Второй визит к Евтерпе

*)
ВТОРОЙ ВИЗИТ К ЕВТЕРПЕ


БЕСПОЛЕЗНОСТЬ ИЛИ ВРЕД?

И вот настало время сказать крамолу, которая наверняка произведёт эффект падения хорошего камня в гнилое болото: само существование сегодня Союза писателей наносит непоправимый вред литературному процессу! Как минимум, бесполезность его вполне очевидна.
Помню, как трудно было стать его членом в советские времена. Даже когда литератор пройдёт все круги ада: издаст две книги, предварительно отрецензированные и получившие рекомендацию местной организации и поставленные в план издания – раз в три-пять лет – это будет только начало. Книги должны получить одобрительные отзывы. Затем голосования в местной организации, в московской комиссии по приёму. Утверждение Секретариата…
А как голосовали! Выступит на собрании по приёму маститый писатель, нарисует, какой автор талантливый, а тайно проголосует против. Что так? А зачем лишний претендент на путёвку в дом творчества или писательский бесплатный санаторий? Или на ежегодную материальную помощь? Или на право внеочередного издания? Или на писательскую дополнительную жилплощадь. Кроме того, комиссия по приёму в столице очень придирчивая, зачем подставляться?
Следовательно, и писатели соответствовали своему званию хотя бы по мастерству. Практически в каждой областной организации работали всесоюзно признанные авторы, лауреаты различных государственных премий, как советских, так и зарубежных. В Воронеже, например, это Гавриил Троепольский, в Курске Евгений Носов, в Вологде Василий Белов и т.д. Они непроизвольно определяли так называемую планку. Поэтому писательские организации насчитывали в своих рядах в среднем не более двадцати членов. Лишь в самой крупной после Москвы и Ленинграда – Воронежской – было за пятьдесят.
Сегодня в Воронеже проживает около двухсот членов различных писательских организаций. Различных премий (центральных, региональных, специальных…), в уменьшенной на четверть стране, больше, чем комаров в майском лесу. И немалая часть писателей Воронежа (верхушка) – в этих премиях, как бродячие псы в репьях. А вот литературы – нет!
А что в столице? Кто сегодня ещё смотрит телевизор, тот не даст мне соврать, что не проходит дня, чтобы там в какой-либо программе не прозвучало имя писателя Захара Прилепина. Причем не просто имя, а с прилагательными: известный, выдающийся, самый выдающийся, и т. д. Когда на экранах мелькают улитколицие, косноязычные мужчины или уже раздетые и на всё готовые дамочки под вывеской «писатель», так пусть лучше будет Прилепин. 
Лично я зауважал Прилепина, когда он в каком-то интервью, говоря о Валентине Распутине, Викторе Астафьеве и иже с ними признался, что побоялся бы даже подойти к ним. Так оценить положение вещей может только человек сомневающийся, а значит талантливый. А если прибавить к этому активную жизненную позицию (прошу простить платиновый штамп, прошлое не отпускает), то я не исключаю в будущем писателя Прилепина рядом с нашими классиками.
Читаю дальше. Каково же было моё изумление, когда на вопрос, кого из поэтов Захар выделил бы сегодня, он назвал Дмитрия Воденникова, Всеволода Емелина, Алексея Кубрика и т. д. Это литературное невежество? «Пощёчина общественному вкусу» или наоборот – заигрывание с ним? Боже милостивый, это чего же тогда ждать от нас, не таких талантливых и умных, безнадежно отставших от литературного процесса?
Вот и стало всё на место: ретрограды мы все! Опубликовал в конце прошлого года подборку моих стихов республиканский журнал «Неман». В радостных чувствах заглянул я под обложку – почти полторы тысячи тираж!
Улыбнуло. В оболганные и преданные анафеме советские времена у районных газет тиражи превосходили на порядок. Ладно, зато у меня ещё большая подборка в «Белой Веже», журнале Союза писателей аж Союзного государства! И номер открывается интервью с Валерием Ганичевым, председателем Союза писателей России, сопредседателем Союза писателей Союзного Государства!.. Аж во рту пересохло. А тема: «К вопросу об уроках чтения»! Всё, как по заказу, всё на острие актуальности: «мы должны вернуть книгу на пьедестал почёта!..» И я уже готов бежать за Валерием Николаевичем помогать с пьедесталом, лишь бы хватило места в том почётном строю, небось встанут миллионы. Смотрю – тираж 250 экземпляров!!!
Не поверил своим глазам. Рядом лежит «Юность» со стихами моей ученицы Алёны Поярковой. Открываю – больше шести тысяч! Уже лучше. Но это же известнейший, всероссийский. А на полке «Подъём» воронежский, областной, но только конца советской эпохи: почти полмиллиона!!! Не знаю, кому про что говорит этот факт, а мне про качество литературы, а потом уже про следующее отсюда количество читателей. Тогда и сегодня.
А у нас министр экономического развития (теперь бывший, слава Богу), вместо дела, пишет стишки. А один из главных журналов страны «Знамя» регулярно (очевидно, в зависимости от «экономического» развития) этот бред печатает:
«И не надо жечь глаголом — Прячьте спички от детей! Их ещё семья и школа Отглаголит без затей. Отгламурит, откутюрит  От забора до свистка, Завернёт в макулатуру Велик могучим языка». Это не шутка, это не вырванные из контекста юморески строчки, это не забавы второгодника из первого класса. Это законченное произведение г. Улюкаева, министра, профессора, доктора экономических наук, автора более ста научных и публицистических статей и т.д., и т.п. Так какого вы хотите экономического развития?!
Население страны, глядя на это, ринулось в стихотворчество, забыв, что для того, чтобы писать, нужно иногда и читать. А один из самых перспективных писателей рекомендует этому населению в качестве образца стихи перечисленных модных поэтов.
Александр Македоныч, тубареточку-то положь. Да, у Емелина можно что-то почитать, правда не в качестве высокой поэзии, а скорее, как гражданскую сатиру. Так, ну, может быть, немного душевнее, работал ваш московский поэт Анатолий Брагин. А вот назвать словоблудие Воденникова поэзией – это перебор. Стихи Воденникова, своего рода буриме в московском межсобойчике. Только с обязательным матом и на очень узенькую темку, например, про кошечку. Так пусть он и читает своим детям свои «невъебенные» (словарь его творчества) строчки.
Написание стихов предполагает в первую очередь изучение правил этой многотрудной работы, а также обязательное чтение большого количества лучших образцов мировой поэзии. Это, если банально, как если бы ты вздумал создать колесо, наверное, изучил бы материалы пригодные для дела, просмотрел образцы созданных до тебя колес, продумал назначение твоего труда и т.д. Во всяком случае, квадратным оно бы не родилось: ведь всегда найдется немало людей, желающих прокатить тебя первого на этом колесе. В литературе такие люди называются критиками. Но, как и в любом другом деле, главными учителями были, есть и будут сами мастера.
Как бы ни совершенствовали свою работу гуманитарные вузы, литературные секции и другие литературно-публичные заведения, без изучения опытов мастеров прошлого ваши попытки обречены. Что может заменить работу Маяковского «Как делать стихи» для начинающего литератора? В интересной и небольшой по форме статье вместился хороший курс поэтики, техники, мелодики, смыслового и звукового сочетания стиха. Очень много о секретах мастерства и новаторства можно найти в трудах замечательных поэтов М. Исаковского, Н. Ушакова, С. Наровчатова… Было бы желание и воля.
С соседом, отставным полковником-артиллеристом, за рюмкой в честь 23 февраля очень жалели, что ручки-ножки болят, работать не хотят – почти по семьдесят, чай. Не то обязательно подались бы на Донбасс, хоть и в батальон к Прилепину. А Захар взял, да и отчебучил. Неужто не догадывается, что поражение духа предшествует поражению в окопе? Почему бы Захару не почитать стихов про окопы Донбасса Григория Егоркина, челябинского поэта. Чтобы долго не искать, набери в поисковике «альманах Стражник» №12 и поймёшь, что современная поэзия живёт, а не существует. Не знаю, есть ли талантливее стихи о войне, даже о Великой Отечественной?!
«Когда я прочитал три стихотворения Михаила Анищенко…то сразу понял, что наконец-то пришел долгожданный большой русский поэт, – писал несколько лет назад Евгений Евтушенко. – Не прогляди этого поэта, Самара. И ты не прогляди, Россия».
А я не могу не процитировать хотя бы одно стихотворение Анищенко о любви: ;;Я воду ношу, раздвигая сугробы.;Мне воду носить все трудней и трудней.;Но как бы ни стало и ни было что бы,;Я буду носить ее милой моей.;Река холоднее небесного одра.;Я прорубь рублю от зари до зари.;Бери, моя радость, хрустальные ведра,;Хрусти леденцами, стирай и вари.;Уйду от сугроба, дойду до сугроба,;Три раза позволю себе покурить.;Я воду ношу – до порога, до гроба,;А дальше не знаю, кто будет носить.;А дальше – вот в том-то и смертная мука,;Увижу ли, как ты одна в январе,;Стоишь над рекой, как любовь и разлука,;Забыв, что вода замерзает в ведре…;Но это еще не теперь, и дорога;Протоптана мною в снегу и во мгле…;И смотрит Господь удивленно и строго,;И знает, зачем я живу на Земле.

Михаила Анищенко больше нет.
Проглядела Самара. Проглядела Россия. Прилепин пропагандировал Воденникова. Журнал «Наш Современник» всё это время тиражировал и пиарил средненьких поэтов из той же Самары и стихи воронежцев, например, Зои Колесниковой:
«Любовь, как полусон, оборвалась….
Её, как свет, я удержать пыталась,
но с темнотой налаживая связь,
она за полумрак ещё цеплялась.
Узнала я тогда лишь об одном –
она уйдет и я – навеки – с нею…
Как медленно темнеет за окном!..
А может быть, теперь уже светлее?..
Не знаю, что Зоя Колесникова хотела сказать, но совершенно ясно, что у неё серьёзные проблемы и со зрением, и с коммуникативными способностями. Так хочется включить ей свет и помочь выразить мысль, если, конечно, у неё эта мысль имеется. Неужели она не может взять и сравнить эти два стихотворения? Но больше всего хотелось бы узнать у редакторов журнала: им то не жалко и без того малочисленного читателя, особенно молодого? Или члены редколлегии, вслед за Колесниковой, тоже живут в полусне-полубреду, и никак не поймут темнеет или «уже светлее?»
А недавно позвонила мне витебская поэтесса с радостной вестью, мол её товарища, литератора из Полоцка принимают в Союз писателей РФ. За его стихотворчество. Я честно сказал, что радость не разделяю. Во-первых, почему белоруса принимают в РФ? Во-вторых, ему под восемьдесят, и он всю жизнь в основном составлял словари рифм поэтов, в том числе никому не нужных. А главное, там совершенно отсутствует чувство слова, чувство реальности. Даже в рекомендации московского поэта сказано, что к сожалению, в стихах автора отсутствует событийность. То есть жизнь.
Поэтесса обиделась и посоветовала быть милосерднее, ведь «для старика это такая радость». Как объяснить, что радость одного человека не должна быть во вред миллионам других и великому делу литературы? Как объяснить, что такое милосердие сродни тому, как если бы ради милосердия подносить раненому террористу-пулемётчику патроны? И разве стали не актуальными строки Светлова:
«Нет! Жизнь моя не стала ржавой,
Не оскудело бытиё.
Поэзия моя держава,
Я вечный подданный её».
Очень плохо, когда по какой-либо причине: по финансовой ли, как с министром, по дружбе ли, думаю, как в случае с Прилепиным, или просто по своему недомыслию пропагандируются низкопробные творения малообразованных авторов. А таких авторов было всегда много, ибо больше всех любят петь безголосые. Главная беда не в том, что они поют, а в том, что они, как мы увидим, заглушают другие, нормальные голоса. И в этом им сегодня очень серьёзный помощник – Союз писателей РФ.


