По конкурсу Русская классика. Н. Лесков

http://www.stihi.ru/2017/01/14/8704  - Конкурсная страница
http://www.stihi.ru/2017/03/15/10108 - Итоги конкурса

Предлагаю вашему вниманию комментарии к произведениям литературного конкурса "Русская классика. Николай Лесков". Цель данного "разбора полетов" сделать еще одну попытку рассказать участникам, что такое поэтическое переложение прозы, зачем оно, какую прозу стоит выбирать для переложения и как писать стихи подобного жанра. Сверхзадача - привлечь внимание авторов СТИХИ.РУ и постоянных посетителей  ТМА к произведениям русской литературной классики.

Леди Макбет Мценского уезда. Попова Наталия Борисовна

По "Леди Макбет Мценского уезда"

"Иной раз в наших местах задаются такие характеры, что, как бы много лет ни прошло со встречи с ними, о некоторых из них никогда не вспомнишь без душевного трепета. К числу таких характеров принадлежит купеческая жена Катерина Львовна Измайлова, разыгравшая некогда страшную драму, после которой наши дворяне, с чьего-то легкого слова, стали звать ее леди Макбет Мценского уезда".

Среди цветений яблонь, шёлка трав
Коварной чёрной молнией сверкнула,
Ребёнка, свёкра, мужа жизнь забрав,
Но всё ж СВОЕЙ СУДЬБЫ НЕ ОБМАНУЛА,
Конец нашла средь вод у переправ.

Безумны были сердца устремленья,
Знать, сам Эреб помог её рожденью,
Печать насилия всей тяжестью легла
И душу христианскую сожгла.

Здесь выбран не отрывок для  переложения, а аннотация к произведению, и написан сделанный в стихах эпиграф к повести.  Еще точнее - поэтическое посвящение главному персонажу книги- Катерине Львовне Измайловой, написанное  в стиле античных стихов ("Знать, сам Эреб помог её рожденью")  Эреб  в греческой мифологии - олицетворение вечного мрака,  он родился из Хаоса, это брат Ночи, которая родила от него Гемеру и Эфира (!!!). Купеческая жена из Мценского уезда, конечно тоже наворотила такого, что ее преступления сродни сюжету греческих трагедий, отчего ее земляки и прозвали ее Леди Макбет. Стихи повествуют именно об этом, написаны они изысканно, хотя и не безупречно. Меня всегда коробит, когда в одной строфе рядом стоят два разных символа мировосприятия: либо - языческий Эреб, либо - христианская душа, но только не одновременно! И еще напрягла фраза : "Но всё ж своей судьбы не обманула". По смыслу и по сути - "судьбы своей не избежала" -  я не думаю, что возможно кому-либо "обмануть" судьбу....

********************************************************
Прокляни день твоего рождения и умри.  Нина Цурикова

По  " Леди Макбет Мценского уезда",  фрагмент из гл. 15

"...Погода всё разыгрывалась. Из серых облаков... стал падать мокрыми хлопьями снег, который... таял и увеличивал невылазную грязь. Наконец показывается тёмная свинцовая полоса; другого края её не рассмотришь. Эта полоса - Волга. Над Волгой ходит крепковатый ветер и водит взад и вперёд медленно приподнимающиеся широкопастые волны.  Партия промокших и продрогших арестантов подошла к перевозу, ожидая парома....Катерина Львовна вся дрожала от холода... зрачки глаз были расширены, оживлены... и неподвижно вперены в ходящие волны... Промежду гнусных речей Сергея гул и стон слышался ей из раскрывающихся и хлопающих валов. И вот вдруг из одного переломившегося вала показывается ей синяя голова Бориса Тимофеевича, из другого выглянул и закачался муж, обнявшись с поникшим головой Федей! Катерина Львовна хочет припомнить молитву и шевелит губами... Блудящий взор её сосредоточивался и становился диким... Она вдруг вся закачалась, схватила Сонетку за ноги и одним махом перекинулась с нею за борт парома......Катерина Львовна показалась на верху волны... другая волна вынесла Сонетку...почти по пояс поднялась над водою Катерина Львовна, бросилась на Сонетку, как сильная щука на мягкоперую плотицу... и обе более уже не показались".

