Поэзия cердца

Поэзия cердца



Сердца и души

Души в нас — залы для редких гостей,
Знающих прелесть тепличных растений.
В них отдыхают от скорбных путей
Разные милые тени.

Тесные келейки — наши сердца.
В них заключенный один до могилы.
В келью мою заточен до конца
Ты без товарища, милый!
Марина Цветаева

Поэзия сердца имеет такие же права, как и поэзия мысли
Н.Г. Чернышевский


Поэзия Сердца

     Разум головы нельзя считать разумностью; это информированность. Разум сердца – это настоящий разум, единственно возможный разум. Голова – это просто аккумулятор. Она всегда старая, она никогда не молодая, никогда не оригинальная. Она хороша для определенных целей: она идеально подходит для хранения информации! В жизни нам  это нужно, ведь нужно помнить столько всего.
     Ум, голова – это биокомпьютер. Вы можете продолжать аккумулировать знания в ней, и в любой момент, когда что-нибудь понадобиться, вы можете это взять. Это хорошо для математики, для вычислений, в повседневной жизни, на рынке.
     Но если вы думаете, что это – вся ваша жизнь, тогда вы останетесь глупы. Вы никогда не познаете  красоту чувств, и вы никогда не познаете блаженство сердца. Вам никогда не будет знакома та благодать, которая приходит через сердце, божественность, которая входит только через сердце. Вы никогда не познаете молитву, вы никогда не познаете поэзию, вы никогда не познаете любовь.
     Разум сердца привносит поэзию в вашу жизнь, дает танец вашей походке, делает вашу жизнь радостью, празднованием, весельем и смехом. Это дает вам чувство юмора. Это делает вас способными любить, делиться. Это и есть настоящая жизнь.
     Жизнь, проживаемая из головы – это механическая жизнь. Вы превращаетесь, может и в эффективного, но робота. Роботы очень эффективные, машины более эффективные, чем люди. Вы можете заработать головой много, но вы не будете жить. У вас могут быть лучшие условия жизни, но самой жизни у вас не будет.

Ошо

Первоисточник: https://oshogid.com/poeziya-serdtsa/




†††
Голы, нищи - доля незавидная,
Но, однако, превозносим бровь.
Господи, Богатство Неизбытное,
Кто очистил сердце для Даров?

Сами же себе гробокопатели,
В головах и душах разнобой.
Господи, Царю Жизнеподателю,
Чья душа живет Одним Тобой?

Все мы, суетою помраченные,
Так бы и барахтались во зле.
Господи, Любовь Неизреченная,
Любит ли Тебя кто на земле?


†††
Что-то пытаюсь, и все же
Сердце ничем не пробить.
Господи, Господи Боже!
Дай мне Тебя полюбить!

Не осуди за моленье,
Если безумьем грешу:
Более, чем о прощенье -
О пробуждении прошу.
Видишь никчемную душу,
Лживые эти уста?
Все, что содеял - порушил,
Но боголюбцем не стал.

Божие Царство не знает
Холода-льда моего.
Дух ничего не желает,
Кроме Тебя Одного!
Сердцу без радости тесно
Под истомленной луной.
Дай возлюбить - и воскресну!
Господи, Господи мой!


†††
Все суета и мельтешенье,
И жизнь сама - плачевный звук.
Одно есть в мире утешенье -
Ночное воздеянье рук.

И ты закройся ненамного,
Пустые думы отгони,
Побудь ребенком перед Богом,
К Родному руки протяни…

И ум ничем не тяготится,
И сердце не кровоточит.
Душа не знает, как молиться:
Припав к Отцу, дитя молчит.

Стихи иеромонаха Романа (Матюшина)
http://www.tropinka.orthodoxy.ru/zal/poezija/roman/





Поэзия мысли


 «Мысль всегда сливается с образом, взятым из мира Души или природы, проникается им и сама его проникает нераздельно и неразрывно».
Тургенев И.С.


   Поэзия мысли — концепция, сложившаяся в изучении русской литературы в XIX веке. Дидактическим жанрам приписывалось значение «поэзии мысли», в отличие от лирики как «поэзии чувства». Таким образом, поэзия мысли — это поэзия, стремящаяся поэтическими средствами проникнуть в самую суть явлений, понять, объяснить и ярко выразить сущностные моменты мира, какими бы противоречивыми и горькими порой они ни были.

