Прощение Поэтическая версия Мастер и Маргарита

(Ночь. Лунная кавалькада. Всадники обретают свои истинные обличья. Полет сквозь время
и пространство.  Тот, давний  Иерусалим.  Гефсиманский  сад.  Котлован времени. Пилат.
Прощение  Пилата.)
             
               
      
…Как   окна  распахнувшихся пространств,
за горизонта выгибом вставали
в уже несуществующих мирах,
оттиснутые в них существованья.


Вставали, крепли, уплывали вдаль,
и снова расползались в зыби шаткой,
империи, дороги, города,
в калейдоскопе тающих ландшафтов…


Реальность отлипала шелухой,
и души обновлялись, словно лица,
когда созвездий искристым песком
стирала ночь все лишнее с обличий.


Плыл лунный диск сквозь вечность наискось,
шло время вспять,
                почти соприкасаясь
с уже несуществующих веков
на краткий миг ожившими глазами.


И время, и пространство ,плыли вспять,
чтоб из  забвенья возрождались снова,
еще не узнающие себя,
как будто б в воскрешения ознобе,

пейзажи и ландшафты…
                - Города
вылепливались из  обморочной ваты,               
чтоб встала эта горная гряда,
и силуэт, забытый в котловане.

         ……………………………

О сколько лунных лет сидит без сна,
когда то  прокуратор  Иудеи!
- Все та же иудейская весна
встает в его нестершихся виденьях…


Он ,точно в воду, погружен в нисан.
И вздрагивают , будто б  от мигрени,
в тяжелых веках страшные глаза,
запавшие средь паутины трещин.


И в мелкой дрожи бьются пальцы рук,
как будто б  барабаня  в стылый вроздух,
и кажется,что под суставов  хруст,
он с пальцев мелко стряхивает воду…

Одно и тоже имя  - « Вар-раввван» -
беззвучно выговаривают губы.
- Он погружен в бессмертья котлован,               
его  бессмертье  -  холодно и скупо!               
               
               
Сын звездочета, властелин копья,
Империи могущественный  конник,
за котлована ломкие края
сегодня выйдет, как больной из комы!


Нежнейшая из прочих  Маргарит,
потребует отмены приговора,
и он  -  как просто смертный  - повторит,
последний раз с помоста имя вора.

А после  -
            грохот ринется в ночи,
и котлован обрушится лавиной!
Он вскочит, он  беззучно закричит, -
почти прощен,
             -  прощен наполовину!

Но нужно слово,
               чтобы разомкнуть
той застарелой трусости  ободья,
ведь котлован последнюю стену
оставил для тарана –
                «Ты – свободен!»

В гранит ударит звонкий резонанс,
и –
       распадаясь в хрусте постепенном –
обрушится последняя стена
в тысячелетий воющую  бездну!



И -  сразу воцарится тишина,               
пронизанная только лунным светом.
- Искуплена последняя вина
на двухкрестовом перекрестьи века!           ХХ               


Он вскочит.  Он стремительно взбежит               
к какой то  неотчетливой фигуре,               
по лунному лучу  в иную жизнь,
иное имя вжав в больные губы…


Ну вот и все.
             В размытости фигур
все больше обтекающего света,
а полнолунье клонится в дугу,
вцеловываясь в листву масличных веток.


И сад стоит, прозрачно-обнажен,
а дальше –
                вне земного притяженья –
спит город-храм, под лунным миражем,
завис, святой, пусть даже в прегрешеньях…


Он спит.
         Он только что стряхнул грозу.
Он вздрагивает от противоречий.
И  Храм Второй, как вечности сосуд,
залечивает фундамент свой от трещин…


А полнолунье клонится в дугу,
размыв рельефность судеб и ландшафтов,
чтоб в чьем то искореженном мозгу,
через века качнулись тени шатко…


..Они идут
           и говорят слова,
какие то,  почти соприкасаясь,
фигуры, различимые едва,
уходят вглубь давнишнего нисана.


И  лунной масти пес,взъероша шерсть,               
скользнет за ними дымно и упруго.
Все трое – неотчетливы уже –
и так необходимы друг для друга!


И вновь века ведут обратный счет,
и все ошибки  выправило время…
Сын звездочета –
                ныне он прощен.
А в переулке срублен куст  сирени.


*Одна из глав Части  Шестой (МАСТЕР)
поэтической версии романа  М.Булгакова  «Мастер и Маргарита»