ЛАПКА УВЯЗЛА – ВСЕЙ ПТИЧКЕ ПРОПАСТЬ

Литература – стержень искусств, душа народа. Поэтому во всех других видах искусства у нас, естественно, также неблагополучно. Причин много, но главную из них озвучил в одном из интервью Станислав Говорухин. Говоря о проколах создателей кино, он заявил буквально следующее: не читают, и родители их не читали…
По прихоти судьбы мне пришлось просмотреть по телевизору фильм Антона Сиверса «Василиса». Естественно не до конца. Буквально до того места, где героиня-крестьянка (напомню, что действие происходит перед нашествием Наполеона, для особо образованных – перед 1812 годом) ни с того ни с сего заявляет любимому, мол, зря он не читал стихи Пушкина, хоть и арапчонок, но стишки пишет клёвые. Мне стало обидно за героя фильма. И не потому, что он не смог прочитать стихи арапчонка, так как на то время в ту глухомань ещё не завезли телевизоры, и не потому, что самые большие тиражи А.С. Пушкина не превышали 200 экземпляров, а потому, что этот «арапчонок» (крупно подгадил Сиверсу) — первые стихи написал аж в 1815 году, то есть в обсуждаемом эпизоде стихов просто не существовало!
С другой стороны, пусть обгадился Сиверс, но что ж артисты, особенно народные, не могли подсказать? Неужели действительно даже «народные» не читают? Насчет народных – это я для красного словца. Когда-то действительно в звание «народный» вкладывали смысл.  Например, первое звание «народный» получил Шаляпин (не дай Бог не на того подумаете — Федор Иванович) в 1918 году. Он действительно представлял и представляет народ даже спустя больше полувека после смерти. Все народы и страны восхищались русским гением.
Думаю, примерно так, как если бы сегодня выпустить на мировую сцену любого из наших «народных»: хрипящих или шепчущих в диапазоне одной октавы, орущих благим матом королей и примадонн, золотых и серебряных голосов… Звание «народный» у нас – как приставка к работе. Впечатление, что в дипломах об окончании какой-нибудь студии или училища в графе «профессия» сразу пишут: «народный артист».
Чтобы увязать в одно мысль о народности, арапчонке и полезности чтения книг, позволю себе напомнить Сиверсу строчки истинно народного поэта Сергея Александровича Есенина об Александре Сергеевиче Пушкине:

Блондинистый, почти белесый, в легендах ставший как туман, о, Александр, ты был повеса, как я сегодня хулиган. 

Цитирую по памяти, посему не ставлю кавычек. Сергей Александрович был образованнее нынешних кинематографистов, так что поверьте ему на слово. А нет, перечитайте воспоминания современников о Пушкине: блондин, максимум с рыжинкой. А еще лучше его собственное стихотворение «Мой портрет»: «По росту я с самыми долговязыми вряд ли могу равняться; у меня свежий цвет лица, русые волосы и кудрявая голова.» А уж что был не арапчонком, а всего лишь русским дворянином – вообще сомнению не подлежит.
Если же поводом говорить о Пушкине, как об африканце служит то, что среди его предков был таковой, то позвольте догадаться, что утверждающие это являются атеистами-дарвинистами. А, стало быть, к ним также возможно применить такую же мерку, т.е. назвать, например, режиссёра Сиверса орангутанчиком или гиббончиком. Кстати, народный артист Безруков в фильме про Пушкина был загримирован именно под обезьяну, вернее под кинг-конга. Отдаю ему должное, обезьяна ему удалась. Но еще больше ему удалась обезьяна в фильме о Есенине, причем без всякого грима. Вот если бы этот народный артист, не почитал, нет, хотя бы посмотрел на многочисленные фотографии Сергея Александровича, он бы не бегал всё кино с дебильной улыбкой, показывая все свои 33 зуба. На фотографиях Есенина грусть в лице и вселенская тоска в глазах. Даже когда он с гармошкой. А пил и буянил он больше в стихах, думаю, выдерживая образ, если это «понятие» известно «народным». Опять же по воспоминаниям – до 24 лет Сергей Александрович не пил спиртного, а будучи в компаниях (читайте, например, у Клюева), выливал водку под стол и притворялся «таким же, как все». А иначе, как бы он смог за десяток с небольшим лет столько написать?
И ещё: с чего это герои фильма начинают вдруг говорить стихами? Ну, когда Есенин начинает разговаривать в рифму – смешно. Но как нелепо дед рассказывает Есенину его же стихами то, что вообще-то Есенин увидел сам в новой деревне у деда. Боже, как пошло, мерзко под гармонь и звон стаканов прозвучало одно из величайших по трагедийности стихотворений о любви «сыпь, гармоника»! Только пьяные отморозки в подворотне могли так прочитать, опуская главное в стихах, их кровеносную систему, главный нерв: «дорогая, я плачу, прости…» Это было, как групповое изнасилование.
Конечно, кино нельзя вполне отнести к искусствам, несмотря на утверждение великого вождя революции – ну нет такой музы. Но уж если киношники хотят соответствовать искусствам, а не шоу-бизнесу, нельзя до конца идти на поводу у низменных инстинктов. Очень показательны в этом смысле фильмы о Екатерине Великой. Взялись снимать о ней – подумайте хотя бы: почему же она Великая? Не потому ли, что одержала массу побед в войнах (даже у Байрона в Дон Жуане об этом целая глава) и Россия приросла при ней землями более, чем при Петре? Не потому ли что с её именем связана эпоха просвещения империи? Ну почитайте хотя бы произведения самой императрицы, чтобы понять, чем занимался человек, чтобы потомки назвали её Великой.
Нет, по заведённому шаблону все фильмы по анекдотам о ней, исследуют её интимную жизнь и разгадывают с кем спала, от кого родила. Не императрица – звезда нашего шоу-бизнеса. Вот такое представление у наших «народных» о царях, поэтому так много на эстраде королей и императриц: «пил бы, ел бы, что хотел бы, не работал никогды». Во всяком случае, вместо великого сидения – сплошные, что в народе называется, «сучьи свадьбы». От этих свадеб в стране давно стоит блевотная вонь. И чего надо стыдиться, становится не только нормой, но даже особым шиком. А как же страна?
С одной стороны – совершенно не читающие (читай не мыслящие) специалисты. С другой – большая масса почитателей и последователей шоу-бизнеса, продукта сучьих свадеб. Да плюс либералы, которые нерусские либералы, потому что у иностранных либералов предметом нападения является порядок вещей, а у наших либералов–сами вещи, то есть сама Россия.  Всё выделенное – Достоевский, за сто пятьдесят лет ничего не изменилось.
Вот и гордимся лишь тем, что эталонный куб чернозёма в Париже – из Панинского района Воронежской области. А на рынках мегаполиса картошка из Беларуси, яблоки из Польши, даже редиска из Израиля… Того «Израиля», который по территории в три раза меньше Воронежской области. Ещё – начали возвращать турецкий импорт не в пользу России, после известного разлада не в нашу пользу. Сегодня мы им – туристов на многие миллионы в их казну, они нам венок от Эрдогана на могилу сбитому ими лётчику. Мы им АЭС – они овощи и фрукты (в их казну). Рано радовались наши сельские жители с мизерными зарплатами и смешными пенсиями возможностям продать что-либо с огорода: даже лук и капуста опять поедут к нам из Турции.
Я не утверждаю, что наши либералы враги государству, думаю, просто не читающие. Например, непременный участник всех политических токовищ г. Надеждин Б.Б. с пеной у рта призывает накормить, наконец, народ (особенно колбасой) и вот тогда у людей начнётся неостановимый творческий процесс. Не будем подозревать опытного (он в девяностые даже чуть-чуть порулил) политика в предвзятости, просто не повезло ему прочесть в своё время, допустим, Аристотеля о том, что «по мере наполнения желудка мозг человека пустеет». Но на личной-то практике он наверняка ощутил, что после обильной жратвы возникает необходимость дефекации, а не творчества. Правда, непонятно, почему такому незнающему товарищу доверяют преподавать в высших учебных заведениях?  А колбасу мне придётся ему послать, я, слава Богу, заработал приличную пенсию, 12 тысяч! И хватает, чтобы читать, наслаждаться жизнью.
Наткнулся в интернете на жаркую полемику по поводу чтения книг. Кто-то утверждал, что, благодаря прогрессу, необходимость в книгах отпала: нет нужды захламлять квартиры библиотеками, достаточно одного планшета (что они собираются искать в этом планшете?). Но в основном все наперебой утверждали, что сколько знают по жизни успешных людей – все они не читатели. И вообще, начитанность не делает людей «успешными» и даже наоборот. Подавляющее большинство наших граждан в этом абсолютно уверено.
А главное, это большинство даже не представляет, насколько оно точно повторяет сказанное опять же (уж простите) Ф.М. Достоевским: «некоторая тупость ума, кажется, есть почти необходимое качество если не всякого деятеля, то по крайней мере всякого серьёзного наживателя денег». То есть, по вновь обретенным нами идеалам – успешного человека. Как ни покажется читающим людям смешно, но, по сегодняшним понятиям, к категории «успешных людей» уже нельзя отнести ни одного из наших бывших кумиров. Например, славу русского балета Майю Плисецкую: ибо она сама заявила в одном из последних интервью, что живёт не богато, но ей вроде хватает. А это уже для наживателей денег почти позор. Правда, дальше Майя добавила, что живёт в роскоши: окружающий лес, вода, воздух – всё это роскошь! Но всё это непонятно для «нового человека».
Что же делать тем, кто стыдится звания «успешный человек»? Естественно: читать книги. Причем не в совковых акциях, когда всем населением страна одолела, наконец, за «год литературы» роман «Война и мир». Режиссёр Сиверс, например, мог бы за этот год прочитать биографию (да и произведения) А.С. Пушкина, народный артист Безруков биографию С.А. Есенина и воспоминания о нём, а поэт Улюкаев попробовал бы познать секреты стихосложения, но лучше, занялся бы своими непосредственными обязанностями. Глядишь и поубавилась бы очередь киношников на съёмку уже снятых раз и навсегда произведений. Ну не получится сделать фильм лучше, чем Герасимовский «Тихий Дон». Хотя бы уже потому, что создатели первого фильма читали и были ближе той эпохе. Там были живы сами казаки, а не дети казачьи, тем паче хрены собачьи.
Сколько произведений ждут своих умных режиссёров и актёров. Не умаляя ценности и значимости «Войны и мира» Толстого (первый есть первый, Гагарин на часок слетал в космос, но он всегда первый космонавт), не побоюсь сказать, что роман «Прокляты и убиты» Виктора Астафьева и глубже, и шире, и значимей сегодня для нас и не менее ценен в художественном плане. Но киношники знают, почему им слабо, и почему вся страна читала не Астафьева, а Толстого.
Не могу забыть эпизод из своей советской юности. Позвал нас с другом новый знакомый в гости. Пока этот знакомый готовил чай на кухне, друг, не имеющий никакого отношения к писательству и филологии, обследовал квартиру. Потом подошёл и зашептал мне на ухо: «Пойдём от сюда быстрее к едрёна Фене, во всей квартире ни одной печатной буквы». И мы под разными предлогами отказались от чая. Потому что тогда жилище без печатных знаков – нонсенс. Сегодня – норма, даже для сонма писателей. И благими намерениями, Валерий Николаевич, наш дорогой председатель, ситуацию не спасти.
Чтение — это не только удовольствие, но и тяжелая умственная работа. Куда легче сегодня быть просто писателем, прошу прощения, какого-то союза. Берусь утверждать на сто процентов, что для членства в писательском союзе уже не нужно ни писать, ни читать.