Как назло, разыгралась погода:
Снег сырой с облаков небосвода,
И дорога, размокшая, грязная,
Становилась совсем непролазною.

Полосою свинцовою - Волга.
Край другой не увидится долго.
Ходят ветры, вздымая опасные
Волны тёмные, широкопастые.

...Арестанты бредут цепью длинной.
Среди них, как в бреду, Катерина,
Вся продрогшая, в мокром, ослаблена
И любовником бывшим оставлена.

Вся в грехах: ведь родные убиты,
Без попа и молитвы зарыты.
А в ушах - звон цепей и ругательства,
И Сергея им в тон - издевательства.

...На пароме, следя за волнами,
Шевелила беззвучно губами.
Слышит стоны! Валы преломляются,
И меж них лица мёртвых являются.

Вот взлохмаченный, синий и мокрый,
Появился отравленный свёкор!
Муж, в обнимку с задушенным мальчиком,
Поманил к себе жёнушку пальчиком.

Но, беззвучно взирая на лица,
Катерина их не сторонится,
Не спасает себя и не молится.
Взор блуждающий диким становится!

Руки вдруг потянулись к Сонетке.
И - за борт, как две птицы из клетки!
Тут мгновенно волною накрыло их,
Видно грешницы были бескрылыми.

Катерина совсем не надолго
Показалась на вздыбленных волнах.
Руки вскинула тоже соперница,
Ей в погибель в пучине не верится!

Катерина, поднявшись по пояс,
Преступлений закончила повесть:
Сильной щукой вцепилась в соперницу -
Вместе с ней утонув, с мягкоперицей.

...Ветры крепкие волны здесь водят.
Жизнь и Смерть рука об руку ходят.

Еще одно стихотворение, написанное  по тому же источнику - "Леди Макбет Мценского уезда". Прозаический отрывок (точнее, выборка из фрагментов главы) составлен  неплохо - можно было бы написать по нему красивое,  трагическое и глубокое стихотворение, передав его содержание, но обогатив сюжет поэтическими средства, избрав  подходящую содержанию мелодию - тип рифмовки строфы. К сожалению, автору это не удалось. Крайне неудачная для данного содержания ритмика - частушечная строфа с парной рифмовкой, информирующий  стиль речи - идет пересказ прозы, цитирование в  рифму строк Лескова, но ни чувств, ни художественных средств, образующих поэтическую речь, ни авторских сопереживаний  здесь нет и в помине. Нужны ли такие стихи? Чем они лучше, интереснее, текста Лескова? Ничем. Мне показалось, что эти стихи - банальная  пародия на излагаемые события.

