Триптих романский

1. В ПАРИЖЕ
 
В Париже – гиппогрифы и химеры,
Готические розы с завитками,
На розах – вавилоняне, шумеры,
И птицебык парит над облаками,

В раю чужом, в небесном Междуречье,
Где молоко не киснет и в предгрозье:
Ведь там оно – не козье, не овечье,
А грех сказать – синичье да стрекозье.


2. В БАРСЕЛОНЕ

                Памяти Антонио Гауди,
                строителя Собора Саграда Фамилия
                (Святого Семейства) в Барселоне

Блажен, кому трудов земных награда –
Приять успокоение на лоне
Взлелеянного духом вертограда
В своём творенье, словно в Пантеоне,
Как Гауди, почиющий в Саграда
Фамилия, в сём горнем бастионе,
Чьи башни, сорок лет взыскуя града,
Ревнуя о Божественном заслоне
(Не дивная ль от тленья в нём ограда?!),
Чем выше громоздя, тем непреклонней
Пятою попирая жерла ада,
Сам к небесам вознёс он в Барселоне.


3. МОСКВА В ИТАЛИИ,
    ИТАЛИЯ В МОСКВЕ

Пока мы неаполитанцы
В Большом Петра или Модеста,
Нас не запишут в чужестранцы
В отчизне Карла иль Ореста.

В венециановской вакханке
Родство заметно, как ни странно,
Усталой бежецкой крестьянки
С венецианкой Тициана.

Оно проступит полной мерой
Сквозь все различия манеры –
Родство Плениры с Примаверой,
Весны на пашне и Венеры.

И в Риме третьем Филофея,
Раздоров пагубных не сея,
В четвертом акте Досифея,
То итальянясь, то русея,

Услышим в Угличе на Бренте
Или на Яузе в Пескаре
В дивертисмент Фиоравенти,
Двух Алевизов и Солари.