Алле Лакоцениной, гримёру ялтинской киностудии

    Прости, небесное созданье,            
    что я нарушил твой покой,            
    что это странное посланье            
    я начал дерзкою рукой.               

    Но я клянусь: глаза газели            
    в тени ресниц, бровей изгиб          
    околдовать меня сумели               
    и Пушкина с ума свели б.             

    Сюда, отцы стихосложенья,             
    вы мне сейчас всего нужней -         
    зову чернилом вдохновенья               
    наполнить авторучку мне.             

    Пишу письмо чудесной фее             
    с пунцовым именем таким,             
    хоть я - не Блок, но как умею...      
    Не отвергай мои стихи!               
   
    В твоих глазах, как ночь, глубоких
    прочел я звезд далеких зов.
    Я шел, а в такт шагов широких
    был слышен цокот каблучков.

    И колокольчик юбки нежно
    касался бронзовых колен.
    "Прощай!" - послышалось поспешно,
    ты скрылась в полумраке стен.

    Я нес домой тепло живое
    руки твоей в своей руке
    и замки радужные строил
    в мечтах на золотом песке.

    Не разрушай мои строенья,
    не разбивай моей мечты
    ты, мимолетное виденье
    и гений дивной красоты.
                1960