Тайги тяжелое похмелье

Все исправила смерть –
Ни упреков, ни жалоб, ни стонов,
Только – бренные ночи
Под знаком настырной лугы,
И в глаза опрокидывается
Время оно,
Под подошвы подкатывают
Йовские валуны.
Ни по водам ходить,
Не носить кипарисовый крестик,
Не качать можжевельника
Фимиамовую свечу.
Для кого-то – лишайник,
А иным – сухопарая алесень
На гранитной подложке –
Веранде таёжных пичуг.
Ель уронит слезу
Смоляную, медовую, липкую,
Кедр орехом подарит
И челки ветвей отряхнет.
На потайном гольце
Кто-то выведет: АЭЛИТА,
Но на этом не кончится
Сердца слепой приворот.
Так ползи по черничнику,
Ягод и брюк не жалея,
Вот запятнаны губы, и локти, и даже душа,
А потом будут звезды
К парче темно-синей приклеены,
А потом будет воздух
Крутым листопадом шуршать.
Затворись в анораке
На мшаной дремотной постели,
Посчитай каждый день,
Что провел на таёжной тоске,
И не кто-то другой,
А ты сам на прощанье найелен,
И белила луны
Не напрасны на правом виске.
В том-то вся и беда,
Что беды никакой не случилось –
Ни любви, ни  разлюбья,
Ни памяти в тесной ночи…
Только хрупкое время
Дарует последнюю милость,
И последнее эхо
Филином
Откричит.