   Поэзия, как и мир, многообразна. Но высшей степени она достигает, как и мир, в выражении мысли. Однако, это и самый трудный для восприятия вид поэзии. Пример А. С. Пушкина лучшее тому подтверждение. Его горькие слова о том, что «поэзия, прости Господи, должна быть глуповатой» не случайны. Пушкин имел в виду, что «глуповатой» поэзия должна быть для того, чтобы угодить «суду глупца». Ведь именно из-за этого суда он перестал издавать в последние годы жизни свои наиболее глубокие произведения, хотя и остался тверд. Но ведь долговечна только не «глуповатая» поэзия, медленно, но верно, становящаяся частью языка и самосознания народа. Таким образом, Пушкин недвусмысленно разделил поэзию на «глуповатую» и нет. Подобные же мысли можно найти у Е. А. Баратынского, Б. Л. Пастернака и у других великих поэтов.

   Заставить задуматься над известным, удивиться обыденному, узнать новое — цель поэзии мысли. Давайте же учиться судить о поэзии не «судом глупца».
/Циклопедия/



«Крещатик» 2017, №2(76)

Юрий Милорава

Поэзия мысли
 
 
   Такой термин, как «поэзия мысли», крайне редко встречается на обширных полях дискуссий литературоведов и критиков в наших литжурналах. Я даже не припомню примеров. Причина этого в том, что такая поэзия почему-то слишком редкое явление в российской литературе.

   Почему так? Решительное превалирование мысли над эмоцией в поэтическом тексте чревато многими проблемами. Мысль плохой ориентир в риторике. При доминируюшем включении мысли происходит истончение подтекста, прозаизация стиха, огрубление интонации, резкое движение слова, звуковой диссонанс, нарушение и упрощение ритмической гармонии.

   В советской традиции стиха мысль была наконечником копья, но элементом, часто завершающим стихотворение. Это больше относилось к так называемой «тихой лирике» тютчевского толка, даже доходило до того, что в Литгазете на последней странице юмора такие стихи иронически называли «раздуминами» и «размышлизмами».
Леонид Мартынов, конец стихотворения:
 
Кувшинкам трудно до вершин.
Кувшинкам хочется в кувшин.
Хотя бы в очень небольшой,
Но с человеческой душой.
 
   То же относилось и к громкой гражданской лирике. Конец известного стихотворения Н. Тихонова:
 
Гвозди бы делать из этих людей,
Крепче бы не было в мире гвоздей.
 
   Но традиционный материал для русской поэтической риторики – по всей стихотворной ткани (а не только в конце стихотворения, как вывод), – вовсе не мысль, это как правило эмоции, ответвления спонтанных рефлексий, мистические ассоциации, переход к прямой речи, любовные жалобы, описания природы, «мировая скорбь», лирические нюансы, барочные извивы, декорирующие сюжет и основную мотивацию, обрамляющую основной повод для написания стихотворения.

   Иное дело – россыпь идей, энергичная работа мысли, умение искать выходы из темного и запутанного, выходы к свету и к ясности, упорное стремление находить и вскрывать всюду рациональное зерно, строить поэтический прагматизм – это отдельное искусство, требующее создания слишком громоздкого и тонкого механизма, требующее точного расчета и философского склада ума. Оно не прижилось в сильной степени в нашей поэзии. Такая поэзия больше похожа на технологическое чудо, привитое к нежному телу поэзии, на шикарный современный автомобиль, чем на классического, архаичного, непредсказуемого крылатого коня Пегаса.

   Такие противоречия возникли не в современную эпоху. Еще Пушкин писал про «острый гальский смысл». С другой стороны, Тургенев с сожалением писал об острой нехватке фантазии у русских авторов по сравнению с европейскими. Что уж говорить о современной, в немалой степени и рациональной, а не только полной морока густой мистики, Западной поэзии, в частности – французской поэзии.

   Действительно, во французской поэзии таких ярких примеров острой поэтической мысли сколько угодно – Жак Превер, Поль Элюар, Эжен Гильвик, та же поэтическая проза Антуана де Экзюрери – эти поэты умели создавать особые мысли-цветы, изысканные формулы-сказки, стихи, состоящие из цепи поэтических умозаключений-максим, афористичных и лирических одновременно. Для такой поэзии характерно большое разнообразие, непредсказуемость, выдумка, подъем, мажор, оптимистическое начало

   Поэзия М. Рахунова в полной степени представляет из себя именно поэзию мысли и нисколько не разочаровывает этой своей необычностью читателя. Возможно этому способствует его выдающиеся достижения как шашиста и международного гроссмейстера – двукратный чемпион СССР, призер первенства мира и пр. Это совсем не тяжелое чтение и при том очень увлекательное. Его стихия поэтической мысли имеет широкие образовательные отсылки и горизонты, действительно не скучна, игрива, но не банальна, не монотонна, лишена мрачности и предсказуемости, отличается редким умением держать мысль на высоте положения, захватывая интересные детали, но и не скатываясь в ненужные подробности. Все это создает симпатичную, привлекательную атмосферу и хорошую мотивацию для чтения. М. Рахунов, конечно, не избранный баловник гармонии – Моцарт. И, тем более, не толкователь всеобъемлющей алгебры жизни – Лукреций Кар. Это превосходный современный поэт, из тех редких, которые сразу хорошо запоминаются читателю. А что это означает по сути и в перспективе? Об этом может сделать выводы каждый самостоятельно.
 
