Вертикальные мосты

1.
Отчего, скажи,
дорожу собой,
на копейку - жизнь,
да на тыщу - страх?
Все покровы - в прах,
подходи любой!
Раскачался на цепях,
на осиновых ветвях
желтый крестик мой.

2.
Осина - дерево Иуды -
взметает к небу руки, руки.
И листья - блюда,лица, луны -
огромнеют на встречу бездне.
За что осине грех безбожья,
с рожденья, с до и до рожденья?
И с шеи крест летит за ветром,
и мерзнут листья, глядя в небо.

3.
Вопрос "зачем?",
став до смерти банальным,
не перестал томить людские жизни,
свиваясь в окаянную петлю,
простую, как три капли валерьяны.
Я знаю два иных пути спасенья -
пусть будет дочь пророщена тобою
и пусть крестообразная надежда
раскинется над облаком тебя.

4.
Но все равно: то обиженный колокол грозно проснулся
или в кармане тридцать советских копеек
серебром (или тем, чем его заменяют)
вызванивают метафальшивый аккорд.

5.
Проклятая, блаженная открытость
земле и небу, как единой силе,
родившей и заметившей меня!
За прутьями коричневой кроватки
(осиновой?) - сопение ребенка,
в ромашках - шторы,
в свете ночника -
святая худоба того, кто грешен,
того, кто меня любит или терпит,
всегда надежен и всегда устал.

Вот те черты счастливого уюта,
которыми владею так некстати,
черты того, чего здесь нет давно.
Окно. Его тяжелая открытость
сквозь рамы, стекла и цветы на ткани -
земле, Христу и небу, вечной жизни,
что смотрит мне под кожу - любит? терпит? -
совсем не оставляя мне меня...

6.
Эх, забрел в седой осинник
серый странник, злой философ
с липкой пеной на губах.
Вдоль по веткам слово плыло,
выловленное в скитаньях
не за чудом - просто так.
...Можно маяться,
да не раскаяться,
три сложить перста,
да не найти моста
до небёс-небёс
отмотать семь вёрст,
да все осинником,
да только в горле ком,
да в тесном теле - свет
осиянных лет...
Вот и смерти нет,
и меня уж нет,
только светлый след
к небу тянется,
да не обманется...

Бормотанье протекло
троекратно
до сиреневых небес
и обратно
по ветвям осин обнаженных,
по мостам, пока
не сожженным.

                1990г.