На пароме. Екатерина Падукова

По  "Леди Макбет Мценского уезда", гл.15

"Партия промокших и продрогнувших арестантов медленно подошла к перевозу и остановилась, ожидая парома. Подошел весь мокрый, темный паром; команда начала размещать арестантов.
– На этом пароме, сказывают, кто-то водку держит, – заметил какой-то арестант, когда осыпаемый хлопьями мокрого снега паром отчалил от берега и закачался на валах расходившейся реки.
– Да, теперь ба точно безделицу пропустить ничего, – отзывался Сергей и, преследуя для Сонеткиной потехи Катерину Львовну, произнес: " Купчиха, а ну-ко по старой дружбе угости водочкой. Не скупись. Вспомни, моя разлюбезная, нашу прежнюю любовь, как мы с тобой, моя радость, погуливали, осенние долги ночи просиживали, твоих родных без попов и без дьяков на вечный спокой спроваживали". Катерина Львовна вся дрожала от холода. Кроме холода, пронизывающего ее под измокшим платьем до самых костей, в организме Катерины Львовны происходило еще нечто другое. Голова ее горела как в огне; зрачки глаз были расширены, оживлены блудящим острым блеском и неподвижно вперены в ходящие волны.
...Она все пристальнее смотрела в волны и шевелила губами. Промежду гнусных речей Сергея гул и стон слышались ей из раскрывающихся и хлопающих валов. И вот вдруг из одного переломившегося вала показывается ей синяя голова Бориса Тимофеича, из другого выглянул и закачался муж, обнявшись с поникшим головкой Федей. Катерина Львовна хочет припомнить молитву и шевелит губами, а губы ее шепчут: «как мы с тобой погуливали, осенние долги ночи просиживали, лютой смертью с бела света людей спроваживали». Катерина Львовна дрожала. Блудящий взор ее сосредоточивался и становился диким. Руки раз и два неведомо куда протянулись в пространство и снова упали. Еще минуту– и она вдруг вся закачалась, не сводя глаз с темной волны, нагнулась, схватила Сонетку за ногии одним махом перекинулась с нею за борт парома.Все окаменели от изумления. Катерина Львовна показалась на верху волны и опять нырнула; другая волна вынесла Сонетку.
– Багор, бросай багор! – закричали на пароме.Тяжелый багор на длинной веревке взвился и упал в воду. Сонетки опять не сталовидно. Через две секунды, быстро уносимая течением от парома, она снова вскинула руками; но в это же время из другой волны почти по пояс поднялась над водою Катерина Львовна, бросилась на Сонетку, как сильная щука на мягкоперую плотицу, и обе более уже не показались"

Волна холодная искрится,
Качая вымокший паром.
Немые арестантов лица –
Убийц, злодеев и воров.
Среди ужаснейшего сброда,
По воле черной, роковой,
Она – купеческого рода,
И он – любовник, дворовой.

Что каторга – когда он рядом?
Всё, без остатка – для него!
Ей не страшны ни муки ада,
Ни кара Божья… Оттого
Обиднее его измена,
Гнев разрывает пополам!
Она отвергнута, презренна    
Возлюбленным… какой обман!..

А он глуша свою досаду,
В безумной ненависти злой,
Смеялся над купчихой, рядом             
В объятьях нежился с другой...   
Волна, свистящие порывы… 
Вдруг детский плач… волны поверх
То муж, то свёкор, будто живы…
Стон: душегубы!.. Снова смех...

Как страшно, яростно молчала
Она, вдыхая ветра вой,
Во взгляде жутком, одичалом
Застыла смерть... и смех одной…
Вдруг вскрикнула, и зА борт с ходу,
Схватив разлучницу (сильна!)   
И щучьей хваткой – глубже, в воду!..
А следом за волной волна.

То же произведение, тот же самый фрагмент прозы, а совсем другое впечатление от результата: благородный ямб и поэтический слог сотворил очень  трагичные по содержанию и очень красивые стихи. Именно стихи, а не рифмовку пересказа чужих строк...

**********************************************************
Бросил зоркий взгляд владыка... Людмила Ревенко

По рассказу "Соборяне"

"Секретарь с усмешкой сказал, что «бедному удобнее в царствие Божие внити», что мы и без его благородия знали, а отец ключарь при сём рассказали небезынтересный анекдот об одном академическом студенте, который впоследствии был знаменитым святителем и проповедником. Сей будто бы ещё в мирском звании на вопрос владыки, имеет ли он какое состояние, ответствовал: - Имею, ваше превосходительство. - А движимое или недвижимое? – вопросил сей, на что оный ответствовал: - И движимое и недвижимое. – Что же такое у тебя есть движимое? – вновь вопросил его владыка, видя заметную мизерность его костюма. – А движимое у меня дом в селе, - ответствовал вопрошаемый. – Как так, дом движимое? Рассуди, сколь глуп ответ твой. А тот, нимало сим не смущаясь, провещал, что ответ его правилен, ибо дом его такого свойства, что коль скоро на него ветер подует, то он весь и движется.
Владыке ответ сей показался столь своеобразным, что он этого студиозуса за дурня уже не хотел почитать, а напротив, интересуется им, ещё вопросил: - Что же ты своею недвижимостью нарицаешь? – А недвижимость моя, - отвечал студент, - матушка моя дьячиха да наша коровка бурая, кои обе ног не двигали, когда отбывал из дому, одна от старости, другая же от бескормицы".
               