/ Чикаго /



Первоисточники
1. «Крещатик» 2017, №2(76). Юрий Милорава. Поэзия мысли
2. Материалы Циклопедии



"Считаю себя одним из создателей направления, которое можно назвать ИНФОРМАЦИОННАЯ ПОЭЗИЯ. Во главе всего мысль. Думаю именно за ним будущее. Поэзия не только душа народа, она еще и камертон времени." (с) Владимир Лагунов  http://www.stihi.ru/avtor/lagoonov


Поэзия - лаборатория духа


Александр Брехов. Посвящение
Автор: Поэты Уймонской Долины
Авторская страница: http://www.stihi.ru/avtor/uymon


                Здесь,
                над могилой умершего Бога,
                я постою,
                укрепившись... в вере!


Поэзия – лаборатория духа. Мы выдыхаем слово. Когда дыхание и речь органичны, и течёт поток слов, направление которому задает «логика сердца», – тогда происходит  творческий акт, который мы называем вдохновением.
Говорить для человека так же необходимо-насущно, как дышать; выдыхание слова происходит повсеместно и непрекращаемо.

Но дыхание нарушено, сердце пленно, и слова, как лепестки пустоцвета, упадают в двух шагах от тебя, человек;
и если бы ты мог видеть слово, ты бы увидел огромные мусорные кучи, размоченные злой, липкой слюной;
завалены целые города и страны;
где-то редко-редко проторены узенькие тропки ясной, чистой мысли, светлого родникового  слова;
мало чистых людей-родников, мысль которых течёт даже в молчании свежей, прохладной, природной струёй;
иные не знают, что творят, они как водопроводные краны выпускают речь со ржавчиной и грязью;
иные хлорируют её, и из «живой» воды она превращается в «мёртвую»;
вместо естественности – потуги, условности, комплексы;
вместо дыхания-обаяния – зловоние, разбрызгивание заразных звуков…

Но первоисточник мощен, светел, и неиссякаем;
но животворящее Слово обещано, завещано, заповедано нам.

Поэзия – это осознанное устремление к ещё большему устремлению.
Смысл поэзии. Смысл творчества. Смысл жизни. – Всё это пограничные, нейтральные зоны-ловушки между диалектически узнанным или потенциально познаваемым и – трансцендентным. Но трансцендентное постигается трансцендентно. Как знание духа добывается только знанием духа, как и любовь познаётся любовью. Вечное не измеряется секундами или веками.
Понятие границ перестаёт существовать, когда научаешься смотреть в небо. Бесконечность Вселенной, вечность бытия личности – ты вечен! – это  трансцендентное знание, которое должно быть тобой для себя «доказано» здесь, на Земле. Единственное «условие», которое необходимо напомнить, чтобы ты избежал ненужной задержки в Пути, ставя себе формальную, иллюзорную преграду, – это условие есть твоё земное одиночество; не исключительность, но Одиночество:

…Что угодно, лишь бы не причислять себя к человечеству!..
(Алваро де Кампос)

Это не пошлая гордость поэта-самолюбца, это – предощущение человека, готового шагнуть на Горящую Дорогу, по которой он может пройти только один и только однажды.
Истинное одиночество есть истинное объединение со всеми и всем, что есть. И добром для тебя станет только то, что усиливает твоё устремление. Наше одиночество есть мужественность и чуткость, переходящая в нежность: прикосновение Моей мысли, Моего слова, Моей руки, идущему даст Ласку Ласк, заснувшему или впавшему в истерию обернётся здоровой пощёчиной.
Иди, брат, в одиночестве, ибо Одинокий не одинок. В каких-то сферах могут перекрещиваться наши пути для обряда рукопожатия, но не заступим дорогу друг другу, а поставим на перекрёстке Горящий Крест, как очередной маяк для идущих за нами.

Магия, Великая Тайна зачатия распространяется на поэзию как на всю Культуру, уходящую фундаментом в землю, куполом – в небо.
Как каждая Мать желает родить Бога, так и поэт, – что бы он ни делал, – влечётся к своей сверхзадаче: в Слове явить Господа человечеству!
Поэт есть истинный учёный, производящий лабораторные опыты над материей Духа. Скрещивая и расплавляя слова, он добывает Вечность так, как алхимик из руды добывает металл.
Как совершенная проповедь возможна лишь из переполненного сердца, так и совершенное искусство есть свет сердца, ставшего солнцем.
Продукт поэзии – странички со знаками-литерами – тоже маяки и маячки; пусть разлетаются п; ветру, и ветер вовремя доставит страждущему искру необходимой надежды.
.


