Оправдание перед будущим
Забитые, босоногие человеки.
Ветра им напели дивные колыбели,
Потемневшие лица остались такими навеки.
Под сенью елей, разорванный зверем младенец,
Кровавые ленты, будто жжёного алого шёлка.
Я шагаю, и страхом ломает и крутит колени,
По рыжим хвоинкам, багровым иголкам колким.
Кожу сдирает камень и высохший мох,
Скользко, отроги только острей и острей,
Без разбора хватаю крапиву и чертополох,
Река меж холмов, кровь течёт между волдырей.
Разбиваю ногти в колтунах леденеющей гальки,
Врываюсь в неё, словно распутать хочу.
Комки и осколки сыплются. Будто палкой,
Ветра порыв ударил меня по плечу.
Но вижу своё полотно, подтянувшись в последний раз.
Чёрное зеркало непроницаемо, матово.
Камень как я, и хрупок, и стар, и чумаз,
Ветер его укрыл снеговыми халатами.
Резец неказистый схвативши рукой застывшей,
За фигурой фигуру, веду я свою резьбу,
И поднимаюсь по строчкам выше и выше,
Пока не отправлюсь вниз и не разобьюсь.
А то, что я упаду, я почти что уверен,
Ведь чем выше стоишь, тем труднее тебе устоять,
И я разобьюсь, только если не вырастут перья,
Или меня не подхватит ветров струя.
И в каждом мгновеньи предчувствуя этот миг,
Когда я вернусь обратно, куда полагается всем,
Я быстрее пишу и пишу, полоумный старик,
Который боится, что будет навечно нем.
Всё выложил, зная, что в будущем ждут придирки,
Мол, так и так, всё прошлое несовершенно,
И вот оправданье: «В неустроенном мире, а не в пробирке,
Рос человек – Сотрясатель Вселенной.
Да, мы к земле как придавлены гирей,
Сквозь наши кости лишь корни растут,
Но наши курганы и наши менгиры
Как наши мысли – идут в высоту».
Я помню скалу, избитую киркой,
И слова, что бегут до сих пор по венам:
«В неустроенном мире, а не в пробирке,
Рос человек –
Сотрясатель Вселенной».
Свидетельство о публикации №117032609679