И БЕЗ СЛУХА ЖИТУХА

Отец мой, царство ему небесное, в юные годы учился в Кременчугском музыкальном училище по классу флейты. Страшный голод начала тридцатых не дал исполниться мечтам его и чаяниям родителей, братьев и сестёр. Бежал он от лютой интеллигентской смерти на Полтавщине в трудную механизаторскую жизнь на воронежской земле. Не последним человеком заводил семью, знаменитым бригадиром трактористов уходил на Великую Отечественную. С осени сорок пятого снова трактора и комбайны.
А мечту свою решил воплотить через меня. Гармонь-хромка и самоучитель – всё, на что хватило в семье лучшего хлебороба. Нотной грамоте обучал сам, благо многое помнил из своей юности.
Вот сижу я с гармошкой и нотами народной песенки «Во саду ли, в огороде», заходит дружок Мишка, что жил через два дома. Увидел гармонь красавицу, заблестели глаза. Что только не отразилось в них: удивление, восхищение, желание, преклонение… а, главное, зависть. В пятидесятые годы в наших домах всё богатство – самодельные столы да табуретки. Редко железная кровать с никелированными шишечками. А тут – целая гармонь крашеная, с цветными мехами! 
И ведь подозревал я, что Мишка ко всяким искусствам не имел ни способностей, ни желания. Но поверил, что у него точно такая, и он играет лучше меня. Взял Мишка гармонь вверх ногами, зажал кнопки в кулаки и ну тягать туда-сюда. Гармонь ревёт, Мишка благим матом орёт и про сад, и про огород, и про китайца с последующей кастрацией…
Потом, уже взрослым, он в обязательном порядке участвовал в самодеятельности: пел в хоре все песни на одной хриплой ноте, а руководитель каждую минуту обращался к нему с просьбой делать это как можно тише. А как Мишка любит петь в компаниях, в застольях!
Способности к разным видам искусства распределяются в небесных офисах и повлиять на этот процесс человек, даже очень коррумпированный, не может. И нет нужды, ведь в дальнейшем... По утверждениям специалистов, успех в творчестве зависит от способностей (если они всё-таки есть) менее чем от работы индивидуума над собой. А специалисты масскультуры, по-современному продюсеры шоу-бизнеса, говорят, что способности вообще не нужны, даже вредны.
Запомнилась встреча на уборке зерновых с одним председателем колхоза. Зная, что я профессиональный литератор (точнее, член СП СССР), он выпросил книжку стихов с автографом и здесь же принялся внимательно изучать. Я уже чуть было не возгордился. Через полчаса он с постным выражением протянул книгу обратно. На недоумение в моих глазах ответил без ложной скромности; «Ты знаешь, я лучше пишу».
- И это можно где-то прочитать?
- Ну, книгу пока только думаю издать. Могу дать рукопись.
Как не торопился я по своим делам, любопытство победило. Поехали в контору, там председатель усадил меня на диван и победно вручил с десяток мятых, жеваных и грызеных листов, с напечатанными текстам его творений.
«С Днём рожденья поздравляю,
Счастья радости желаю…»
Или
«С днём восьмого марта тебя,
Поздравленья от меня…»
Это уже подружку, жену и т.д.
Ещё коллектив, начальника, сына и т. д.
«С вами мы одна семья
Поздравляю всех вас я»,
Короче, тот самый пласт «народной культуры», современный «фольклор», откуда берут своё начало постмодернистские песни, попробую вспомнить любимую населением поп-группу «Винтаж»:
         «Ева, я любила тибя
           Твои пластинки слушала Я
           И в каждой находила сибя
           Зачем остановила миня
           Ева я любила тибя…»
Опечаток здесь нет, просто подумалось, что орфография этих «стихов» тоже должна быть, как и рифмы, своеобразной, соответствующей.
Всё это культивируется на государственном уровне. Гражданину России, получившему тестовое образование (на вопрос, кто написал стихотворение Лермонтова «Парус»? а) Пушкин, б) Маяковский, в) Лермонтов, ответившему правильно – Сергей Шнуров), сегодня не надо ломать голову даже над поздравлениями к праздникам. В открытках на любой вкус готовые «стихи» ничуть не худшего качества, чем выше процитированные. Захочешь поздравить серьёзного человека, ещё покопаешься в открытках, прежде чем найдёшь такую, где поменьше «рифмов» и есть место, чтобы вписать пару предложений на человеческом языке. А уж телевидение!!!
И всё это пользуется спросом!
Поэтому на сегодняшний день в России самая распространённая, самая востребованная профессия – писатель. Писатели везде: в информационных программах, политических и развлекательных ток-шоу, в научных сообществах, в различных конторах вплоть до ЖЭУ и МЯУ. На вопрос «ты кто?» чаще всего следует ответ «писатель», даже если у отвечающего чистейшие, не засорённые ни одной мыслью, ни одной прочитанной книгой глаза. А зачем ему мысли, ведь на возможный вопрос «что Вы пишете?»  он не скажет, мол, роман или поэму. Самый распространённый ответ – книгу! Все актеры, певцы и певицы (включая поющие трусы), шоумены, спортсмены, общественные деятели и другие народные депутаты пишут сразу книги. Так и говорят, дескать, вот закончил одну книгу, думаю писать другую… А дальше – вступление в так называемый Союз писателей. Чтоб на вопрос «кто ты?» отвечать уже конкретно и гордо: «Член! Союза. Писателей.»
Уже который год в интернете гуляет ролик о приёме Московской писательской организацией в такие члены некоего Бориса Сивко (Бред Сивой Кобылы). Уже который год люди смеются над седыми ветеранами писательского труда, вручающими членский билет, а заодно сразу и всякие литературные премии человеку, который ни сном ни духом не собирался что-либо сочинять. Смеются, думая, что это всё – шутка. Ах, если бы так! Или если бы случай этот был случаен. Но это на сегодня реальное положение дел.
Очень уж завидна слава творческих людей, особенно писателей. Именно зависть, самое мерзкое из людских чувств, мать всех пороков, толкает людей на активную деятельность как во имя добра, так и во имя зла. Со стихов начинали, например, и Владимир Ульянов (Ленин), и Иосиф Джугашвили (Сталин, кстати, самый талантливый из революционеров, как поэт), и Леонид Брежнев… Лично я в своё время переводил с чеченского Зелимхана Яндарбиева, премьер министра республики Ичкерия при Дудаеве, а затем президента, очень талантливого поэта. Удивительно, но все его стихи написаны во имя добра. А вот во имя тёмных сил, например, упорно трудится сегодня митрополит сыктывкарский Питирим. И никто не может остановить эту бесовщину, наоборот, сегодня он Член союза писателей РФ, причём принят задним числом. Посмотрите, как «талантливо» Владыка обходится в своих «произведениях» двумя-тремя местоимениями, слов в лексиконе меньше, чем букв в алфавите:
«Грех твой тебя усыпил.
Вечно со мной разлучил.
Если ты любишь меня,
Вновь подыму я тебя.»

          
   ГОРОД МЕРТВЫХ

Кто-то жалеет людей, не имеющих представления о достижениях современной поэзии. Кто-то гордится литературным прошлым своего края.  Кто-то завидует городам, где сегодня живут и работают прекрасные писатели. А я помимо этого всего испытываю чувство большой обиды за упадок духовности в целом и литературы в частности в своём, некогда славном городе Воронеже:

Поверь мне, брат,
Коль ты весёлый нравом,
Тебе никто в сем городе не рад.
Здесь правит бал провинция по праву –
Вороний город любит тлен и смрад.

Здесь жизнь сама
Похожа на отстойник.
Здесь нет теней,
Здесь даже не следят.
Что ни писатель, то живой покойник.
Зайдёшь в журнал – там мёртвые сидят.

Боязнь живых на грани паранойи,
А гнусь во всех молекулах крови –
Обходят этот город стороною
Джек-Потрошитель, Дракула и Вий.

Не ко двору здесь ни жара, ни стужа.
И люд всё больше на одно лицо:
Здесь мёртвых славословят,
Мёртвым служат,
Рожают и лелеют мертвецов.

А для других сплетают петли туго –
Другие на особенном счету.
И покидают город друг за другом,
Кто в мир иной,
Кто – лишь бы за черту.

Поверь мне, брат,
Червей и тлю здесь множат.
Здесь тленом даже небеса разят.
И если так пойдёт, то, статься может,
Россию трупным ядом заразят.

Вряд ли в этих строчках есть преувеличение. Ну если только «мёртвых» ради смягчения и благозвучия назвать жлобами?
Но сколько городов претендуют на родину слова «жлоб»! И как бы не были близки к этому Одесса-мама и Ростов-папа, первенство останется за Воронежем. Уже только потому, что энциклопедического жлоба выписал великий воронежец Андрей Платонов в «Сокровенном человеке». То есть, уже тогда у писателя был материал для работы. Но извергнув из своей среды Платонова, сколько ещё вытолкнул город «в мир иной или за черту» выдающихся людей. Одних поэтов – двух рук не хватит. Мелёхин – убит в Москве, Прасолов – повесился в воронежской квартире, Жигулин – вынужден жить и умереть не на родине… Один только Евгений Титаренко, замечательный детский писатель, имевший несчастье быть родным братом жены самого выдающегося предателя России Горбачёва, несмываемое клеймо невиданной жестокости власть имущих – до сих пор с 1985 года «лечится» от непонятного алкоголизма в психушке Воронежа. Более подробно об этом случае у меня в первом Визите к Евтерпе.
Сегодня на прицеле у жлобов несколько абсолютно талантливых литераторов. Для людей внимательных таланты очень приметны. Ведь не зря их называют Богом поцелованными. Ещё они – весенние лучики. Солнышки. Ангельские свирели. Златоусты и провидцы. Пророки! Соль земли…
Всё это вполне можно сказать об Алёне Поярковой. Пока я сочиняю эту статью, в мартовском номере «Белой Вежи» её подборка. Большая. И каждое стихотворение – шедевр:
 
«Сияет синь меж листьев редких
И меж бревенчатых домов.
И: «Святый Боже, Святый Крепкий»,
Выводят тыщи голосов.
Чьи голоса текут рекою?
Откуда им такая власть,
Что эта песня над землею
Парным туманом вознеслась?
Росткам озимых душ приснится,
Как с позолоченных высот
Слетит сияющая птица
И царство света принесет.
Об этом молятся монахи.
А там, у Божьего крыльца,
Есть мальчик в вышитой рубахе.
Он кормит светлого птенца
Зерном любви певучей нашей,
С земных задумчивых полей,
Молитвой млечной божьих пашен,
Чтоб крылья крепли поскорей.»

У Поярковой издано всего три книги. В издании участвовали друзья, друзья друзей, просто хорошие люди. Книг могло быть больше, если бы хоть один раз поэту помогло писательское сообщество, в котором Алёна состоит с
юных лет. Если бы ей отстегнули малую копеечку из средств, отпускаемых администрациями города и области на эти цели.
Увы, каждый год или через год издаются тома рифмованного бреда и прочей шелухи Зои Колесниковой, Ивана Щелокова, Евгения Новичихина, Виктора Будакова. Даже ради приличия не предложат эти товарищи маленькую дольку издательской радости. И там, где у Солнышек, Пророков и Златоустов находится Совесть – главный и обязательный орган Поэта – у жлобов ничего не шевелится. Чем меньше будет талантов, тем спокойнее и слаще существование.  Города мёртвых.