© Copyright: Поэты Уймонской Долины, 2015
Первоисточник:    http://www.stihi.ru/2015/04/30/7299




Александр Брехов. Каждый стих отливаю
Автор: Поэты Уймонской Долины
Авторская страница: http://www.stihi.ru/avtor/uymon

***

Каждый стих отливаю
из алхимического золота
в единственном экземпляре
и не люблю публикаций.
© Поэты Уймонской Долины, 2019
Первоисточник:   http://www.stihi.ru/2019/08/28/1749





Осип Мандельштам
SILENTIUM

Она еще не родилась,
Она и музыка и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.

Спокойно дышат моря груди,
Но, как безумный, светел день.
И пены бледная сирень
В черно-лазоревом сосуде.

Да обретут мои уста
Первоначальную немоту,
Как кристалическую ноту,
Что от рождения чиста!

Останься пеной, Афродита,
И, слово, в музыку вернись,
И, сердце, сердца устыдись,
С первоосновой жизни слито!


Поэзия как среда и сфера

Поэзия как среда и сфера
Автор: Сергей Серафимкин

Поэтов можно разделить на две категории. Для одних поэзия
является средой, иначе говоря пространством существования,
или пространством профессиональной деятельности. Такие поэты
придерживаются принципов традиционализма в поэзии. Стопы,
и размеры, - это святые понятия для них, и любые попытки
кого-либо отойти в сторону от традиционного понимания поэзии
воспринимаются ими чуть ли не как предательство. Для других
поэтов, поэзия является сферой, отделяющей их внутренний мир
от внешнего, и в этой сфере они создают произведения, в основе
которых лежит не принцип традиционализма, а таинство причастия
поэта. Для таких поэтов чувство сопричастности важнее стоп
и размеров. Причём, сопричастность может быть не только
к божественному, но и к попутному, и даже к зеркальному присутствию.
© Сергей Серафимкин, 2015
Первоисточник http://www.stihi.ru/2015/03/15/9530



О поэтическом мировосприятии. Эссе из Камня Адама

О поэтическом мировосприятии - эссе и статьи, 05.05.2017 20:25
О прозе и поэзии - эссе и статьи, 05.05.2017 20:35
О форме и содержании - эссе и статьи, 05.05.2017 20:46
О молчании и слове - эссе и статьи, 05.05.2017 21:04
О синтетическом восприятии и слове - эссе и статьи, 05.05.2017 22:26
Действительность и её отражение - эссе и статьи, 06.05.2017 05:50
О поэзии рассказа - эссе и статьи, 06.05.2017 06:09
Заметки на клочках бумаги во время пения - эссе и статьи, 06.05.2017 06:25
Зачем нужна речь символическая - эссе и статьи, 06.05.2017 06:47
О жизни и смерти - эссе и статьи, 06.05.2017 07:19
Парадоксальное мышление - эссе и статьи, 06.05.2017 07:28
Свобода - эссе и статьи, 06.05.2017 11:12
Оптимистический пессимизм - эссе и статьи, 06.05.2017 11:32
О пронзительности мелочей - эссе и статьи, 06.05.2017 11:51
Поэтизирование сносок - эссе и статьи, 06.05.2017 14:18
Искренность поэзии - эссе и статьи, 06.05.2017 14:50
О прекрасном - эссе и статьи, 06.05.2017 18:33
Чем завершить? Юродство и детство, радость, сказка - эссе и статьи, 06.05.2017 19:11
http://www.stihi.ru/avtor/ltjhbcqltjhbf&book=8#8



О поэтическом мировосприятии
Игумен Паисий Савосин

Введение

   Хотя тема и заявлена, однако здесь не предполагается направленной речи о пользе поэтического мировосприятия. Может быть, поэтому и не выказывается далее в этом тексте какой-то логически построенной последовательности или аналитически выверенной системы, хотя, разумеется, существует определённая последовательность, соответствующая, может быть, стадиям взлёта утки с поверхности болота.
   Определённость же и выверенность образа, который хотелось бы открыть в этих заметках, как кажется, может быть только синтетической (в противоположность аналитической) – боюсь сказать – от духовного видения(1), но это было бы правильнее. То есть, восприятия сердцем, и собственно говоря, и в сердце. Но, конечно, только «чистии сердцем Бога узрят», и поэтому во всём сказанном далее много несовершенства, если не сказать: всё это – плохо. И если уж святые говорили, что шествуют между страхом и надеждой(2), то что же остаётся грешным? После этого можно было бы эту книгу сразу и закрыть... И не знаю, по какой дерзости или безумию предпринята эта попытка.
   Если же всё-таки будет из всего дальнейшего хоть какой-то малый плод, то – слава Богу, препобеждающему слепоту и малодушие и научающего говорить немых. А если не так, то зачем тогда всё?

