Тайна вечера

Что видишь ты в живой картине?
Сор-ревно-ваний путь так скор!
Он мелочь в пушку заряжает,
А ревностью крепит затвор.
Стреляют капли в междеречье,
Где ум взрывается огнём,
И полыхает бессердечно
Пустыня в голосе своём.
В коротком этом беспокойстве
Спят пирамиды в дне песка,
И, море жизни опуская,
Течёт на Сириус река.
Нет, Сирия ещё не пала,
Испепеляя всё огнём,
Но повесть дивная взыграла,
Напоминая всё о нём.
Какое имя у Сексипира
Мы вспоминаем каждый раз?
Что нет печальнее на свете
Ромео с Джулией у нас.
Когда весь род стоит на смерти,
Как храм раздора по крови,
То продолжения не будет
Того, что свяжется в любви.

Легко идёт игра престола
По однородности своей,
Где голове может казаться,
Что нет её мудрей, сильней.
Сказал Христос, упав в невинность:
"Все предадите вы меня
Своей мужскою половиной,
Монетой взор свой оброня.
Ваш ум пленяет лишь вершина,
А не подножие горы.
Моя мужская половина
Уже уходит из игры.
Ей не расправить уже плечи,
Толпа сметёт с себя царя,
Но жизнь возложится на женщин,
Покой и мир собой даря".

Есть в однородности начало,
Но в разнородности - конец,
И половинки в целом встали,
Как бесконечности венец.
Не будет старости покоя
При однополости её,
А потому и битва эта
В природе - полное враньё.
Не утолить самой печали,
Коль позабыт невинный слух,
И души попросту устали
Слонять по старости свой дух.

Без мудрости не видеть цели,
Где старость молодой встаёт,
И где младенец под личиной,
Как бабочка опять живёт.
Она порхает, улыбаясь,
Над каждым прожитым цветком
И беспричинно восхищаясь
Уже беззубым снова ртом.
И эта тайная вечерня
В своём покое не кричит,
И даже в облетевших красках,
Как в схиме девственной молчит.