Сливочная смесь

       Алька, как все маленькие дети, была невообразимой сластёной. При этом она ела не все сладости подряд, а уже в раннем возрасте выказывала вкусовые предпочтения. В отличие от всех она не любила шоколад и отдавала старшей сестре из новогодних подарков дорогие шоколадные конфеты, включая шоколадные батончики, в обмен на кисло-сладкие сосательные леденцы и мягкие "подушечки" с фруктовой начинкой. Сестра смеялась над ней, считая бестолковой. Ей было непонятно, как можно не любить шоколад и менять его на какие-то карамельки. Алька могла съесть подряд полкило тянучек-ирисок, предпочитая сливочные "Кис-кис" или "Буратино" шоколадному "Ледоколу", а потом заесть это рассыпчатой подсолнечной халвой.
        С самого раннего детства Алькиной нянькой был брат Юра, который был старше её почти на двенадцать лет. Алька обожала своего брата и буквально ездила на нем верхом: Юра садил младшую сестренку себе на спину, подхватив под тощие коленки, а она крепко обнимала его сзади за шею.
        Такой способ передвижения помогал, когда маленькая девочка уставала и не поспевала за взрослым братом, за которым бегала как хвостик. Когда у Юры появился велосипед, Алька обосновалась на раме, держась за руль вместе с братом, а когда чуть подросла, обняв брата за талию и держа на весу худые ножонки по обе стороны, ездила на багажнике. Они все время были вместе, как иголка и нитка. Если Юра и уставал от своих обязанностей няньки, то, любя младшую сестричку, он этого никогда не показывал и не гнал ее от себя.
        Они расставались только тогда, когда Юра играл в футбол на стадионе, примыкающем к районной школе. Футбол Юра любил самозабвенно, играя, забывал обо всем на свете. А "бесхозная" Алька в это время ходила вокруг поля и не могла дождаться, когда ее любимый "братка" будет снова с ней.
        В тот памятный день, видя, что игра никак не кончается, Алька заскучала. Покричав Юре, что хочет кушать, но увидев, что брат её не слышит, она вдруг вспомнила, что мама обещала дать ей денег на любимое печенье "Сливочная смесь". Это было печенье, которое Алька обожала. Вкуснее этого печенья для неё была только халва.
      Самостоятельная девчушка решила не терять времени даром. Она вернулась домой, чтобы напомнить об обещании. Войдя в дом, она увидела, что мама, которая не спала всю ночь из-за  болезни, крепко спит. Пожалев, Алька не стала её будить. Но печенья очень хотелось... Тогда маленькая проказница влезла на подставленный табурет, достала мамину дамскую сумочку, которая лежала на полке, и взяла из неё находящуюся там единственную бумажную денежку.
       Малява пошла в магазин, предвкушая удовольствие. В магазине продавец очень удивилась, что маленький ребенок принес двадцатипятирублевую купюру, и переспросила, где девочка взяла такие большие по тем временам деньги (мамина месячная зарплата была около семидесяти рублей). Ответ успокоил продавца: девчушка уверенно ответила, что деньги на печенье дала мама (Алька не сомневалась, что говорит правду, ведь мама всегда держала слово, а значит обязательно дала бы денег на печенье).
      Взвесив килограмм печенья, завернув его в желтую плотную оберточную бумагу, продавщица сдала сдачу двадцать два рубля и велела немедленно нести её маме. В те времена никому и в голову не могло прийти обсчитать ребенка.
      Зажав купюры в кулачок, обхватив двумя руками огромный для ее возраста кулёк, Алька направилась на стадион за братом. А там игра была в полном разгаре. Девчушка ходила по периметру поля и угощала всех болельщиков печеньем, не забывая кушать сама. А игра все не кончалась... Алька вконец устала и пошла домой, крепко прижимая к себе заметно опустевший кулёк и мокрые от вспотевшей ладошки денежки.
      Улица, на которой жила Алькина семья, была прямой. Родной дом был виден от самого маслозавода. Весело подпрыгивая, Алька двигалась в сторону дома, радуясь, что мама стоит у ворот. Только приблизившись на короткое расстояние, и увидев мамино рассерженное лицо, она остановилась, внезапно поняв, что поступила нехорошо, взяв деньги без разрешения.
      Мама  больно шлепнула по попе и сердито сказала:
      - Это кто научил тебя брать деньги без спросу?! Стыд! Ты что - воровка?
      - Нет! Я - не воровка! Ведь ты обещала мне дать денег на печенье? - Обещала!!! Я не хотела тебя будить, ты же всю ночь не спала, болела. А сдачу я принесла. Вот - деньги и печенье. Я купила килограмм, но осталось мало - я угостила ребятишек на стадионе, ведь ты учила меня со всеми делиться?!
     - Делиться - учила. А воровать - нет, не учила!
     - Я не воровала, я взяла тихонько, чтобы тебя не будить.
     - Это и называется - воровать! Ты наказана! Встань в угол!  Как ты могла так поступить?! Нам с папой стыдно за тебя!
     - Мамочка, лучше побей меня, только не ставь в угол! - заплакала Алька, которая, понимала, что угол - наказание стократ более унизительное, чем шлепки по попе.
     - Не смей выходить из угла, пока не поймешь, что нельзя брать чужое без разрешения!
      Больше никто с Алькой не разговаривал, и это было самым страшным наказанием. Родители сделали вид, что легли спать, а Алька всё стояла в углу возле печки-голландки. Безмерно устав, она пыталась незаметно присесть на нижние выступающие кирпичи, но каждый раз, как она садилась, вставали мама или папа (по очереди) и поднимали её. И только, когда Алька, обессиленная от слёз, попросила прощения, сказав, что никогда больше так поступать не будет, её уложили в постель. Она уснула, еще долго всхлипывая во сне.
     Суровый урок нравственности Алька запомнила на всю жизнь. Спустя годы она поняла, что родители учили её жить по совести и соблюдать Божьи заповеди: Не убий! Не укради! Не возжелай...