(1) Свт. Игнатий Брянчанинов, Письмо 157.
(2) Например, прпп. Нил Сорский, Паисий Величковский.
© Copyright: Игумен Паисий Савосин, 2017



О прозе и поэзии
Игумен Паисий Савосин
 
  Проза предполагает сюжет. Сюжет предполагает прозу(1). Проза не может вызывать любви! Она может вызывать интерес, любопытство, она неизбежна, в конце концов, на этой повреждённой земле, и про это приходится и нужно помнить, но... «Я сразу смазал карту будня...»(2) В этих буднях живёт и ускользает поэзия. Оковываемая сюжетами и сплетнями, она бьётся, подобно пульсу в теле, но мало кого интересует сердце, которое бьётся и создаёт пульс, более привлекает – тело...
   Но, конечно, не обязательно всякая проза – это проза. И не обязательно поэзия лишена сюжета. Она иной имеет сюжет. Человек – это малый Мир. Более того, он ещё и Образ Божий в себе носит. Поэтому, поскольку Бог вошёл в историю и действовал в ней, претворяя её и созидая из времени вечность, постольку и сюжет может быть и бывает носителем Вечного пути. Но он в таком случае бесконечно стремится перестать быть сюжетом и стать состоянием, переживанием, лучше – жизнью в вечности. Или – жизнью вечности в человеке.
   Время тогда останавливается, и каждый момент его тогда имеет вечную ценность.
   Почему кому-либо необходим бывает сюжет в узком и грубом смысле этого слова? Это происходит тогда, когда жизнь желается видеться как цепь игр и приключений. Взгляд поверхностно скользит по волнам и картинам, людям и событиям, по воздуху и предметам. Человек тогда беспомощен и пуст без обладания Вечностью и созидает тогда – сюжет. Как некто древний, не принесши жертвы чистой, первым пролив кровь и бежав от лица Божия, создал себе град в честь своего(!) сына (Быт. 4, 17.).
   Для обретения Вечности требуются условия. Но условия и сюжет – не одно и то же.
   Также условия не являются и правилами. Если можно, то условия – это Сам Он, обретаемый в Вечности Творец и Животворец, всякое дыхание делающий песнью.
   И тогда историей (не сюжетом) – в лучшем и преображённом, а значит, приобретающим объём смысле слова может быть очень многое. Даже одно явление, например, восход солнца или тихий вечер, или полёт стрижа или просто один предмет, например – цветок. Или даже камень. Тем более – человек. Спящий безмятежно. Или стоящий тихо в уголке сада. Или летящий с распростёртыми руками по лохматому цветочно-травяному склону. Или звонящий в колокола. Или поющий. Или усталый и черпающий ложкой продуктовое море. Или моющий пол, не досадливо, но внимательно. И многое, и многое, но не всё.
   Поэзия – как молния, но не сногсшибательная, даже в самой сильной своей силе, – молния, выхватывающая из темноты предметы, но отнюдь не всё. Многое остаётся сокрытым. Это искра, созидаемая на грани времени (истории) и Вечности, Богом, ходящим по этому миру, как по Райскому саду (где только теперь здесь Он может обрести этот сад?), и приготовленной душою.
   Но не обязательно поэзия – сразу созидание каких-либо внешних форм. Более это жизнь, мировосприятие. Как и философия... Так, во всяком случае, её понимали святые. Но ещё более это – общение с Создавшим, Спасшим и Преображающим этот мир в человеке. Некто(3) увидел в Филокалии не только любовь к добродетели, но – любовь к Добро/те. И Добро/та здесь – это не одна сама по себе красота, или лучше – не просто красота. Это – Сам Создатель совершенства, чистоты, красоты и благости – Обретаемый в человеке, среди людей и в этом мире. Как прекрасны, например, христианские младенцы – где ещё здесь, в плоскости Земли, увидишь чистоту и кротость? Как и прекрасно христианское смирение, если только удаётся иногда захватить его, укрывающееся, увидеть в этом мире... Как и удивителен всё-таки характер Божий. Даже в этом всём повреждённом и несовершенном Он находит возможность дать человеку Себя. «Се, стою при дверях и толку...»(Апок. 3, 20) Хотя всему бывает предел...
   Поэтому сказал ещё некто(4), что прежде, чем стать христианином, нужно стать поэтом. Это значит стать делателем, что в терминологии отцов пустыни означает возделывающего и хранящего сокровенное в сердце поле, где обретается драгоценная жемчужина(Мф. 13, 44-46). Это означает чуткость к тем шагам, от которых некогда двое человек спрятались(Быт. 3, 8-10), и потом искали их услышать много тысячелетий...
   Чуткость эта предполагает и даже означает внимание к своему сердцу. Конечно, не в том, чтобы внимать его прихотям. Но там – среди терний и волчцев – пытается возрасти Царствие Божие. И это очень видно, каков человек. Внимающего видно.

