий.

                За окнами стужи, туманы, снега.
                А здесь, как на старой гравюре,
                Хрусталь, и цветы, и оленьи рога,
                И важные кресла, и блеск очага,
                И лампы огонь в абажуре.

                Я знаю, и это, и это пройдет,
                Развеется в мире безбрежном.
                И чайник кипящий, и медленный кот...
                И женщина с профилем нежным.

                И в том, что считается счастьем земным,
                Убавится чьим-то дыханьем,
                И самая память исчезнет, как дым,
                И только холодным, надменным, чужим
                Останется в раме блистаньем.

                Но все же, покуда мы в мире пройдем,
                Свой плащ беззаботно накинув,
                Пускай у нас будет наш маленький дом
                И доброе пламя каминов,

                Пусть глупую песенку чайник поет
                И паром клубится: встречай-ка!..
                И встретит нас Томми, пленительный кот,
                И наша и Томми хозяйка.

                1927