Последняя мечта поэта

В день последнего заката,
Когда муза кроет матом,
Стал поэтом оптимист.
Маил вместо некролога
Посылает друг мой Б-гу.
(В приложеньи этот лист)

Просит он в последнем тосте,
Не держать ни зла, ни злости.
И не бить ни в бровь, ни в глаз.
Он последнею молитвой,
Словом острым, словно бритвой,
Просит просто, без прикрас:

В день последнего запоя,
Так же, как для старца Ноя,
Подогнать ему эскорт.
Только чтоб без всякой твари.
Хватит музы в пеньюаре –
Остальных же – всех за борт!

Ведь в последнюю пирушку
Хочет он побыть с подружкой
И на ней порвать сатин.
Да, жестоко. Только честно.
Ведь родится лишь совместно
Заключительный секстин*.

Эта плотская идея
В день, когда охолодеет,
Пусть согреет его кровь.
Мысль философа наивна:
Он мечтает, чтоб взаимно
Било в глаз и било в бровь.

А ещё побольше света
В день последней сигареты
Дал бы ты ему, Творец.
Чтоб на смертной колыбели
Ясно виден был в тоннеле
Его радостный конец.


*Cекстин – в данном варианте строфа из шести строк.