(1) Об этом говорил, например, Поль Верлен в стихотворении Поэтическое искусство (1874).
(2) Вл. Маяковский.
(3) Иеросхим. Рафаил (Нойка), Альфа и Омега ’06.
(4) Иеросхим. Порфирий Кавсокаливит, цитата у проф. К.В. Скутериса, Богословский вестник МДА, №5-6.
(5)
© Copyright: Игумен Паисий Савосин, 2017



О форме и содержании
Игумен Паисий Савосин

   Поэзия – область та/инственного, область сокровеннейших душевных событий. Однако эта реальность отнюдь не неопределённа и неуловима, как полагали некоторые(1).
   Всякое чувство и переживание в плоскости земли возникает на грани двух – если обобщённо, – двух действующих, как следствие и плод их встречи. Далее, человек несёт в себе отпечатление Троичности Бога(2), и в своих душевных силах(3), и в так называемой триаде добродетелей, объемлющих собою всё лучшее из дел в человеке(4), и усвоение в этой триаде всего «сердечного земледелия» бывает посредством к познанию Бога, и, как следствие, правильному познанию мира и самого себя, человека. В нашей же теме это находит выражение в том, что всякое чувство (конечно, в зависимости от нравственного выбора человека) или бывает одушевляемо, запечатлеваемо действием благодати, или приобретает характер демонический.
   Вот эта качественность – вполне определённая – делает эту встречу ясной. Хотя Господь, всегда открываясь человеку, всегда и остаётся неуловимым...(5)
   Но что же может дать плоскость земли для событий внутреннего мира человека? От ближнего, сказали отцы(6), зависит и наша жизнь, и наша смерть... И когда встречаемся и живём рядом, определяющим во взаимоотношениях бывает именно вот это наполнение, качественность, благая или иная, вмешивающаяся во встречу двух и, собственно, совершающая её. Подобное стремится к подобному... Однако всё это пока – только о плоскости земли.
   Если же говорить о пространстве неба, о пространстве сердца, то здесь можно заметить парадокс: если в сердце не отдано нисколько места для Бога, то в нём не может найти места и никакой человек. Но если сердце целиком отдано Богу, то... оно способно вместить в себя весь мир, как о том и свидетельствовал известно всё это испытавший(2 Кор. 6, 11-12).
   Поэтому человек – как крестное знамение, всё в его отношениях тройственно, но при всём при том он должен быть уединён в себе – с Богом. Только – Бог и душа(7).
   Но что нам это даёт для нашей темы? – Всякое дело человека (собственно творческое, да и всякое дело), как кажется, имеет несколько – можно сказать: три – измерения. Это – сам человек, преобразуемый им мир, и тот, кто одушевляет человека и движет его рукой.
   Точно также одно только тело не составляет существа человека, как, впрочем, и душа – это не весь человек. Поэтому и сказали отцы, что образ Божий – во всём всецело человеке(8). Поэтому и тело не вне сущности человека.
   Творчество – это как сам человек. Также и в творчестве форма не вне сущности сотворённого человеком, а поэтому она и необходимо причастна силе содержания.
   Что же можно сказать тогда о дурных по содержанию и, кажется, прекрасных по форме произведениях? Это опять – как человек. Поскольку всякий родствен Адаму и принадлежит этому повреждённому миру, а точнее, этот мир принадлежит его повреждению... Но человек способен к покаянию.
   И в конце-то концов всё равно дух произведения распространяется и на форму.
   Так и человек внешне некрасивый бывает прекрасен, когда одушевляет его жизнь и поступки Прекрасный Господь. Поэтому форма является (стремится стать) откровением содержания.
   Относительно этого хорошо, хотя и мимоходом не/где сказано: «Постепенно я стал замечать редкие, почти архаические выражения, которые Бергот любит употреблять в определённые моменты, когда сокровенная волна гармонии, когда внутренняя музыкальность возвышает его стиль»(9).
   Всё это, конечно, давно известно. Приходится оговариваться – ведь не хочется же изображать из себя гениального изобретателя какого-нибудь велосипеда или, там, колеса, движение которого по земле, кстати говоря, подобно жизни христианина(10).
   Хорошо, но причём здесь поэзия? Она, как мы можем видеть, описывает жизнь сокровенную. Проза же – это этот мир, преображаемый поэзией, а точнее, Богом, поскольку лишь Господь дарует жизнь. Не всё, однако, что хочет быть поэзией уже ей и является.
   Поэтому проза – это не форма, как и поэзия – не форма. Также не является поэзия (как и проза) содержанием. Это некая всецелость. И некоторые творения, которые принято именовать прозой, на самом деле считать таковой невозможно, поскольку они превосходят этот мир, их взор проникает дальше.
   Если же пытаться привести пример из другой области, то можно сказать, что классицизм в живописи – это проза, а импрессионизм – поэзия. Жизнь сокровенную классицизм вместить не может, он не оставляет пространства для тайны. Примечательно, что и фотография святого не может быть его иконой. Поэтому и получается в литературе, что когда не говорят: «он подумал», «он почувствовал», «он решил» – вобщем, не залезают герою в голову – то получаются «психологически тонкие» вещи. Я поставил это словосочетание в кавычки, потому что это термин, придуманный миром для поэтических на самом деле произведений.
   Дело в том, что человек, как и всякая любая часть мира, не постигается до конца, всегда существует некий остаток, не уловимый ничем. Как непостижим Господь, так остаются не постижимыми до конца его создания. Даже сам человек для самого себя – знаете это – остаётся вне окончательной объемлемости.
   Бывало, что доводили эту взаимосвязь формы и содержания до того, что говорили, что язык поэзии наиболее близок к музыке, пению, поскольку поэзия якобы описывает труднопостижимые и едвауловимые душевные явления. Это конечно так. Но эти явления отнюдь не расплывчаты и эфемерны, и язык их описания совсем не обязан становиться тоже чем-то расплывчатым, хотя и благозвучным.
   Конечно, сама по себе поэтичность речи предполагает, во-первых, отличие – не от бытовой речи, скорее – от бытовых чувств, даже не чувств, а ощущений, затем, некоторую недосказанность, притчу, когда «имеющий ум, да разумеет». Но и здесь есть предел, ведь язык, речь – это общение, коммуникация, выражение любви. Любовь же всегда находит выражение в совершенно конкретных, ясных – так сказать, открытых делах. И одновременно не оказывает насилия «возлюбленному» человеку, прописывая до конца всё, что он должен сделать. Ведь любовь это всегда – жертва.
   И Господь, дав человеку свободу, никогда её не отнимает. Кажется, что и поэт только тогда может дать место действию благодати, когда не отнимает этой свободы. Потому что всё в человеке синергично. И чего же тогда сто/ят все человеческие произведения, труды и поступки, если они остаются непричастными благодати?
   
