Об агентше анархистов

Мы крестьяне, всё с пашен да с грядок,
Но не плачь, убери полуштоф,
Мол, у красных и белых порядок,
А у нас как всегда черте что.

Но послушай… вишь, ласточки сели
Тоже слушать вдали от окна:
Почему мы не эти, а зелень?
Потому, что весна зелена.

В ней идея… что воры мы, шайки,
То, как францы гнусят, лишь превью,
Перевью или… мне не мешай ты,
Друг, не перебивай – не прибью.

……..

Нос разорван, глазницы осели,
В пьяной драке сломал два ребра…
Что я есть? Лишь отвязная зелень,
И подругу такую ж избрал.

Не за стан – клен в ночи, где овалом
Лунный лик, хоть всё это при ней,
А за то, что она воровала
Всех смелей, даже гарных парней.

Как приду – самогон, кваса крынка:
“Что ж, архаровец, на, освежись”.
А откуда? “Взяла вон там… с рынка…
Из крестьян… но заставила жизнь”.

И другое було, вплоть до песен,
Что сам писывал я для иных…
Жаль, ревнивой была, хоть убейся,
И ко всем лишь, окромя воины –

Знак недобрый, как в уксусе – соду,
Вздыбил быт… хлеще, чем воровство.
Отчего так? ведь все за свободу,
И без разницы, кто у кого…

Объяснял… а она не внимала…
Я – к своим, лишь бы смерть не секла…
Там – по фарту, добычи немало:
Гробанули с парфюмами склад.

Хоть хотели мы выпить неслабо,
Но облились – для дела главней:
Знали: гибель – она тоже баба,
Но стара… не понравится ей.

Взял я склянок себе – будто вижу:
Милка с радостью на косы льет.
К ней принес: “Вот, гляди, из Парижу!”
Жаль, забыл я про придурь ее.

“Изменил – а теперь выметайся!”
Ты чего? я и думать не знал!
“К белякам, к красноперым, к китайцам,
Вон иди… нет те больше Махна”.

Я взглянул… нежный запах мимозы
Растекся по ее волосам…
Ну а ежли убьют? –  Баба – в слезы:
“То – с тобой!” Нет уж, дальше я сам.

И ушел… эка гордая штучка,
Легок был… вдруг – как вбок острие,
Лишь узнал: пробегала “летучка” [1],
И у рынка схватили ее.

Я взбурлил: штык в червонистом сале
Будет люб… об острастке забыл…
И, как дурня, меня повязали,
Вот стоят они, чешут зобы:

“Воля ваша – буржуев отрыжка,
Тень тюрьмы” Я же – кистенем в рот:
Если наша – тюрьма, ваша – вышка.
“Вот ее и получишь, урод”.

В грудь – прикладом: “Для прочих наука…”
Так темно… лишь любовь, как маяк…
“Я у красных служу, понял, сука?” –
Поглядел – там воровка моя.

Приосанилась… гордая дама…
И сказал всё как на духу:
“До тебя никогда не пила, мол
И не крала… едрить тя в уху.

Знаю, черт… ты зеленый навеки,
Я сама было к вам – спесь с лица
Вдруг сошла – все вы дрянь и калеки,
Но любила тебя, подлеца!”

Подошла тут ко мне чуть поближе,
Кудри, как виноградна лоза.
“Сам ты гибель избрал… к ней иди же!”
А потом опустила глаза.

Но весна… нежный запах мимозы
Растекся по полей волосам:
“Друг, ведь правда убьют!” Баба – в слезы:
“Я с тобой!” Нет уж, дальше я сам.

……

Что же дальше? веревка да в мыле?
Нет, конечно, совсем что ль дурак?
Ни меня, ни ее не убили,
Я же с вами… а как, брат? Да так!

Мы в подполье… при красном, при белом
Мы режим режем воле в помочь,
Завтра снова идем с ней на дело,
Но об этом, родимые, молчь.

Стуканут? – обижаюсь я редко,
Лишь не вытащат посланных на…
И у зелени тоже разведка [2]
Есть, братух… ведь весна зелена.


1. имеется в виду летучий красный партизанский отряд

2. разведка и связь между очагами крестьянского подполья действительно была одной из сильных сторон зеленых.