Кто дожил до отчаянья грани,
ощутит гвоздь Христов в свежей ране.
Сны окрасятся в крёстные страсти
и пойдут некозырные масти.
А отчаянье – это не шутка.
Это грех, говорят, это жутко.
Снится ели топор дровосека,
и покорно стоит лесосека.
Снится бледная, белая немочь
и сугробы, закат с киноварью,
и зима, любопытная сволочь,
воздух нюхает, пахнущий гарью.
А отчаянье сядет на крышу
и шуршит, притворяется мышью.
А потом просочится в квартиру
и в окно выставляет мортиру.
Вдруг как жахнет по сонной округе!
Ветер взвоет, юрод бесноватый,
и начнётся гуляние вьюги,
великанши рогатой, сохатой.
Это зимние сказки-салазки.
От отчаянья зимы приходят.
Рождество – это так, для отмазки,
мол Христос даже тьму распогодит.
Кто дожил до отчаянья грани...
© Copyright: Петр Шмаков, 2017
Свидетельство о публикации №117032202312
Свидетельство о публикации №117032202312
Рецензии