Антиподы

     Горячая сталь обжигала руки, уши заливал пульсирующий мерный гул, на зубах скрежетал песок или это уже истирались в пыль сами сжатые до судороги зубы. Горячий ветер жег глаза, рвал в клочья открытое лицо, казалась, каждая песчинка оставляет на огрубевшей коже алые кровавые росчерки. Боль разлилась горячей волной и плескалась теперь внутри, временами добираясь до самого сердца, заставляя его судорожно биться, то ли в припадке, то ли в конвульсиях. Тяжелые редкие вдохи отмеряли время, прижигая опаленные легкие и сдирая наждаком полыхающее горло. Весь мир сузился до жара и жажды, даже боль отошла на второй план, сделалась смазанным фоном. С каждым ударом рука поднималась все тяжелее и медленнее, как будто огненный воздух густел на ее пути, превращаясь в вязкую жижу, а слепящий свет, нестерпимый по сут,и с каждым мигом все больнее и беспощаднее жег почерневшие провалы глазниц.
     Страшна жатва батальонов ада, тяжела и страшна. А враг их непобедим, непобедим, един и вечен в своем неисчислимом множестве. Неисчерпаемы его легионы, в глухих доспехах с заиндевевшими мечами, несущие с собой тьму и мертвенный холод. Совершенные, завершенные творения создателя, столь же прекрасны сколь и безжизненны. Их выверенные до последнего штриха движения, равные взмахи безукоризненно чистой стали, всегда берущие свое, отмеряют, кажется, сам ход времени. Их много больше, они идут ровными рядами, чеканя шаг, надвигаются неумолимой стеной. Но мы стоим, стоим всегда из последних сил, прогибаясь под натиском, и идем на прорыв, вперед. Мы тоже теряем своих, но реже, много реже и нас всегда меньше. Наши мертвые рассыпаются горячим прахом и развеваются обжигающим ветром, их мертвые ложатся в землю холодной водянистой жижей.
     Вся наша жизнь – бой, наша жатва, она меняет нас. Мы все идем вперед, бросаясь на ледяные щиты с кличем, он у каждого свой, кто-то давит сквозь зубы проклятья и ругательства, кто-то рвет бьющийся ветер песней ли, криком ли. Все мы различны, да и может ли единожды рожденная душа остаться неизменной, а путям ее развития несть числа, но среди нас нет трусов, трусов и дезертиров, да и куда бежать. За нашими спинами лишь огненная пустыня, раскаленный ветер да бушующее пламя из которого созданы наши души и куда они отойдут на покой мятежный после нашего конца. Но мы не торопимся в это пламя, мы еще споем, выстоим, простоим еще чуть-чуть, еще мгновение сохраним пламя наших душ в собственном безраздельном владении, мы не сдаемся, стремясь продлить свою жизнь еще и еще на миг.
     Но вот подломилась, подвела правая нога, закопченная сталь скользнула по литому шлему, так и не найдя прорези глазницы, тело рухнуло вслед за выброшенной далеко вперед саблей, тяжелый щит ледяным прикосновением обжег лицо, ломая переносицу, выбивая зубы. Покрытая изморозью сталь вошла в грудь, пронзая самое сердце, взвыло пламя.
     Как начинается жизнь, где начинается жизнь, жизнь нашего прекрасного мира, чье имя равновесие, чье знамя равновесие. Задумывался ли кто-то из вас, какова его цена, цена равновесия, что может быть рождено лишь на границе, на грани, на линии, линии фронта в самом сердце боя, где сходятся они, тьма и свет, лед и пламя, ночь и день, ложь и правда, изъян и совершенство, да мало ли их - неисчислимое множество, антиподов.