У Бабушки...

У  Бабушки...
Как же звали ее, -
Баба Маруся, Надя?
Старое было надето тряпьё,
кот шубкой ей руки гладил...

Она улыбалась
беззлобно всегда,
шутила с малЫми нами,
как будто на небе жила тогда,
где в спину
бросали камень...

На чай напросились, -
забили гол!
Она всех нас пригласила,
и в горнице чистой,
за длинный стол,
попотчевать усадила.

Поставила сушки
и карамель -
подушечки, что с повидлом,
и смачно так
хрумкала вся артель,
и было ей "не обидно",

что Колька,
"дурочкой" вскользь назвал,
и что-то сказал про мужа...
Сморгнула только:
Смотри в глаза!
Он мне и погибший нужен!

Да и неправда все это,
врут,
ведь не было похоронки!..
В Москве моего Николая ждут
из дальней
чужой сторонки!

Он скоро приедет!
Вы, огольцы,
ещё забегайте к чаю!
Потом познакомлю.
Придут отцы?
Я с Коленькой вас встречаю!..

Все тридцать лет,
как прошла война,
Она в возвращенье верит!
И все тридцать лет,
никогда она,
в избу не закрыла двери...

Одна одинешенька...
Старый кот...
Когда умерла?
Не знаю...
Той улицы нет уж давно,
а вот,
как вспомню Ее,
рыдаю...