Иосиф я. Вам братом буду

И был умён распорядитель.
Вопросов он не задавал.
Приказ, что выдал Повелитель,
Никто б иной не понимал!

Велел в мешках оставить деньги,
То значит,то же серебро.
Насыпать хдеба «полной жменей!»
Кормили бы ослов за то.

А младшему, из них всех, брату
Чашу ложить из серебра,
Как будто, кража бы была то!
Запаковать всё до утра!

Их утром рано отпустили
В дорогу дальнюю домой.
Ослов поклажей нагрузили,
И караван был в путь готов!

Проехав город, вышли в поле,
Совсем немного отдалились.
Со свистом  их догнали вскоре,
Велели, чтоб остановились!

«Вы что же так нам отплатили,
Чтоб за добро ответить злом?!
Хлеб дали,  чашу вы схватили,
И мы у вас её найдём!

И тот, кто в том виновен станет,
Навеки в рабство попадёт!
Других отпустим, хлеб оставим.
Кто не виновен, да идёт!»

На это Юда отвечал:
«Пред вами стать готов в ответе!
Украли чашу! Кто бы взял?!
Такого не было на свете!»

Они ж искали и нашли
Её в мешке младшего сына.
«Ну, вот смотрите!»- Увели
Тогда с собой Вениамина.

И Юда разорвал одежды
В печали на своей груди.
Какая может быть надежда?!
Как без него  к отцу придти?!

С отрядом воинов вернулись.
Иосиф дома не оставил.
«О, господин! С бедой столкнулись!
Вениамина ль кто подставил?»

Сказал Иосиф слова Юде:
«Сейчас на чаше б ворожить!
Вы что же, думали так будет!
Чашу украсть, и не тужить?!

Вениамина оставляю!
Навечно будет мне рабом!
А вас за грех его прощаю.
Не вижу я вины ни в ком».

А Юда руки заломил.
Взявшись за голову, взмолился.
Поведал, что отцу он говорил,
Как было, и не утаился!

Сказал, что старый их отец
Не выдержит такой печали,
Уйдёт в шеол с ней, наконец,
И как пред ним бы отвечали?!

«Я всем ему пред этим клялся!
Сказал- вернёмся  мы живые
С Вениамином!Оказалось-
Вести несли бы мы плохие!»

Себя он в рабство предлагал:
«Возьми меня!-просил и клялся.
В сердцах возник такой накал!
Иосиф больше не сдержался.

Велел уйти слуге за дверь,
 И пал перед обличьем Юды:
«Я вам откроюсь же теперь!
Иосиф я!Вам братом буду!»
 
Могли ли думать, что вельможа,
Суров и властен в своём крае,
Мог быть бы братом им? О, Боже!
Рок неожиданно карает!

Усы, бородка, крой одежды
Черты природные скрывали,
Как бы кнему не пригляделись,
Его бы сразу не узнали.

Но нет!Пред ними же Иосиф!
Суров и властен помнят взгляд!
 В темницу, может быть, их бросит?
И пали все к его стопам.

Прощения они просили!
Годами совесть грызла всех!
Уныло головы склонили.
Он им прощал по-братски грех.