Неужели я жил?

Неужели я жил?
А быть может и нежил
Где то русское поле?
Где родные огни?
Вам всего не понять
Что грустнее нет доли
Потерять вот так Родину
Без страшной войны.

(Невидимой войной, нас бьют, и наступают
А мы в окопах тесных, сидим, чего то ждём
И кто то посмеётся, а кто то осуждает
Что мы Иваны-русские, с покорною душой)

(И видел я деревню мужики
Сжималось сердце от тоски той нежной
Неужто уж на всей большой земле
Не нужной стала деревенька, грешной)

(В чём грех её, в убожестве своём?
Но так ли уж грешна она, не верю
И не любить её нельзя, поверь
Вот только жаль, что с ней, и я старею)


Я не перестаю с болью в душе, думать о тех сёлах и деревнях, исчезнувших с карты России за последние 30 лет. Тысячами, десятками тысяч. О какой памяти мы можем говорить, когда за эти селения проливалась кровь. Стыдно мне и больно.И самое страшное, что это всё продолжается. Ведь и моя Родина доживает свой век.А за неё погиб мой дед, прошедший ад 41 го, оборонявший Тулу, освобождавший Калугу, и погибший на Калужской земле в феврале 42 го, в так называемой "Долине смерти".