Князь Ярослав Мудрый Глава X

           Эпилог


После проводов обоза
Мир без Анны опустел.
Для княгини, как заноза …
В сердце, словно куча стрел.

Ингигерда угасала,
Князь на миг не отходил.
Помогал, как мог, устало …
Чем помочь не находил.

Как-то утром попросила:
- «Мои предки меня ждут.
Не держи меня, мой милый,
Мне пора, … уже идут».

- «Без тебя, что делать буду?» -
Ярослав смахнул слезу:
- «Ты всегда со мной, повсюду …
Ты уйдёшь – я доползу».

А в ответ её улыбка:
- «Ты же сильный, милый князь.
Внуков нянчи, моя рыбка,
Ставь, на ноги не боясь».

- «Я люблю тебя так сильно …
Как увидел, с тех минут.
Ты прости, что взял насильно,
Без тебя я, как без рук».

- «Я люблю тебя не меньше,
Поняла не в тот же час.
Говорю и стало легче,
Нет греха меж нас сейчас».

Прикоснулась чуть небрежно
К бороде и волосам.
И погладила так нежно,
Как когда-то малышам.

Вытерла слезу скупую:
- «Ты не плачь – все будем там.
Об одном сейчас тоскую,
Анну не прижать к устам».

Умерла спокойно, тихо,
Как заснула на часок.
И явилось к князю лихо
С сединою на висок.

Схоронил в Святой Софии,
Тем начало положил.
Всем князьям Руси-России
Здесь лежать, где правил, жил.

Ежедневно к саркофагу,
Как на службу, приходил.
Все жалели бедолагу,
Но никто не подходил.

Подошёл к нему однажды
Киевский митрополит.
Был пресвитером он дважды,
Знал, что князя не смутит.

В Киеве его ценили,
Был всей ереси заслон.
И ценили, и любили …
Это был Иларион.

Излагать стал очень тихо:
- «Жизнь не может без потерь.
Это же не чья-то прихоть,
Так Господь решил. Поверь.

Хоронить себя живого,
Это величайший грех.
Только Бог имеет слово,
Причём равное для всех.

Ты сегодня здесь нужнее,
А уйти, … не нам решать.
Помни князь, чего важнее?
Отойти иль Русь держать».

Словно груз душевный сняли.
Осмотрелся князь, вздохнул.
Ощущалась боль печали …
Но по-новому вдохнул.

Как духовник, Ярославу
Близок был Иларион.
Князь, как мог, крепил державу,
В духовенстве первый он.

Разделение христианства
На католиков и нет,
Православного сектантства
Не случилось, был ответ.

Стала вера православной,
С ней же и Святая Русь.
Ярослав, как подвиг славный,
Совершил, увидя суть.

Идеолог перехода
Был тогда Иларион.
Византийского подхода,
Почитания икон.

Постепенно жизнь входила
В более-менее ровный ритм.
Боль утраты уходила,
Как цена его молитв.

Сыновья уж повзрослели,
Власть нужна им. Русь делить?
Мысли эти грудь не грели,
Вопрошая, как тут быть.

Князь Владимир новгородский,
Ярослава старший сын,
По отцу приемник плотский
Не достиг своих вершин.

Слишком грубые ошибки
Шли за ним буквально вслед.
С Византией связи зыбки
Стали после тех «побед».

- «Что домой живой вернулся,
Бога пусть благодарит». -
Князь подумав, усмехнулся:
- «Русь при нём не устоит …»

Как хотел он, чтобы старший
Был умней, мудрей других.
Жил без козней и демаршей,
Не чурался дел мирских.

Как-то было не до сына.
Был в разборках, … воевал.
А когда ушла рутина,
Сын уж вырос, … опоздал.

Сна спокойного не стало,
Мысли, мысли день-деньской.
Семь десятков настучало,
Нужен где-то и покой …

Изяслав второй по счёту,
За Владимиром он шёл.
Тот всё делал по расчёту,
Не в отца, как есть, пошёл.

Когда князем стал в Полесье
И Гертруду в жёны взял,
То, женившись на принцессе,
С Польши все обиды снял.

Туров стал его владение,
Хоть и Русь, но он там князь.
Вроде было подчинение -
С Киевом терялась связь.

Но когда родного внука
Святополком вдруг назвал,
От обиды их разлука
Стала явью, сам загнал.

Ещё сызмальства, как братья,
Они цапались всерьёз.
И дрались не из-за платья,
А кто главный … и до слёз.