Впечатление какого-то проклятия на городе. Некогда красивейший, богатейший мегаполис, столица Черноземья, превратился в заштатный, грязный, обывательский муравейник. Уже не липчане, куряне, белгородцы и т.д. едут к нам за кусочком цивилизации. Но воронежцы, возвращаясь из соседних регионов, не перестают удивляться тамошней благоустроенности. А промышленность? Где они, знаменитые на весь мир воронежские экскаваторы и самолёты, тяжелые пресса и сельхозмашины?.. Как бесславно, падением нескольких космических кораблей, закончилась история завода КБХА! На территории бывшего завода алюминиевых конструкций, в природоохранной зоне – песчаный карьер, рядом со стенами Нововоронежской АЭС – песчаный карьер, на месте сгоревших в десятом году окружающих город лесов – песчаные карьеры.... А кто-нибудь поинтересовался, куда делась знаменитая дубовая реликтовая роща Борисоглебска?
Неужели только этого (из массы других примеров) не хватает правительству, чтобы подумать о соответствии руководителей занимаемым должностям. Почему происходящая в стране сменяемость губернаторов не касается Воронежа? Кто он, бывший министр с такой гордой фамилией, разваливший сельское хозяйство страны, добивающий одну из лучших когда-то областей? Если даже близкий родственник власть предержащих – неужели нельзя найти ему соответствующее способностям тёплое место?
Поехал я этой осенью к себе в Воронеж на открытие театрального сезона. Наш оперный театр – не самый худший, мягко говоря, в России. Тем не менее, солисты сменились за два года практически все.  Месячная зарплата – минимальная стоимость одного билета какой-нибудь эстрадной «звезды», которые в театре более частые гости, чем люди искусства. Ничего, и новые солисты порадовали. Но ведь и они уйдут. И не в деньгах дело, а во внимании. Занавес драный, в пятнах, таким его помню лет десять. А вот полы только что провалились там и там, стены ободранные. Репертуар многие годы один и то же. Всё соответственно.
Коммунистический лозунг «кадры решают всё» на самом деле самая величайшая мудрость на земле. Только вооружившись ею можно построить общество благоденствия. А главный инструмент в этом деле – искусства (противоположность масскультуре, это нельзя путать) с литературой матерью. А у нас здесь, как мы видим, не всё благополучно.
Но пусть не сложится у читателя впечатление, что нет в Воронеже сегодня талантливых литераторов или я по какой-либо причине не хочу их замечать. Наша природа щедра на таланты, просто созданная мелкими, ничтожными людьми среда не даёт им расцвесть.
Не буду говорить про молодых – кто заинтересуется, сможет сам найти стихи Веры Часовских или Алёны Поярковой в интернете, конкретно, хотя бы в альманахе «Стражник». От них самих пока зависит смогут ли пробить они толщу окружающей атмосферы бездарности, зависти и чиновничьего чванства.  Но нет страшнее врага у поэта, чем несостоявшаяся судьба.
Конечно, если говорить о Колесниковой, Беляевой или Будакове – тут никакая судьба не поможет: не дано им природой, я дальше покажу на примерах их тщетных потуг. Обидно, когда и Господь отпустил, и не мешал вроде никто, а написать своего Гамлета не получилось. Таких примеров у нас достаточно.
 Где-то лет в двадцать нашего среднего возраста мы крепко сошлись на поэтической стезе: Александр Нестругин, Игорь Лукьянов, Николай Белянский... Вместе участвовали в совещаниях молодых, публиковались в коллективных сборниках… Жизнь длилась, развивалась и свивалась, приходили и исчезали новые и не очень дарования, но под спудом таилось святое ожидание, что именно мы, или в крайнем случае кто-то из нас одарит мир невиданным доселе шедевром.
Особенно верилось в Александра Нестругина, умеющего завернуть в слово всю пятерицу чувств. Я и общался с ним чаще, тем паче была у нас объединяющая страсть – батюшка Дон и рыбалка. И над его строками о нашей бесподобной природе приходилось мне даже пустить слезу. Пока вдруг не осенило: да ведь настоящему искусству одной слезы недостаточно. Поэзия – это когда от животворящей страсти рождается мысль. Когда за поэтической строкой встают необозримые горизонты прошлого, настоящего и будущего. Истинным образцом большой поэзии является общеизвестное Слово о полку Игореве.
У Саши пока такого Слова не родилось. Но учитывая, что на сегодня он обладает и полновесным талантом, и настоящим мастерством, да и возраст пока не критический (он младший из нас), я продолжаю верить в его звезду.
Почти одновременно с этим озарением Игорь Лукьянов подписал мне свою новую книгу стихов, состоящую наполовину из переводов… древнерусской литературы. Среди них как раз перевод Слова о полку Игореве. Вот это смелость! Или старческий маразм?
Последний переводчик известный мне – Игорь Шкляревский. В восьмидесятые много шуму наделал его довольно талантливый, но особенно добросовестный перевод, над которым поэт работал более трёх лет и всю жизнь, о котором много восторженных слов высказал академик Д. Лихачёв. Конечно, из прочитанных мною десятков переводов нравились многие. Одни за сохранение музыки Слова (например, Н. Заболоцкий), другие за достоверность содержания (А. Майков) ... Шкляревский на мой взгляд постарался быть близким к оригиналу во всех отношениях. Три года. Двадцать четыре часа в сутки. Только Слово!..
Читать перевод моего товарища Лукьянова мне долго не пришлось.
Наивный перевод не самого удачного перевода, не более того. Полное отсутствие знания предмета. Для чего это всё?
Если коротко, возьмём такой простенький пример. У Шкляревского Боян, если петь собирался, то растекался белкой по древу, волком по земле, орлом под облаками. У Майкова – векшей (белкой) по лесу, волком по полю и т.д.
В оригинале: мысью (белкой) по древу. Помню, как Вл. Солоухин возмущался извращенностью переводчиков, превративших мысь в мысль.
Для поэта триединство стихий не надо и объяснять: на земле, в небесах и
на море…  И как можно себе представить поэта, растекающегося мыслью
по дереву?
Очень плохой перевод взял Лукьянов для своего перевода. Зато и глупая моя надежда на этом растеклась, как сугроб по весне. Не состоялись по-настоящему и талантливые ребята И. Кобзев и Н. Белянский. Там быт проник и в судьбу, и в стихи. Так что моё поколение уже подвело поколение предыдущее, где, как отметил великолепный Виктор Поляков: «Жигулин, Прасолов, Мелёхин // Июльской улочкой идут». А про более молодых говорить пока рано, ведь быть или не быть в Воронеже литературе, а значит и духовности в целом, сегодня целиком зависит от них. Может быть ещё не всё потеряно, особенно если молодые возьмут себе за образец творчество того же Виктора Михайловича Полякова, своего незаслуженно забытого земляка. Невозможно, но стоит перед глазами, как просто он по желанию друзей читал свои стихи. Они лились золотыми струями музыки, мыслей и чувств, как бесконечная жизнь на земле:
«По восторженным травам
 без оглядки иду
в тыщу с чем-то неправом
беспощадном году.
Мне легко и отрадно:
я один на земле
знаю полную правду,
ибо правда во мне.
Соловьиные трели
надо мною звенят.
А кого-то – к расстрелу,
а кого-то казнят.
Век земной, суетливый
не грозит мне бедой:
я такой справедливый,
я такой молодой!
Непреклонные боги
говорят моим ртом.
А судьба и итоги –
это будет потом.
Будет горькая льгота
оглянуться назад,
где уже не кого-то –
самых близких казнят.
И по праву утраты
будет правда из правд –
у тюремной ограды
стать с казнимыми в ряд…»
Эта и другие поэмы прочитывались, как казалось, за мгновенье. И сам поэт был настолько незаметен на их фоне, как будто стихи жили сами по себе. Думаю, скорее всего так и есть: поэзия живёт сама по себе, графоманы сами по себе.


САМИ ПО СЕБЕ

Для убедительности рассмотрим приём в союз писателей РФ в Воронежской писательской организации. Последний из них проходил 7 декабря минувшего года. На нём обсуждали пополнение писательского братства сразу на семь единомышленников. Остановимся на некоторых из соискателей, точнее сказать, «молодых» членах писательского сообщества.  Ведь за последние годы я не помню, чтобы кого-то из претендентов отклонили.
Итак, под номером один – Березуцкий Валерий Дмитриевич, год рождения 1953!!! Каким же таким эпохальным литературным трудом отличился сей молодой писатель? Читаем его полезную часть жизни:
«Археолог, педагог, кандидат исторических наук (1997), доцент (2003). Занимается изучением памятников раннего железного века…» Чтобы сэкономить время, коротко скажу: автор более 70 научных работ, некоторые из которых были опубликованы…
Ну и что? Слава ученому!!! Все ученые стараются публиковаться, обязывает профессия, да и гонорар не лишний. А причём здесь писательство? Попробуем узнать у рекомендующих.
Вот выдержка из рекомендации писателя В. Будакова: «…Когда погружаешься в «курганы» Березуцкого, видного воронежского ученого, получаешь истинное художественное наслаждение. Радует добротный язык, привлечение пушкинских и иных классических строк…» Нет, ну тогда понятно, особенно про «добротный язык». Примерно тоже самое говорит и прозаик Юрий Кургузов: «…ведущий археолог, пишущий не сухим, «стандартным», а ярким, образным языком …». И публицист В. Жихарев подводит черту: «…умелое владение словом (слава Богу, не языком) позволяет ему ясно, образно излагать суть.»
Вот это да: учёный!!! и умеет ясно излагать суть!!! Вот теперь можно Березуцкого ставить рядом с Кольцовым, Никитиным, да и Троепольским –
все писатели! А то, что молодому писателю за шестьдесят, так это вам не советские времена. Это тогда после сорока пяти в союз писателей принимали в исключительных случаях, ибо если человек родился писателем, он до того времени уже многажды себя проявит, а если до шестидесяти не написал своего Евгения Онегина, то пусть просто живёт себе и «ясно излагает суть». С возрастом, видите ли, не приходят способности, возраст, зараза, в основном приходит один, на худой конец с болезнями.
Что же другие вновь принятые? В этот раз были и молодые (о них речь пойдёт отдельно), но в авангарде у нас славная обойма одного с Березуцким поколения, все прилично за шестьдесят.
Это Богушев Валерий Иванович, инженер, конструктор, изобретатель. Рекомендующие: С. Иванов (тот самый, который в своё время стал Членом, не издав ни одной книги, не написав ни одной художественной строчки. Да и приняли его тайно в Москве, подозревали, в метро), А. Яшин из Тулы (вот строчки из его рекомендации: «…Богушев мастерски владеет русским(!) языком») и С. Пылёв, подтвердивший сказанное Яшиным: «…он работает с языком».
Это Тулупов Владимир Васильевич, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой рекламы и дизайна, декан факультета журналистики Воронежского государственного университета, председатель Совета по защите докторских диссертаций по специальности  - журналистика, председатель региональной секции Центральной и Центрально-Чернозёмной России УМО по журналистике университетов РФ, президент Академии региональной печати России (передохните, это только начало), президент Гильдии аналитических журналистов, автор более 400 научных и научно-методических публикаций…
Как же справедливо предложение президента Путина по поводу чиновников, походя ставшими «докторами» наук и академиками! Так не предложить ли и нашим «молодым писателям на седьмом десятке» оставить научное поприще, отказаться от ученых званий и попробовать добиться хоть каких-то успехов на литературной стезе? Главное, прокормиться литературным трудом? Знают ли они, что «стихи, к сожаленью, не кормят, только поят и то не всегда.»?
И, наконец, Шаповалов Алексей Викторович, человек без особых заслуг, если не считать пенсии, заработанной честным трудом «заточника в ЗАО «Орбита». Ну не может серьезный литературный труд быть увлечением, хобби!!!
Почему же протеже этих (уже теперь сотен) воронежских «писателей» не покажет им на примере «каких-нибудь» Гавриила Троепольского или Андрея Платонова, что каждую минуту своей жизни нужно посвятить её Величеству Литературе, первопроходцу философии, являющейся в свою очередь флагманом всех наук (по Шеллингу), чтобы стать, как они, визитной карточкой воронежской земли?!
Да потому что цепная реакция имеет начало и не имеет конца. В восьмидесятые годы, работая в Воронеже директором межобластного Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, я по долгу службы знал не только состав писательских организаций Черноземья, но и, так называемый, литактив. В литактиве числились как молодые перспективные литераторы, так и вошедшие в возраст, то есть за сорок пять, издавшие одну-две, а иногда и больше, книги, не получившие должного отклика или признанные комиссией по приёму в СП СССР не имеющими художественной ценности. И таких литераторов было большинство. При общении с ними удивляло понимание своего места, желание несмотря ни на что работать и совершенствоваться. Хотя стать членами писательского союза практически все они уже не мечтали.
В девяностые эта армия ринулась в члены разделившейся на две писательской организации. Ротация в организациях напоминала фронтовую сводку: принимались, умирали, принимались вновь и вновь. Более молодые – пятидесятилетние – вдруг становились чуть ли не классиками; а настоящие писатели перестали посещать место дислокации графоманов и тихонько уходили в мир иной. И вот сегодня эти члены новой формации занимают все руководящие посты в литературном Воронеже, из года в год издают свои книги, вручают себе литературные премии и размножаются всеми доступными способами.


«РАБОТАЮТ ДОБРОТНЫМ ЯЗЫКОМ»

