Martialis viii-75

Dum repetit sera conductos nocte penates
Lingonus a Tecta Flaminiaque recens,
Expulit offenso vitiatum pollice talum
Et iacuit toto corpore fusus humi.
Quid faceret Gallus, qua se ratione moveret?
Ingenti domino servulus unus erat,
Tam macer, ut minimam posset vix ferre lucernam:
Succurrit misero casus opemque tulit.
Quattuor inscripti portabant vile cadaver,
Accipit infelix qualia mille rogus;
Hos comes invalidus submissa voce precatur,
Ut quocunque velint, corpus inane ferant:
Permutatur onus stipataque tollitur alte
Grandis in angusta sarcina sandapila.
Hic mihi de multis unus, Lucane, vudetur,
Cui merito dici «mortue Galle» potest.
 
            «О Галле Лингонце»

Как в свой дом нанятой Лингонец1 позднею ночью
С улиц Текты2 пришел и со Фламинской сейчас,
Пальцами ног зацепясь, себе он вывихнул пятку,
И лежал распростерт телом он всем на земле.
Как же Галлу тут быть? Каким ему двинуться средством?
За исполином таким только только рабчонок один,
Столь испитой, что едва мог несть небольшую лампаду;
Случай бедняге подшел, помощь ему оказать.
Четверо с клеймами труп горемыки как раз проносили,
Тысячи коих в себя жалкий приемлет Косте.
Жалобным голосом их умоляет спутник бессильный,-
Бездыханное снесть тело, куда захотят.
Груз обменяли они, стесненную в узких носилках,
Массу громаду они приподнимают наверх.
Этой из многих один, Лукан, по моему стоит,
Чтоб справедливо его: «Галл, ты пропащий» прозвать.
                (Фет)

Некий лингонец, пройдя на дорогу Фламиния с Текты
Позднею ночью, когда шел на квартиру свою,
Палец большой подвернул на ноге и вывихнул пятку,
И во весь рост на земле он, растянувшись, лежал.
Что было делать ему? Каким образом двинуться Галлу?
С рослым хозяином был только мальчишка-слуга,
Да и тщедушный такой, что с трудом тащил и фонарик!
Только нечаянный тут случай бедняге помог:
Нищего тело несли вчетвером, клейменные, мимо
(Тысячу трупов таких к жалкой могиле несут).
С просьбой униженной к ним обращается немощный спутник,
Труп бездыханный скорей, где им угодно, свалить.
Ношу сменяют рабы и, в носилки тесные тяжкий
Груз запихавши, несут, кверху высоко подняв.
Этого галла, Лукан, одного, пожалуй, из многих
Можно по праву назвать было б «дохлятина галл».
                (Петровский)

Возвращаясь домой из доходных домов поздно ночью,
С улицы Текта свернув на Фламиния только сейчас,
Линг, о палец споткнувшись большой, поранил лодыжку
И всем телом лежал на земле, растянувшись, сырой.
Что же сделает Галл? Как разумнее двигаться дальше?
С толстым хозяином рядом лишь его маленький раб,
Тощий такой, что и свечку, вряд ли бы мог удержать он.
Случай подкрался к бедняге и помощь с собою несет.
Четверо жалкий несли труп, не опознанный, мимо,
Коих, несчастных по тысчи утилизует костер.
Бедный попутчик смиренным голосом их умоляет,
Чтобы ненужное тело снесли те, куда захотят.
Груз заменили и выше подняв его, окруженье
Втиснуло туши громаду в носилок убогих простор.
Этот один лишь из многих, как я, Лукан, представляю,
Кто может быть назван «пропащий, или опущенный Галл».
                (Аванци)
 
 
 
* Острота этой эпиграммы заключается в игре словом «галл»,
как уроженца Галлии, с одной стороны, и с другой стороны — неспособного к деторождению жреца Цибелы. Последних ради этого обзывали  mortui - в смысле «пропащие».
 

1 Лингонец — выходец Кельтийской Галлии.
2 Текта — соседняя с Фламинской улица.