(1) Поль Верлен, например.
(2) Прп. Иустин Попович, Гносеология Прп. Макария Египетского.
(3) Словесности, гнева и вожделения.
(4) Вера, надежда и любовь – 1 Кор. 13, 13.
(5) Свт. Григорий Богослов, Слово на Пасху 1-е.
(6) Алфавитный патерик, Антоний Великий 9, Иоанн Колов 37.
(7) Алфавитный патерик, Алоний, 1-2; Свт. Феофан Затворник.
(8) Свт. Григорий Палама; есть подобные мысли и у Свт. Григория Богослова и др.
(9) М. Пруст, «По направлению к Свану».
(10) Подобный образ встречается у Оптинских старцев.
© Copyright: Игумен Паисий Савосин, 2017



***
Из письма моего друга, кемеровчанина Эдуарда Угрюмова:
«Позволь тебе напомнить, деточка, слова о том, что ПОЭТ – это дар Бога государству. Если в народе сами собой рождаются поэты, значит у Творца на этот народ особые надежды…»

Судя по тому, как много здесь рождается поэтов (больших и не очень, ярких и чёрно-белых, только начинающих говорить своим голосом и не сфальшививших ни разу), - Творец, в самом деле, с надеждой поглядывает на золотые купола России...
© Ирина Гарталь, стихи.ру



Поэзия - не из ума или сердца...


Поэзия - это взгляд автора на самого себя, других людей и окружающий мир

    Поэзия – это мелодия души. Само слово «поэзия» звучит как музыка. Что оно несет в себе – умиротворенность, лирическое настроение или призыв к действию? Поэзия – это творчество, идущее не из ума или сердца, а из самых глубин внутреннего мира человека. Одни поэты годами ждут вдохновения, а другие не в силах остановить поток своих мыслей, выливающихся в слова и рифмы. Одни старательно соблюдают все правила стихосложения, свято чтят ритмику, а шедевр не получается. Другие могут пренебречь всеми канонами и войти в историю. Одни следуют моде, пишут на злободневные или выгодные темы, другие же остаются верными самим себе, даже если их слово не принесет им успеха, а стих останется мемориалом прожитому дню. В творчестве не должно быть условностей, рамок, нельзя творить под заказ, ради денег и славы. Вечным становится лишь свободное слово, и история знает немало тому подтверждений.