Возвращаясь к описанному приёму в члены, хочу не только обозначить имена рекомендующих, но и раскрыть их «творчество», рассказать о тех, кто в свою очередь делает их неприкасаемыми, то есть по возможности показать несколько звеньев порочной цепи, не имеющей к литературе никакого отношения. Кстати, рекомендуют, принимают, издаются и награждаются в основном десять одних и тех же писателей, они же члены правления. Естественно при полной поддержке областной администрации. Вот они, кто по их высказываниям «мастерски» «работают добротным», «образным», «русским»! «языком»: Новичихин, бывший главный редактор «Подъёма», бывший министр культуры области, бывший председатель правления; Будаков, бывший главный редактор Центрально-чернозёмного издательства; Щелоков, бывший начальник управления по печати, бывший министр культуры области, сегодняшний главный редактор «Подъёма» и по совместительству председатель писательской организации; Лютый, зав. отделом «Подъёма», Колесникова, руководитель секции поэзии!!!  и их соплеменники помельче, все члены нынешнего правления.
А теперь про их выкормышей. Возьмем книги принятой год назад в писатели Валентины Ивановны Беляевой и наугад зачитаем строки: «Арпеджио тихо проплыли. // Мелодия – там – в облаках! // И Лебедя белые крылья – // На хрупких воздушных руках». Если смысл первых двух строк можно как-то объяснить (с трудом), т.е. прозвучало упражнение, проигрывание аккордов в разбивку, а в облаках звучит (?) мелодия, то понять, что это за хрупкие воздушные руки, на которых белые крылья Лебедя, мозг отказывается. Открываем следующее стихотворение: «Горели свечи у камина, // Метался трепетный огонь. // Звучали струны пианино, // И слезы капали в ладонь». Не правда ли, уже хочется улыбнуться?  Не потому, что у камина горели свечи, а потому, что у пианино звучали струны (у баяна бы звучали планки), какие-то слезы капали в чью-то ладонь.
Представили? Пойдем дальше: «Труба звучит! Ты слышишь этот звон? // Ужель она недавно лишь молчала? // И вот теперь, пронзая бастион, // Сверкая, словно огненный дракон, Собою это время увенчала». Интересующиеся хоть как-то музыкой знают, что на свете есть два инструмента, тембр звучания которых близок тембру человеческого голоса. Это скрипка и труба. А звонят в колокола. Но здесь труба не только звенит, но словно огненный дракон пронзает(?) бастион(?) и увенчивает собою время.
Откроем еще одно: «Летела Жизнь за шёлковою синью // В упряжке фиолетовых коней. // И виделось ей счастье далью зимней // Под светом бело-розовых огней». Если честно, то комментировать эту радугу, набор фраз, смысл которых просто нельзя уловить, уже не хочется. А нам попались далеко не самые смешные строки ее книг. По-моему, вполне ясно, что мы имеем дело или с юным человеком, решившим с наскока оседлать пегаса, или с человеком, которому профессиональный поэт или критик обязан был подсказать, что писание стихов не совместимо с имеющимися способностями.
Заглядываем в биографию. За шестьдесят. В таком возрасте начинать, да еще женщине, просто бессмысленно. Тем более, тактично напомнить бы человеку, сколько леса уходит на бумагу для одной книги.  Что уже были в истории люди, написавшие какие-то стихи.
Так нет, в книгах размещены пространные предисловия членов Союза писателей РФ критика В. Лютого и поэтессы З. Колесниковой, в которых безграмотные строки называются находкой для романсов, высокопарной, «оперной» лирикой. И если предисловие Члена Союза Писателей Колесниковой нужно еще перевести на русский язык («Автор, с её философским осмыслением сущности современных событий в контексте «новейшей» истории, зачастую обращаясь к образам природы, стремится оградить своё слово от влияния издержек нашего времени с их вторжением в каждую личную жизнь и в целом – жизнь общества» - вполне достойно самих стихов), то критик В. Лютый находит в стихотворениях «высокие идеалы и жажду красоты».
Боже мой, милостивый… Неужели элементарная безграмотность может быть возведена в какие-то ранги? Это цинизм? Это какая-то меркантильность? Вполне, книги Беляева печёт чаще чем блины, то есть, в средствах не нуждается. Да и одну из рекомендаций она получила от руководителя Московской писательской организации, принявшей в поэты и сразу в Лауреаты несуществующего бизнесмена Б.Сивко (бред сивой кобылы). Это шутка? Это неумение отличить стихи от неуклюжих попыток написать связно предложение?
Ведь это легко, господа критики. Вот берем наугад стихотворение и зачитываем фразу от начала до точки: «В слепых лучах ликующих софитов – // Насытившийся падалью орёл // Парил над горделивой пирамидой, // Воздвигнутой в столетья из гранита, // И кажется: над нею ореол». А теперь объясните себе, что значат «слепые лучи» и «ликующие» слепыми лучами «софиты» (приборы для освещения сцены спереди и сверху), как попала бедная птичка на сцену и откуда там «горделивая пирамида», что значит «воздвигнутая» и в какие «столетья» причем здесь вообще «ореол»? Вот этот бред и есть высокие идеалы и жажда красоты?
 «С дуба падали листья ясеня», - шутили мы в юности по поводу абракадабры в стихах начинающих «гениев». И кто-нибудь обязательно отвечал в рифму: «Ни фига себе, ни фига себе». Надо заметить, что в те времена возможностей повеселиться над горе стихами было гораздо меньше – книги перед выходом в свет проходили рецензирование, редактировались, а молодой автор находился под патронажем опытных литераторов.
Открыть новую книгу Беляевой меня заставило любопытство: кто же еще из воронежских «классиков» решил представить творчество плодовитой поэтессы почтенного возраста и каков её творческий рост?
«И люди, как несущиеся кони, молясь святой обугленной иконе, у кромки бездны вновь судьбу крадут и гимны ей восторженно поют».  Пусть непонятно, что же люди делают как кони – молятся или поют гимны, но согласитесь, это вам не листья ясеня с дуба, а гораздо интереснее. Хотя про листья у Беляевой есть покруче: «И в лесах листва с огнём в задымленных глазах вздыхает над судьбой своею тленной». А вы говорили, что только в Рязани грибы с глазами…  А ваши листья ясеня с глазами? Кстати, у Беляевой все предметы глазасты, например: «Всё глядят на растаявший клин среди звёзд голубые глаза покосившихся вёрст» или «В глазах моей непонятой вселенной – озёра – облака на парусах». А то, что вселенная изображенная автором не понятна – естественно, ведь здесь явно не хватает строчек «в огороде бузина, а в Киеве тётка».
Я выше уже говорил об авторе, что её опусы заслуживают серьёзного внимания. Конечно же, не литераторов, а специалистов более милосердной профессии. «Идиллия! А ветер над тобой несётся в огнедышащей метели. И ты идёшь по следу за судьбой, в дыму его таинственной картели». Что такое огнедышащая метель, в которой несётся ветер? И куда это автора понесло в дыму таинственной «картели»? Картель – объединение промышленных предприятий для получения наибольшей прибыли. Что это за бред? Разве тут до смеха?
Мне кажется, что разговаривать с автором о логике, о смысле сказанного, о значении слов – бесполезно. Поэтому, такие ляпы, как например: «Взгляни же! Пары белых журавлей над нами закружились, заиграли, спускаясь на верхушки тополей в загадочной космической спирали», для автора хоть какой-то прорыв в какую-то смысловую систему. Ну, правда, в жизни журавли парами не спускаются ни по какой спирали, тем паче, космической, на верхушки тополей. Журавли птицы степные, стайные, на деревьях не сидят. Спутала Беляева их с воронами, да бог с ними, но это же не «голубой кумач» или «трепещущая жажда», которыми изобилует так называемая книга, под названием «В безупречном снегу журавлиная пара». Одного этого названия достаточно, чтобы заподозрить неладное. Так кто же благословил в свет эти листья ясеня с дуба?
Перечитывает(!) их и погружается «в атмосферу плавного, немодного сегодня романтического состояния женской хрупкости и лёгкого, вуального настроения, где всё обрамлено полутонами, нежностью и светом» Иван Щелоков, главный редактор, по совместительству – Председатель писателей!
«А что ж это за редактор, а что ж это за журнал» - пропелось невольно на мотив известной частушки и руки потянулись к печатной продукции. Вот он, журнальчик «подъёмчик», самый первый в этом году. Справедливости ради замечу: очень неплохие стихи Натальи Колпаковой из Сарова и Евгения Чепурных из Самары. Так ведь шила в мешке не утаишь, а поэзия острее шила, любые тенета прорвёт. А следующее наблюдение – авторы сплошь при чинах: главный редактор «Огней Кузбасса», секретарь правления СП РФ, сотрудник издательства «МГ»… Правильно, так редактор «подъёмчика» скоро появится или уже был в их изданиях. А вот и она, кому не пропасть. Даже имя не буду называть, только словарный багаж: «бело-розовые огни», «покосившиеся версты», «с глазами голых дикарей» и вы уже «в лёгком, вуальном настроении» рассуждаете, это как же и чем нужно угодить главному редактору, чтобы голимый бред поместить в литературном журнале?!
При таком раскладе – возглавит Валентина Беляева какой-нибудь отдел журнала-газеты, а то и писательскую организацию. Это у нас в порядке вещей. Потому что такие порядки, уже очевидно, очень устраивают ответственных от Областной Администрации за культуру и литературный процесс в Воронеже.

ПЕРВЫЕ ШАГИ В БЕССМЕРТИЕ

Но и это все меркнет по сравнению с предисловием, написанным Членом Союза писателей Евгением Новичихиным (возглавлявшим поочерёдно журнал «Подъём», областное управление культуры, писательскую организацию) к сборнику стихов и прозы Марии Соколовской «Взрывные согласные». Посетовав, что «за многие века развития поэтического творчества тематический выбор стихотворца практически исчерпан (!???), а, значит, сегодня еще более важен выбор художественных средств», Новичихин здесь же утверждает, что автору совсем не обязательно размышлять над тем, почему у нее в стихах рифмы приблизительные, а нередко вообще отсутствуют. Вместе с автором Евгений Новичихин идет дальше: «например, в стихотворении «Входишь в подъезд наконец-то, а там леса…» Соколовская передает состояние разлома в душе, не используя даже знаков препинания. И это в данном случае выглядит вполне оправданным. Это позволяет автору выражать свои мысли более свободно, не нанося никакого ущерба поэтическому слову».
Бедные наши классики Николай Васильевич, Александр Сергеевич! Тургенев, Лесков, Толстой…. Они, оказывается, наносили знаками препинания ущерб своим творениям. А лохи ученые, наши преподаватели, доказывающие, что из-за запятой может погибнуть человек! Помните школьный пример: «Казнить нельзя помиловать»?
Мария – автор действительно молодой и перспективный. Поэтому подобные высказывания от Лукавого несут непоправимый вред не только ей, но и другим начинающим стихотворцам. Сам-то Новичихин, вопреки оригинальному тексту Соколовской, даже в одной процитированной им строчке (см. выше) поставил свою запятую. Правильно, Маша, правила русского языка обязательны, для литераторов тем более. Как и правила стихосложения. Вот как об этом просто сказал Эдуард Багрицкий: «Стихотворение – это прототип человеческого тела. Каждая часть на месте, каждый орган целесообразен и несет определенную функцию. Я сказал бы, что каждая буква стиха похожа на клетку в организме: она должна биться и пульсировать».
Поверь Багрицкому больше чем Новичихину, товарищ Маша, ведь он Мастер. И поняв такую простую истину, не захочешь производить на свет уродцев без ног, а то и без головы.  А что касается свободы выражения своих мыслей, так это значит, что автор еще не достиг достаточного мастерства, вот в чем правда. Нужно избегать вывертов и кривляний, ибо кто хорошо знает историю литературы, может поведать, что все новейшие «выверты» - давно забытое старое. А словами М. Исаковского: «это не подлинная оригинальность, а оригинальничанье, фокусничанье, проявление дурного вкуса. И чем скорее Вы избавитесь от подобной «оригинальности», тем будет лучше для Вас». Я бы добавил – для всех.
Среди книг начинающих авторов, изданных в Воронеже за последнее время, неплохое впечатление осталось от сборника стихов «Федорин день» Ларисы Зиминой. Насторожило то, что автора сразу же начали рекомендовать для приема в Союз писателей. Поэтому хотелось бы поговорить о книге подробнее.
Вначале о минусах книги. Это – предисловие профессора ВГУ, члена Союза российских писателей Виктора Акаткина, написанное поверхностно и восторженно, с обязательным сравнением с Ахматовой и Цветаевой – женщина ведь. (Помню я уже приводил пример его предисловия к Ивану Щелокову: «В плеяде воронежских поэтов, весомо заявивших о себе в последнее десятилетие, Иван Щелоков, пожалуй, самый граждански ориентированный стихотворец. Ближайшие поэтические родственники Щелокова – А. Твардовский, А. Жигулин, А. Прасолов, Ю. Кузнецов.» Как удалось профессору-филологу объединить совершенно разных поэтов, не говоря уже, что быть Ванятке Щелокову им «родственником», особенно Юрию Поликарповичу – не кругло в известном месте. Поневоле веришь, что уж этих авторов профессор не читал).
В конце – рецензия «первого читателя», человека известного в Воронеже. Вот альфа и омега и по-другому воспринимать стихотворения нельзя. А я, дорогой мой автор, пришел к тебе. И, открыв первое стихотворение, второе – начал спотыкаться о небрежности в работе над ними, о пошлые (матерные для литератора) рифмы, о притянутые за уши красивые слова из других культур, о постоянные и грубые сбои ритма….
Рифмы в полном наборе: осень – просинь, дожди – жди, пути – идти, жизни – тризне и даже носит - сносит.  Или наоборот: будет – красногрудою, дотронулся – у трона…. А сколько пошлых красивостей! Одно стихотворение «Бонжур, осень» из трех четверостиший чего стоит. Тут вам и сонный блюз небес, и в миноре поздний лист, и осенний бархат и батист, и чернильный фетр туч, и паутиновый ажур к строке «Бонжур, мадам, бонжур!»….
Для экономии времени сразу скажу – Лариса Зимина безусловно одаренный автор. От прочтения многих стихотворений остается впечатление, иногда она мастерски выкладывает настроенный звукоряд, профессионально играет, куражится (в хорошем смысле) со словом. Тем более непонятны неряшливость и глухота рядом с талантливыми строчками. Для примера достаточно прочесть очень лиричное и царапающее сердце стихотворение «…а по кругу бежали лошади». Поэт без всяких «но». А рядом стихотворение «Рассыхался, распадался старый мир», с рифмой «кумир», с бледной желтеющей репой, ухмыляющейся «с олимпийского вертепа».  Я понимаю, что мы «с» Воронежа, однако русский язык и здравый смысл пока еще существуют.
Не смотря на альбомность творчества Ларисы Зиминой, я бы сам проголосовал за ее прием в писательский союз. Но для пользы автора хорошо бы издать небольшой по объему сборник доработанных стихотворений из этой же книги с добавлением новых. Нужно непременно видеть творческий рост автора.
Молодым авторам и некоторым рецензентам открою маленький секрет. Держите в голове постоянно какие-то прекрасные строки хорошего поэта. Для примера, чтобы не уличили меня в предвзятости, возьмем строчки очень «не моего» поэта по мировоззрению, политическим и художественным ориентирам, например, Николая Асеева. И процитируем, даже без его футуристической лесенки: «Раненым медведем мороз дерет. Санки по Фонтанке летят вперед. Полоз остер – полосатит снег. Чьи это там голоса и смех? Руку на сердце свое положа, я тебе скажу: Ты не тронь палаша! Силе такой становясь поперек, ты б хоть других – не себя – поберег! Белыми копытами лед колотя, тени по Литейному дальше летят…» и так далее, и уже не хочется останавливать эту музыку, и забываешь, что поэт, как минимум, тебе не товарищ… Стихи – это не рифмы в конце корявого предложения. И давайте после этих строк прочтем (не пугайтесь, не Валентину Беляеву или Колесникову) строчки способной Марии: «Идешь к деревенскому туалету, да и глянешь на поле за огородом такое желтое…» И если вам не стало стыдно, если вы не видите разницы между стихами и этим словесным … извращением, то вам не только писать, вам никогда не получить удовольствия от прочтения настоящих стихов.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что главная причина низкой культуры молодых авторов стихотворений не только в них самих, но более в их наставниках, рецензентах и радетелях, недоучившихся и обленившихся за годы застоя литературного процесса. И, что самое страшное, этот круг уже замкнулся не только в Воронеже, но и в Союзе писателей России. Ведь нынешние молодые и всякие – завтра рецензенты и наставники.


