Папа, папа! Нарисованные быки!

Веет тундрой унылый гудёж варгана.
Хороводом курган опоясала тризна,
Один за другим человек как на нитку нанизан.
Под бой барабанов, хоровод у подножья кургана.

В волчьих шкурах, в экстазе бьётся шаман,
Пассами, плясками, воем шлёт духам привет.
Кровь первых жертв росою лежит на траве.
Непонятным поверил он жизнь колдунствам и шумам.

Ласкает сырые стены жирный огонь лампад,
Багровые пятна в холодной пещере покинутой,
Только фигуры чертит по камню киноварь,
Под твёрдой рукой рассыпается как крупа.

Столкнулись красочной кашей бизоны и люди,
Напряжённые струны, бычьи старые жилы,
Думали пращуры, тех времён ещё старожилы,
Что с каждым таким быком человеку в котле прибудет.

И понять ли вам, старичкам в очках,
Хитросплетенья их веры?
Палеолита поймёт венеру
Её луврская безрукая правнучка?

Под бой барабанов, хоровод у подножья кургана -
Один за другим человек как на нитку нанизан,
Хороводом курган вождя опоясала тризна.
Веет древностью хмурой гудёж варгана.