Ярослав сейчас и бился
Над проблемой, как же быть?
Опыт прежний не забылся …
Братьев кровь нельзя забыть.

Всеволод был самый близкий,
Отличался он от всех.
Взгляд открытый и лучистый
И разумный, что не грех.

Он спокойный в разговоре
И большой любитель книг.
Не был вроде бы в фаворе,
Но учтивость всё ж постиг.

Без причин не лезет в драку.
Он всегда умеет ждать.
Доверяет церкви, браку …
Вот кому бы власть отдать.

Ярослав аж взмок в испуге,
Обожгла шальная мысль.
Князь Борис был мил округе
И погиб. А был ли смысл?

Как отец потом терзался
И во всём себя винил.
Без троих сынов остался,
Младший сын и победил.

Привели, как будто сами,
Ноги в Десятинный храм.
Там отец пред небесами …
Похоронен тоже там.

- «Ты прости …» - шептали губы:
- «Что тебя я не любил.
Огради детей от злобы,
Если кто-то побудил.

Пусть живут они в согласии,
Помоги их вразумить.
Не должно быть разногласий
Между ними, надо жить».

Вдруг почувствовал невольно
Будто камень с души снял.
Хоть и было сердцу больно,
Он себя вдруг сам понял.

Исправлял свои ошибки
И считал себя творцом.
Оказалось он, без скидки,
Виноват перед отцом.

Осознав, он стал мудрее.
Детям надо передать -
Создавать всегда сложнее,
Чем неверие порождать.

Несмотря на возраст, хвори
Понял он, что надо жить.
Встал с колен, айкнув от боли,
Вышел с храма, чтоб пожить.

И прихрамывая сильно,
Услыхав с Софии звон …
Чтобы всё стало стабильно,
Нужен был Иларион.

А епископ был к входа.
- «Что? Недужится?» - спросил.
Ярослав же без подхода:
- «Мысли душат, нету сил».

Долго длилась их беседа.
Как он просто излагал …
Вспомнил всех и даже деда,
Как тот Русь воссоздавал.

- «Как быть дальше с сыновьями?» -
Чуть с усмешкой вопросил:
- «Как смысл власти оскверняли?
Вспомнил? Ты же не простил …

Вот и пусть уроки эти
Помнят дети. Мы все – Русь!
Старший сын должен ответить,
Если скажет, что берусь».

Князь ещё раз убедился,
Что наставник смел и мудр.
Да и сам, как возродился,
Чуть не стал, как самодур.

Но беда всегда нежданна,
Смерд ли это или князь.
Для любых она коварна
И приходит не спросясь.

В день осенний и ненастный
На ладье пришёл гонец.
Новгородский, вид несчастный,
На коня и во дворец.

- «Князь преставился наш светлый!»
Успел крикнуть и в галоп.
Ахнул берег, вздох ответный:
- «Старший сын!!!» Аж взял озноб.

Князь убит печальной вестью,
Да и Новгород поблек.
А Владимир был известен,
Как, вообще-то, не стратег.

Претендент на трон как старший?
Да, Владимир это знал.
Службы светской, патриаршей
Он особо не желал.

Ярослав вновь, как забылся …
Ингигерду в гости звал …
Лишь епископ днями бился,
Чтобы вновь собою стал.

При отце был неотлучно
Всеволод, любимый сын.
И Мария – имя звучно,
Мономаха дочь, как тын.

Берегла мир с Византией,
Император был отец.
Мономах дружил с Марией
И поддерживал, как спец.

Даже внука показали,
Был Владимиром, как дед.
Чуть ожил … и осознали,
Что назад возврата нет.

И тогда в процесс вмешался
Верный друг Иларион.
Чтоб с умом вопрос решался,
Попросил собрать всех он.

Вскоре перед ним стояли
Пять сынов, шестого нет.
На отца смотрели, … ждали,
Что им скажет, даст совет.

- «Отхожу я с сего света … » -
Тихо вымолвил, как смог:
- «Пусть вся жизнь будет согрета
Мирной жизнью, дай вам Бог.

Изяслав, ты самый старший.
Будь для всех теперь отцом.
Присекай хулу, демарши,
Как предписано Творцом.

И ещё, … не забывайте,
В вас один отец и мать.
Русь и дальше собирайте,
Никого не обижать».

Умирал в полном сознании,
К встрече с Богом был готов.
Не просил о сострадании,
Отошёл сам без врагов.

Погребли в Святой Софии,
Рядом, где княгиня спит.
Жил здесь в качестве мессии,
Мудрой славой знаменит.


город Северодвинск
18 марта 2017 года