ВЫСОКАЯ СТУПЕНЬ

Самая высокая ступень организации человеческой речи – стихотворение. Это доказано многажды нашими классиками и спорить об этом уже стыдно. Казалось бы. Однако, особенности российской цивилизации повергают в ужас размахом достижений на пути к этой ступени. Уже без преувеличения можно говорить, что практически каждый мало-мальски знающий алфавит зарегистрирован как поэт на сайте Стихи.ру. Ежемесячно и в Воронеже выходят десятками и сотнями толстенные книги так называемых стихов все новых и новых так называемых поэтов,
с библиотечными кодами, с ISBN, что так же, как и бумага покупается без проблем. И мы уже можем взять в библиотеке красивую книгу и прочитать:
«На свете много женщин милых, // я попытался и не смог всех счесть. // А среди милых и красивых // милейшая одна лишь есть. // Милая, тебе я обещаю: // найду художника, а если нет – //скоро, точно я не знаю, // в руки сам возьму мольберт. // Но как нарисовать всю твою милость, //  изобразить на жестком полотне, // чтоб вся Европа удивилась твоей неотразимой красоте. // Но как изобразить твою улыбку, // чтоб не понять, о чем она, кому? // Боюсь, я совершу ошибку, // если в руки кисть возьму. // Но я не отступлю, решусь: // вдохновения у Бога попрошу – // Не красками, красками боюсь – // в стихах твой облик опишу».
Ну почему автор красками боится, а стихами нет!? Как будто писано для известного врача. Захочешь – такого бреда не придумаешь.  А в книге «Блики осени», изданной за свой счет Виктором Рыжовым, его аж на сто двадцать страниц. Рыжов – Член союза писателей «Воинское содружество», известной кампании злостных графоманов, то есть дело ожидаемое. А что же творится, вернее сотворяется у нас на ниве профессиональной, членами Союза писателей России.
Книг много, глаза разбегаются. Почему-то захотелось взять эту, скромную на вид, но интригующую названием «Отчий край Ивана Бунина». Тем более и автор знаменитый, лауреат многих литературных премий Виктор Будаков, неизменный рецензент всех и вся. А названием он ясно намекает, что читателя ждут великолепная природа и несказанная глубина и музыка бунинской поэзии, наслаждение великим и могучим.
Как выбрать стихотворение, с какого начать? Первое сразу отвратило прозаизмом перечислений: «Глухие поля, золотые поля на родине Бунина…» берем следующее: «Большая Дворянская, Старый Бег – стоял в два крыльца здесь дом…» Опять проза, причем с плохой ритмикой даже для прозы. Следующее: «Поля, перелески. Холмистые дали – Здесь в детстве в подстепной усадьбе он жил…»  Ну это уже плагиат, сразу вспоминается «Служил Гаврила почтальоном, Гаврила почту разносил». И так далее: «Времена. Дороги. Страны…», «Каменка. Вишневый ряд, малина…», «Полночная песнь. Беларусь. Холмы. Да леса. Да озера». Есть и повеселее, например: «Русь. Отчизна, даль НЕИСХОДИМАЯ». Хоть голову поломаешь, что бы это значило? А тебе уже следующее: «Едет славный Дон Кихот, приезжает он в Россию – Край хлебов НЕИСКОСИМЫХ»… Вот вам. Сам в селе родился, столько зерновых скосил и обмолотил и на «Сталинце», и на СК-4 с прицепным еще копнителем и на модернизированном СК-3, но неискосимых хлебов не встречал даже и слыхом не слыхивал.
  Конечно, корявый слог непростителен даже прозаику, но, когда косноязычие мешает воспринимать смысл, так и хочется, как в анекдоте про чукчу, дать щелбана и попросить показать на пальцах. И сколько автор не упоминай имя Бунина, поэзией этот бред не станет. Ну, например:
«Безрадостно ль Бунин пленен / Орловской степною отчизной, / Где что ни деревня – как тризна / В пиру у грядущих времен?».  Не знаю, лучше ли было бы радостно плененному Бунину в степной, а может в лесной орловской отчизне, но понять, что такое деревня как тризна (обряд погребения или пир на похоронах) в (на?) пиру у грядущих времен – извините. Может и тупой, но целый день в голове перепел долбил: «пир в пиру, пир в пиру…»
Иногда начинаешь думать о врагах русской культуры, начинаешь искать ведьм. Кто же издает такие «шедевры»? В данном случае межнациональный гуманитарный Центр «Грейс». Ага, может быть. Но в последние годы и книги Будакова, и много книг еще «лучших» авторов издано при поддержке Администрации области, губернатора…
Особым интеллектом отличается ООО «Центрально-Черноземное книжное издательство». Берем для примера книгу стихов В.В. Сафоновой и начинаем, как говорится, с начала, т.е. с аннотации: «В настоящую книгу известной воронежской поэтессы Веры Сафоновой вошли яркие, самобытные стихи…» и так далее. Не правда ли, почувствовали себя отсталым лузером – известную поэтессу не знаете. Ладно бы там Ахмадуллину или де Габриак, а то ведь… Не спешите, сейчас вздохнете и улыбнетесь – у известной поэтессы это первая книжка, она стала известной, когда книжки не было, а, может, как лягушонок в Дюймовочке, заранее. Ну и насчет ярких и самобытных: «по замёрзшему окошку / я прокладываю имя / перерывчатой дорожкой / в неизвестном направле / едет-едет мой автобус / сквозь знакомые чуждыни / мало-мало видно мира / через буквы на стекле…». Вот такая высшая ступень организации человеческой речи.
Словосочетания «высокое искусство» и «поэзия – мать искусств» ни автору, ни издателю незнакомы. Видно, и про знаки препинания в университете (в котором училась и учится автор) ничего не слышали, а самобытность особенно ярко проявляется в рифмах «направле - на стекле». А словообразования («чуждыни», например) ничуть не хуже «неискосимых» полей Будакова. Пример-то для подражания достойный – лауреат всех мыслимых и немыслимых литературных премий.
Хотелось бы коротенько остановиться на умении графоманов оборонять свои высшие ступени, «твердыни».  Я уже не раз писал о том, что талантливые люди не могут пробиться через эти заросли словесного бурьяна. Это начиналось еще в конце советской эпохи, когда чиновникам от литературы было приказано становиться свободными, раскованными, вплоть до использования порнографии. Например, тогдашний редактор в воронежском журнале славный малый, способный литератор, но осторожный человек на мой вопрос «почему?» ответил очень недвусмысленно: «потому что мне не нужны всякие гениальности, мне нужны русские среднестатистические стихи!»
Захватив все руководящие и направляющие посты в литературном процессе, эти люди не стесняясь начали вытеснять всё, что хоть как-то указывает на талант. Если раньше долг издателей заключался в кропотливом поиске божьих искр, то теперь они принялись эти искры гасить на лету, не стесняясь в приёмах и, что самое обидное, используя для этого административный ресурс.
Отбросив ложную скромность, чтобы не дать неприятелям возможности упрекнуть меня в намёках, приведу в пример историю прозаика протоиерея Алексия Лисняка, как читатель догадался, близкого родственника, поскольку других примеров я приводил уже не мало. Буду краток: к своим сорока этот литератор имеет немалую известность в стране. Причём интернет в данном случае – вторичен. Просто публикуют его литературные издания с удовольствием: «Москва», «Наш Современник», «Сибирские огни», «Фома», «Русский дом» и другие светские и духовные издания, а, к примеру, в уральском журнале «Бельские просторы» автор стал лауреатом года.  Московские издательства заплатили прозаику солидные гонорары, чтобы издать и переиздать большими, побольше чем у прилепина тиражами его книги «Сашина философия» и «Через речку быструю», хотя не хочу врать, до этого он издавался и за свой счёт.
Но вот что в данном случае показательно: в Воронеже не издано ни одной строчки отца Алексия за счёт администрации, за деньги, которые отпускаются местным писателям на эти цели!!!
 А местный журнал «Подъём» эту фамилию ваще не хочет слышать! А протоиерей Алексий Лисняк член Воронежской писательской организации!
Если кто-то пытается уловить хотя бы оттенок обиды – напрасные потуги, как раз наоборот, слава Богу, что так сложилось, автор невольно вынужден был совершенствовать талант. А то остался бы на уровне Будакова или Колесниковой. Но сколько талантливых литераторов загубило это коррумпированное графоманское болото! В этом эпизоде я стараюсь подчеркнуть очень здравую мысль, с которой и начинал материал: писательский союз и поддержка бюджетом литературных журналов – очень большой тормоз на пути литературного процесса!
 