Народная поэзия

   Искренняя, чистая, незамысловатая народная поэзия – это богатство и гордость каждого народа. Без маминой колыбельной и задорных потешек не растут счастливые дети. Без пословиц и поговорок не делается работа, без частушек не гуляются свадьбы, без песни не идут в бой. А основа всему – поэзия! Сколько стихотворений народных поэтов становились литературным достоянием! Сколько текстов выливались в песни и разлетались по странам и весям. Русская поэзия – живое тому подтверждение. Не зная ее, нельзя понять широкую русскую душу и простого человека, обратиться к его истокам. Народное слово не теряет своей актуальности ни на миг, даже если кажется, что оно давно пылится на антресолях жизни.

Классика

   Классика – это не сборник законов, общепринятых в поэзии норм и правил. Это творения, проверенные временем и актуальные каждый день и час, понятные представителям разных поколений, независимо от воспитания, вероисповедания или мировоззрения. Классика – это не просто образец, пример для подражания. Ее невозможно повторить. Можно лишь создать новый ее виток и попытаться описать родную природу лучше Тютчева и Фета, показать душу человека лучше, чем Есенин и Вознесенский, понять женщину лучше, чем Цветаева и Ахматова. Если тема поэзии – сама жизнь, то она обязательно подскажет, какие эпитеты и метафоры подойдут наилучшим образом и станут притчей во языцех для следующих поколений.

Оригинальная поэзия

   Очень часто определить автора произведения помогает лишь взгляд на плод его работы. Первым, конечно же, приходит на ум Владимир Маяковский. Не всем понятный, далеко не простой, резкий и лаконичный, он смог создать такой рисунок своих стихотворений, который никогда не повторяется дважды, но и абсолютно ясно дает понять, кто автор. Можно долго спорить о том, нравится Маяковский современному читателю или нет, но совершенно точно одно – он был оригинален. По-своему уникальны и такие классики, как Гавриил Державин и Александр Сумароков, которые работали в жанре визуальной или фигурной поэзии. Мировая литература – это уникальная коллекция авторов, каждый из которых стремился к оригинальности, делая свое поэтическое слово прекрасным во всех проявлениях и неподражаемым не только по содержанию, а и по своей форме.

Современность

   Время очень скоротечно, поэтому и понятие современности очень размыто по своему хронотопу. Еще недавно современными авторами считались Булат Окуджава, Владимир Высоцкий, Роберт Рождественский, Леонид Филатов. А сейчас это Александр Кабанов, Сергей Гандлевский и Вера Полозкова. Многие имена еще малоизвестны, так как современная русская поэзия формируется ежечасно, ежеминутно. Большинству обрести популярность и дойти до читателя помогает Всемирная паутина, социальные сети и, конечно, литературные издания. Слово молодых поэтов может быть не так высокохудожественно, как у классиков, зато оно отражает бешеный ритм жизненной круговерти, в которой люди стараются быстро взрослеть, быстро жить, быстро любить.

Поэзия обывателей

Говоря о поэтическом слове, нельзя не упомянуть о так называемой обывательской поэзии. Дар складывать слова в строфы и думать в рифму есть у многих, но не все могут поверить в себя и начать нести свой талант в массы. Миллионы произведений пылятся на полках, в ящиках письменного стола или старых тетрадках. Есть шанс, что когда-то они будут опубликованы и признаны, а возможно, так навсегда и останутся известными только их автору. Кто-то пишет о любви, а другие сочиняют поздравительные тексты к праздникам. Одни разрабатывают рекламные слоганы, вторые же кладут слова на музыку и дарят миру песни. Но в глубине своей души никогда не перестают быть поэтами.

Поэзия – это не просто слова, это целый мир. Для кого-то он открывается в минуты радости и счастья, а иные изливают душу только в моменты душевных терзаний. В любом случае поэзия помогает выразить автору свои чувства и эмоции. Поэт и поэзия связаны, как мать и дитя, невидимой нитью, одной и на всю жизнь, разорвать которую не под силу никаким обстоятельствам.



Автор: Анастасия Константинова 25 Декабря, 2014
Первоисточник:

От слов многое зависит в земной жизни: мысли, магнетизм, чувства...




***
...Стихи возникают из той пустоты, когда тебя не видят и не слышат.
В каждом стихотворении надежда на услышанность, на спасение.
ВСЯ ПОЭЗИЯ РЕЛИГИОЗНА, особенно слабая.

Николай Рустанович