ПРИВЕТИК ОТ ДУХОВНОСТИ

Моего покойного друга Анатолия Ионкина в советские времена много раз принимали в Союз писателей. Сначала в Воронеже откладывали до выхода следующей книги. А когда, наконец, здесь приняли, из секретариата на его творчество пришла резолюция: «не представляет художественной ценности». Сегодняшние авторы стихов, включая многих членов союза писателей, вряд ли догадываются о существовании такого понятия.
Ионкин, лиричный и очень грамотный поэт, закончивший с отличием Литературный институт и уже ставший наставником многим молодым литераторам, огорчался. Но искал причины в первую очередь в себе и совершенствовался от книги к книге. А эти книги о любви (видел я сам) уже трепетно читались девушками в трамваях и троллейбусах, передавались из рук в руки и обсуждались на многолюдных читательских конференциях. Не знаю про «ценности», но мелодика, образность стихотворений Ионкина нравилась многим.
Говорить о «художественной ценности» сегодняшних стихотворных книг все равно, что обсуждать семейное положение снежного человека. За тот год, что я руководил поэтической секцией в местной писательской организации, я так и не приблизился к этой теме, при очень большом моем желании. Как можно говорить о художестве вообще, имея перед глазами такие, например, стихи: «Однажды солдат наш в немецком подвале // Девчонку нашёл, около матери пала. // Совсем уж из сил выбивалась она. // Слеза на глазёнках была уж видна.   Поднял её воин с земли поскорее. // Понёс он к своим её, пули свистели. // Вдруг кто-то в подвале ружьё заряжает // И прямо в солдата пулей стреляет…»
Говоря языком этого автора, тут уж не до жиру уж, живу уж быть. О каких ценностях разговор, если детская считалка про то, как зайчик вышел погулять, на фоне этого косноязычного бреда представляется поэтическим шедевром! А бред этот, между прочим, уже издан в отдельной книге со всеми ББК  и ISBNнами. Автора называть не буду, поскольку она заявление о приеме в Союз писателей не принесла. Может еще одумается и бросит переводить бумагу. А чтобы чуть-чуть приоткрыть вход в тему художественных ценностей, возьму за основу одну очень объемную книгу стихов (350стр.) члена Союза писателей РФ Владимира Невяровича.
В справочнике «Воронежские писатели» о нем подробно сказано, как о враче широкого профиля: и кардиолог, и психотерапевт, и руководитель. Карьера писателя гораздо короче: нет и шести лет, как Владимир принят в писательский союз и чуть больше десяти, как напечатал свои первые стихи. Учитывая возраст, вряд ли можно всерьез говорить о карьере литератора, во всяком случае, в истории литературы нет примера, чтобы поэтический талант неожиданно объявлялся к шестидесяти годам. К поэтам Муза приходит с рождением и не изменяет до гробовой доски, не в пример их женам. А поэты всю жизнь совершенствуются, но так и не успевают достичь даже подножия Кузнецовкой «Золотой горы», где «пил Гомер…»
Как бы опровергая эту мою крамолу, книга начинается словами: «В новую книгу лауреата Большой литературной премии России … вошли все наиболее значимые на его взгляд произведения за весь период его творческой биографии. То есть, книга «Волшебные слова» (скромно и со вкусом) как раз что мне надо для разговора о художественной значимости-ценности. А написавший такое количество рифм за столь малую «творческую биографию», или всемирный гений, или непревзойденный графоман.
В первом читателя сразу же пытается убедить Президент Русского Исторического клуба США некто Дунаева. На тридцати страницах «Слова о поэте» автор раскрывает читателю, что такое духовная поэзия, суть песнопений, притч, молитв, подробно рассказывает о жизни и творчестве Невяровича, увязывая все это в одну неоспоримую формулу: Невярович продолжатель русских поэтов классиков.
Видимо, из-за бугра виднее. Недаром и книга издана по благословлению священника Церкви Зарубежом протоиерея Петра (Бурлакова) США. Сразу же вспомнились строки действительно настоящего русского поэта Николая Зиновьева: «Я жить так больше не хочу. // О, дайте мне топор, холопу, // И гвозди – я заколочу // Окно постылое в Европу. // И ни к чему здесь разговоры, // Ведь в окна лазят только воры».
И я уже настороженно листаю бесчисленные цветные вкладки, где, с присущей ему «православной скромностью», Невярович запечатлен вместе с родными и близкими, его родные места и даже несколько раз семья самодержца Николая II.(?) А с благоговением прочитав в конце книги эссе Невяровича «О поэзии и её влиянии на душу человека», я здесь же принялся убеждаться в этом влиянии, читая творения и по порядку, и вразброс.
«С днем рождения, сынок, // Поздравляю, милый! // Подрастай и будь здоров, // Набирайся силы. // Становись умней, добрей, // Глубже и смелее, // Научись вникать в людей, // Постигать идеи».  И далее, и далее о том же, что «нужно вникать в людей и становиться глубже». Уже здесь автор переплюнул знаменитую комедию про Шурика, где тому его подшефный советует быть «к людЯм помягче, а на вопросы смотреть ширше», и только так «вести воспитательную работу среди меня». Это ли не художественная значимость! Правда, я абсолютно уверен, что напиши поздравление сыну прозой, автор выглядел бы куда грамотней и умнее, ведь статьи у него действительно интересные. А если бы это поздравление (это даже не альбомные вирши) попало бы непосредственно только адресату на открытке, логика бы восторжествовала.
Но истинно говорят, что профессия накладывает на людей неизгладимые отпечатки! И вот уже психотерапевт Невярович рифмами ведет беседу со шкафом.
«Наш старый шкаф, // Тебя ломают. // Купили новый. // Старое – на слом. // Мне жаль тебя, // Как будто отнимают // Крупицу жизни, память о былом. // Ведь с этим шкафом // Связано немало: (Здесь я грешным делом подумал, что стихотворец, наконец, скажет о значимом, о каких-то скелетах в шкафу, но – увы) // Наш тихий дом, // Облезлая кровать…»
Начинаю думать: может мне не удается проникнуть в мир образов автора, и я все воспринимаю, как нелепость? Вот «стихотворение» родному брату, уж тут поэт даст прочувствовать слово: «Мой старший брат, мой брат бесценный (прям Пушкин Пущину), // Подводной лодки командир, // Российской славы воин верный, // Не запятнавший свой мундир // Вперед ты шел всегда отважно, // Как офицер страны родной…» И так на двух страницах: «С открытым сердцем и забралом, // С умом, отточенным в кинжал(?)…  Отдал ты лучшую часть жизни // Суровой службе под водой». Какие там образы?! Человек вообще не имеет понятия о художественном мышлении. Он никогда не слышал о правилах стихосложения. Но зато вот вам одно из десяти правил счастливого супружества:
«Благоразумная жена // Желанной быть всегда должна (автор не слышит, что говорит. Может, мечтает?), // Иметь приветливые глазки (где, в кошельке, в комоде?), // Дарить побольше света (лампочку покрупнее), ласки (ага!), // Но знать, нисколько не робея: // Муж – голова, жена – к ней шея!» Шея к ней – это уже из области хирургии!
Вся эта книга, включая ее обложку и цветные вкладки, не что иное, как игра в писателей, именно в классиков. Многообразие «жанров» (от посланий до молитв), обширная география, всевозможные формы… Но все настолько мелко, настолько неумело! Вот, к примеру, верлибры, самая раскрепощенная форма, применяемая отечественными стихотворцами якобы для того, чтобы легче передать что-либо особо значимое:
«Алябьев не дослушал соловья… // Услышал соловья божественное пенье. // Как с царского стола бокал вина. // Песнь соловья в веках звучит не умолкая. // Прислушайся, прохожий, и возьми, // Что причитается тебе сполна! // Не вытеснить воронам соловья с лица земли, // хоть их так много, серых и сердитых. // Пой, соловей, вороны помолчат!..
Если верлибры и предполагают отсутствие рифм и какой-либо метрики, то уж никак не предполагают отсутствия смысла и наличие элементарной околесицы. А как еще можно назвать желание ворон вытеснить «с лица земли» соловья или сравнение божественного пения соловья с бокалом вина с царского (?) стола? И бедный, бедный Алябьев…
Не спасают Невяровича и попытки скромного плагиата. К примеру, прочитал Невярович книгу замечательного русского поэта Михаила Гусарова. Глянулась книга. Дай-ка поиграю в Гусарова. У того благословение патриарха Алексия II, да где ж его взять. Появляется благословение зарубежного иерея. Заканчивает Гусаров одно из произведений: «А под сим подписуюсь: Михаил – Божий раб», Невярович не отстает: «Писал его в бореньях Владимир, Божий раб». У Гусарова «От меня это было» по мотивам послания иеросхимонаха Серафима Вырицкого, и у Невяровича. Только у Гусарова это действительно стихотворное переложение «Откровения», а у Невяровича, извините, материал для того, чтобы переложить его заново. Как говорят в народе, мол, у нас в деревне, как в Москве, только дома пониже и асфальт пожиже…
Читая, веселья ради, эту книгу с товарищами, мы вдруг сошлись в одном мнении – в литературе Невярович находится примерно в двенадцатилетнем возрасте, именно в этом возрасте мы писали стихи такого уровня. Лишь один из нас не согласился, он в этом возрасте печатался. Все сходится: именно двенадцать лет назад Невярович начал писать-печататься и вступил в союз писателей, сегодня это происходит одновременно. Вряд ли успеет вырасти, а надо ли? Нашлась же у него одна, самая избитая в мире но вполне здравая мысль: «Если можешь сдержать (?) – не пиши, // Может ты не поэт – стихоплет, // Для себя справедливо реши, // Что вернее тебе подойдет». Хоть коряво, но справедливо.
В чем автор преуспел, так это умудрился на трехстах страницах не сказать ничего нового, ни одной мысли, ни одной фразы! С таким феноменом я встретился впервые, а значит Невярович пока – все же непревзойденный.  Издевательство над словом хуже воровства. Я хотел пожелать ему таких же успехов в медицине! Да вовремя спохватился: не накаркать бы. Вспомнился случай. Оперировала меня по поводу флегмоны молодая хирургиня Таня, худая, злая и жадная до скальпеля. Раз неудачно, два неудачно, а на третий день общий наркоз уже противопоказан. Лежу, чувствую и слушаю, как по челюсти и шее хрустит скальпель. Вдруг Таня зовет более опытного ассистента-наставника: «Володь, подержи здесь, я никак этот узелок не разрежу». «Ты что дура, ……, это же сонная артерия». А я связан по рукам и ногам.
Или другой пример. Церковью, вернее ее прессой и некоторыми священнослужителями (наподобие американского иерея) всячески поощряется творчество, если оно касается церковной жизни. Потому что мало таких произведений. А что слабо или откровенно плохо – ведь само желание благородно… Нет, дорогие мои, ведь не станете вы поощрять строительство храма вниз маковками, Господи, помилуй, или того хуже… Так зачем же наплевательски относитесь к искусствам и литературе, оскорбляете чувства и вкусы знатоков, профессионалов и просто любителей?
Чего стоят разговоры вокруг имени Сыктывкарского митрополита, возомнившего себя поэтом! Конечно, церковные бабушки будут восхищаться богомерзкими (как иначе назвать издевательство над поэзией) творениями Архипастыря. Но зачем же прикладывать к этим извращениям руку самим писателям? Где сострадание – ведь священник тоже человек, у него тоже может съехать крыша. Зачем же принимать его в писатели?
Вот в статье «О поэзии и её влиянии на душу человека» Невярович все, что хотел сказать, обозначил грамотно и правильно. И продолжал бы прозой…
Несколько слов о духовной поэзии для Президента Русского исторического клуба США. Не нужно доказывать, что поэзия не может быть бездуховной, если это поэзия. Она существует только в духовной сфере, обращена только к духовности человека и создается только духовными усилиями.  Музыка может быть танцевальной. А бездуховные рифмы – это всякие смешилки и частушки, но не поэзия. Очевидно, с атеистических времен ведется глупая традиция: отделив от поэзии стихотворения о жизни церкви, называть их духовными, даже не подумав, но куда же отнести остальные? Остается одно – в бездуховные. Значит Пушкин (исключая «Сказку о попе и его работнике Балде») весь бездуховен, ну и так далее.
Позвольте не согласиться. Бездуховные стихи (поэзией их называть нельзя) это когда Невярович рифмует «себя-тебя» и «моё-твоё», или видит созвучия в словах пребывает-подражает и скорее-иудеев. Сплошь корявые, небрежные, неритмичные, лишенные всякого изящества, благозвучия, не говоря уже об отсутствии аллитераций, рефренов и внутренних рифм, строчки со смысловой головоломкой, несмотря на всю банальность мыслей – все это бездуховность. Прочтите такое: «Дающей всем начало имя – Мать. // как сердцу дорого оно и свято! // Мы любим дочь, жену и брата, // Но маму в горе будем звать». Остановись, духовный творец, подумай сам, что за новость ты сказал так неудобоваримо, так косноязычно и безграмотно! Для человека чувствующего – это такой же мат, против которого ты справедливо, но так матерно выступаешь!
И самый горячий, пламенный привет учредителям и обладателям Большой литературной премии России от всегда вашего Васисуалия Лоханкина.


НО ВСЁ РАВНО ГЛАВНЕЕ ОН

Уж не знаю, кто так подставил власти нашего многострадального города, предложив развесить по его улицам портрет Евгения Новичихина с подписью «поэт». Люди от культуры, разглядывая импозантного седоватого мужчину, ломали головы и пытались отыскать в Интернете и библиотеках стихотворения Новичихина, поскольку были уверены, что поэты пишут стихотворения. Находили пародии и другие смешилки за этой фамилией, детские стишки, даже стихотворные переводы. …  А вот стихотворений – увы.
И тогда решили так: или мистика, или рекламщики допустили ошибку, перепутав букву «ё» с «э». Конечно же, Новичихин – поёт! Вон он как смахивает на такого же импозантного Валерия Сюткина. Только может еще талантливее, с диапазоном Газманова, а тембром Буйнова.  Не знаю, приставали люди на улицах к Новичихину с просьбой спеть за копеечку, но вот таких, которые верят написанному даже на заборах, оказалось немало. Уж если написано «суй», суют и головы, и другие части тела, хоть ты вбей там десяток двухсотых гвоздей. А уж если поэт, то значит, так оно и есть. И когда я почти поверил в «поэта», мне попадается на глаза толстая, блестящая обложкой книга Новичихина, написанная прозой…
Эту книгу я бы никогда не взял в руки, но «четвертая власть», вернее «пятая нога собаке», а еще точнее СМИ, старательно отрабатывают хлеб своей «независимости».  В областной газете «Коммуна» бросился в глаза материал с подзаголовком «Известный воронежский поэт выступил как мемуарист». И обширная статья (наверняка будущего претендента на писательский билет) об очередном томе Новичихина, изданном за средства областного бюджета, ахи и придыхания в духе Лизоблюда или какого-то иного Табаки: «замечательный детский поэт», «талантливый рассказчик» и прочее, и прочее. И выдернутые из этого тома эпизоды, которые автору «Коммуны» показались наиболее значимыми. Вот, например, о восьмом съезде союза писателей СССР, проходившем в 1986 году (наверное, сегодня в РФ нет темы важнее), о «той буче, которую учинила грузинская делегация писателей»:
«Грузинские писатели (а с ними и руководство республики) усмотрели в рассказе «Ловля пескарей в Грузии» русского писателя Виктора Астафьева оскорбление национальных чувств грузинского народа. И демонстративно покинули съезд. Тогда решено было просить Троепольского взять на себя миротворческую миссию. Он согласился. По сути дела,- пишет Евгений Новичихин, - Троепольский своим выступлением закрыл амбразуру скандала. …Говорил о дружбе русского и грузинского народов, о своем личном отношении к этому народу… и от имени редколлегии «Нашего современника» (жаль не от всего русского народа), членом которого все годы был, принес грузинской делегации извинения. И писатели из Грузии(?) вернулись в зал заседаний съезда».
Оставим чувства и мысли по поводу действительно выдающегося писателя 20 века Астафьева и его легендарного рассказа, кстати, о той самой дружбе. Ведь воспоминания Новичихина – о писателе-земляке Троепольском, с которым дружить и общаться считалось за великую честь. Так вот, из первых рук: не только этот эпизод своей жизни Гавриил Николаевич вспоминал, как ошибку. Наша собака и на пяти ногах спотыкается, а Троепольский в первую очередь человек. В том числе и с большой буквы. Но вот как-то вспоминается он Новичихину: вроде и положительно, и как бы для размышлений.
Не буду лукавить, пролистал я этого тома достаточную долю – все пытался понять смысл этого грандиозного издания. Листал бы и дальше, будь собранные здесь материалы написаны пусть не «талантливым рассказчиком», но хотя бы масюсеньким художником с рудиментом творческого дара. А то – сплошная казенщина. Вот несколько отрывков-обрывков фраз всего с одной страницы Новичихинского текста.
«Его биография начиналась…», «…занимался только литературным трудом», «работал еще больше и плодотворнее…», «В ней изображены важнейшие события эпохи», «справедливость восторжествовала» и т.д. Но если эти канцеляризмы, чиновничьи штампы можно было бы простить (автор-то кто?), то полную глухоту к слову и неумение выразить мысль более-менее литературно – ну никак! Уж хотя бы реже «жег глаголом «был» сердца людей»: «был в этих вопросах щепетильным», «он был удивительно начитанным», «память у него была отменной», «он был интеллигентом», «был добр и внимателен», «был как мой ровесник», «он был членом нашего сообщества», «Люфанов был первым…»  И это тоже примерно с одной страницы текста о Люфанове, самом веселом и сердечном человеке и писателе.
Как, зачем выходят такие книги? Может, выделил департамент губернатора копеечку на издание книг, а издавать-то и нечего.  Вот и выручил Новичихин: подсобрал свои выдающиеся заметки-воспоминания о писателях, о своей деревеньке (уже и отдельной книгой издавал), о своих поездках по городам и странам… Даже газетные статейки советских времен черт знает зачем… Набралось аж на триста страниц, когда ж тут редактировать? Получи, читатель (вряд ли таковой найдется), тысячу(!) экземпляров газетной шелухи.
 Вслед за Новичихиным этим же годом за бюджетные деньги вышла шикарная (внешне) книга члена правления, правой руки Новичихина Людмилы Кузнецовой. И рад бы поговорить о литературных достоинствах или недостатках «Спирали времени», да нет слов. В книге с указанным названием два печатных материала: киносценарий «Спираль времени» и «мистико-фантастическое эссе Наброски с того света». Вопрос, почему киносценарий издан книгой – риторический. Потому что «кина не будет». Да и потом, в истории были подобные примеры. Так, киносценарий «Калина красная» так же вошел в собрание сочинений Василия Шукшина. Про одесские две большие разницы промолчим. Ну, а маленькая разница – сначала фильм «Калина красная» стал, как сейчас говорят, хитом, всенародно любимым, а потом Василь Макарыч умер, а потом издали сценарий и заработали на этом еще денег.
Областная администрация поступает с точностью до наоборот: тратит деньги. А потом, если удосужится прочесть сценарий, а особенно «наброски с того света», умрет. Не умрет со смеха – сойдет с ума. Вот это и будет кино или картина маслом. Из «мира неопровержимого разума. Где один из главных законов – закон вечной жизни человеческой высшей формы существования путем перевоплощений». Это из последнего абзаца «набросков». И далее оттуда: «теперь задача – пробить эти наброски в Мировом Правительстве для отправки на Землю. И если они будут отправлены…Не судите слишком строго ту дамочку, которая опубликует их. Ведь все, что здесь написано, ей никогда не пришло бы в голову, если бы не я – нематериальная форма сознания (очевидно, бывает материальная), Душа номер 487325011956.»
Наброски «пробиты».  И если без всякой мистики, то Мировым Правительством оказалась Воронежская администрация. А значит и все претензии по поводу сумасшествия с языком и терминологией к её «материальной» форме сознания и «закону вечной жизни человеческой высшей формы существования путем перевоплощений». Комфортного вам лечения, то бишь, прочтения.
Предвижу возражения: вопрос с изданием книг решают сами писатели. Говорю, как член писательской организации и совсем недавно бывший (потому) член ее правления. Этот вопрос решается келейно, девятью (из почти ста) членами правления. Как? Председатель правления отвечает: на конкурсной основе. Но к этому конкурсу доступа нет, как нет и ответа, почему ежегодно издаются одни и те же лица, в основном члены правления, в крайнем случае, их сателлиты. И почему этот конкурс проходят бездарные до анекдотизма, не имеющие малейшей художественной ценности писания?
Маленький примерчик. Заявку на издание к своим тридцати, потом тридцати пяти, потом сорокалетию подавала поэт Алена Пояркова, когда-то самый молодой член Союза писателей, очень талантливый поэт. Её без всяких «волосатых рук» печатают центральные журналы, такие как «Юность» или «Нева». За счет «Мирового Правительства» не издавалась ни одного раза! Только представьте – ни разу!
Кто же проходит этот таинственный конкурс? Опять же член правления Зоя Колесникова. Не стану я пачкать эпитетами свой язык. А процитирую-ка я лучше Колесникову, пусть «Мировое Правительство» вместе со своим «гуру» заранее узнают, куда уходят народные денежки. А для этого, как обычно, ее последнюю книгу открываю на удачу…
«Увядших роз неровная округлость \\ и мыслей незаконченный овал, \\ где облаков неведомая хрупкость, \\ а мир огромен и нещадно мал…»
Если очень сильно захотеть, можно выложить увядшие розы в неровную окружность, округлость же можно разглядеть у одной отдельно взятой розы, ну а незаконченный овал мыслей возможен только в «высших формах существования». Там же, наверное, и существует «неведомая хрупкость» облаков.  А избитая псевдо значимость «мир огромен и мал» вызывает сочувствие.  Но просто перевернем страницу.
«Вчера вы повстречались на удачу, \\ раскручивали тонкую окружность. \\ Сегодня облака в потемках прячут \\ смятенную невнятную наружность». Ага, а здесь уже окружность каким-то образом кто-то раскручивает… Ни фига не понятно, а главное, не похоже не только на стихи, но и на «невнятную смятенную» речь человека.
Не знаю, может у Зои есть вполне грамотные строчки и поэтические находки. Может ей не спешить с изданиями, может ей всерьез засесть за книги, пройти хорошую литературную школу? А пока вопреки таинственному конкурсу издать хотя бы раз небольшую книжку Поярковой? Причем, отщипнув такую незначительную часть, допустим, у того же Новичихина, что читатель, если таковой у него все же найдется, даже не заметит.
Помнится, когда только что назначенный губернатор из столицы был увиден в оперном театре, интеллигенция заволновалась: наконец. Наконец будет изжита традиция, начатая предыдущим губернатором Ковалёвым, ныне почетным гражданином Воронежа, переделывания искусства в порнуху и чернуху. И действительно, спустя какое-то время на оставленном коммунистами столетнем занавесе театра появилось несколько новых заплат. А писателям, вместо отобранного у них особняка, выделили две комнатки дома на Никитинской. Да сразу и средства на издания книг отпустили. Только в доме этом писателей не увидишь, а книги издаются одних и тех же авторов. Далеко не лучших. Не веря в мистику, попробую предсказать: следующие книги – Будакова, Новичихина, Щелокова, Колесниковой…*)
 К главной мысли «Визита» хотелось бы добавить маленькую рациональную. Государство, в девяностые распустив Союз писателей как творческую организацию, поступило очень недальновидно, оставив союз, как организацию общественную. Можно было догадаться, что оставленное мизерное финансирование лит чиновники и бессовестные графоманы будут приспосабливать под своё существование. Как и те небольшие средства, выделяемые для издания книг. Как и средства, выделяемые на поддержку печатных органов.
Лет десять назад в одной из воронежских газет появился материал с загадочным заголовком «Берегите детей от писателей». Этот крик души неравнодушных читателей воспроизведён почти полностью в моём первом «Визите к Евтерпе». Сегодня он трансформировался во вселенский «SOS». Так спасите наши души, наш Великий и Могучий, наше настоящее и будущее от писателей, особенно от Членов их Союза.
Спасти может только государство. Как ни благотворна в своё время была роль цензуры, «к прошлому возврата больше нет». Нельзя воздействовать на писательские своры ни физически, ни морально. Союз писателей подошёл к стадии самоуничтожения, просто государству не надо ему в этом мешать.
Уходя уходи. Если уж рыночные отношения – так до конца. Не пытайтесь стать немножко беременными. Вон уже театральные «деятели» Москвы покусывают руку кормящего. А если начнут писатели!.. Оставьте их самим себе. Общественная, значит общественная. Вот когда там не будет зарплат руководителям, когда помещение придётся снимать самим, а на издания журналов и книг (да и на выплату гонораров) зарабатывать – графоманы исчезнут, как утренний туман. Журнальным делом займутся новые Сытины, Смирдины и Марксы, писательские организации возглавят преданные Евтерпе рыцари, как Евгений Носов, как Юрий Кузнецов, как Виктор Поляков, оптимистическим стихотворением которого, опубликованном в «Новом мире» Твардовским, я хотел бы закончить сей материал:
«Возвращаются ветры на круги своя…»
Эту истину в библии вычитал я.
Я не верю в судьбу, я не верю в богов,
верю ветрам, что сбиться не могут с кругов.
Голубое дыханье в груди затая,
возвращаются ветры на круги своя.
Возвращаются ветры, возвращаются ветры,
за спиной оставляя потерь километры.
Возвращаются ветры из дальних походов,
тяжело им под грузом нежданных находок.               
Я по рекам проплыл, я летел в облаках,
я дыханием ветра до сердца пропах.
Разлюбил я в дороге – и вновь полюбил,
останавливал время – и вновь торопил.
Я вернулся, дыханье в груди затая:
возвращаются ветры на круги своя!
Возвращаются ветры, возвращаются ветры,
за спиной оставляя потерь километры,
возвращаются ветры из дальних походов
к очагам непотушенным, к старым невзгодам.
Что за сила их тянет в родные края?
Возвращаются ветры на круги своя.
Возвращаются ветры, возвращаются ветры,
до родного порога последние метры
проползают, дыханье в груди затая.
Возвращаются ветры на круги своя.»

                Александр Лисняк
               



*) Визит к Евтерпе (первый), о чиновниках, их функционировании в СП РФ можно прочитать здесь: http://pisateli-profi.ru/?page_id=160

*) Уже вышли за бюджетные деньги новые «книги» Щелокова, Колесниковой… А вот с Будаковым автор впервые обмишурился: у того, как сообщает обширным материалом выше цитируемый номер «Подъёма», вышло прижизненное полное собрание сочинений! В журнальной статье в частности утверждается, что «прозаические тексты, заслужившие российское признание» опубликованы «с предисловиями или оценками писателей, ученых». Прецедент говорящий о многом. И два тома «явлений в отечественной литературе» т.е. продемонстрированных нами стихов.