Бросил зоркий взгляд владыка,
Перед ним стоял студент.
Видно по костюму, мыкал
Он нужду не за презент.

- Движимое ваше цело? -
Беспокойно вопрошал.
- Дом в селе, -  ответил смело
И опять вопроса ждал.

Удивило то владыку:
- Рассуди, как глуп ответ.
Ты мне задал закавыку,
Объясни, в чём тут секрет? –

- Дом у нас такого свойства:
Дунет ветер, он пойдёт.
Не от дерзости и буйства.
Ветх предельно сей оплот. –

- Матушка твоя ль здорова? -
Про недвижимость узнать…
- Матушка…
                В хлеву корова…
И последней вряд ли встать.  –

…Знали анекдот миряне,
Он ходил из уст в уста,
И попал так в «Соборяне».
Думаю, что неспроста.   

Очень симпатичное переложение анекдота (а вернее - судьбы академического студента, который впоследствии стал знаменитым святителем и проповедником.), вошедшего в рассказ "Соборяне". Умело передан своеобразный язык персонажа - не дословно, более приближенно к современной речи, но с сохранением особенностей речи. Может быть только предпоследняя строфа (про пример недвижимости) без текста первоисточника не совсем понятна - ее бы развить чуть-чуть. Обобщающая концовка от автора стихов - это тоже удачное решение.

***********************************************************
Накормить хотели хлебом... Людмила Ревенко

По рассказу "Некуда"

"Красин: Первое дело – разделить поровну хлеб…
 Бычков: …перерезать всё: ну, пятьсот тысяч, ну, миллион, пять миллионов…  Ну что ж такого?"

Накормить хотели хлебом
Все голодные уста,
Свято верили пред небом,
Выбирая путь Христа.

Но была и оговорка:
Миллионов пять – в расход…
…Остальным же даже корка
Не светила всякий год…

Восемь правили десятков
И исполнили одно:
Уничтожили порядком
Собственный народ. За что?

Стихи, написанные по короткой  цитате из рассказа "Некуда", где эта цитата - эпиграф, рождающий тему. Это, конечно, совсем другой жанр (не поэтическое переложение прозы, заданное конкурсом), а гражданская поэзия на одну из тем, поднятых  в произведении  Лескова. Что сказать о стихах? Стороннее обличение, критика, осуждение  того, что уже -  история, что свершилось и о чем мы знаем фрагментарно. В любом историческом времени всегда кроется  много разного - и светлого, и темного, все для чего-то возникло  и к чему-то привело, и, как показывает опыт,  привело к абсолютно необходимому. Не буду сейчас обсуждать отношение к теме  Лескова, как  и содержание его рассказа (поскольку автор стихов выбрал другой подход), но оценивать  тремя строфами поступки предков - задача  на большого любителя.   

************************************************
На краю света. Ирина Ревякина

По рассказу «На краю света» (окончание гл.11  -  начало гл.12)

Как будто бы искры по чёрной смоле
Сверкали БЕЗЛИЧНЫЕ звёзды.
Молитву пытался собрать я в уме.
Но тщетно, и стынь. Видно поздно.

Тень смерти коснулась невидимо век,
Ведя меня в путь невозвратный.
И я не жалел, что уйду я навек                (два "я" в одном предложении)
Из мёрзлой пустыни безгласной.

РАЗБИЛСЯ КУВШИН. СОРВАЛОСЬ КОЛЕСО,
ЧТО БЫЛО ВСЕГДА НАД КОЛОДЦЕМ.      (в стихах это требует пояснений)
Ни просьбы, ни мыслей, ни пульса в висок.
«Я всё осознал, Авва, отче!» -

Вздохнул: «Не могу покаяния слов
Тебе изнести в час КОНЧИНЫ.
Ты Сам поручись за меня пред Собой…
И холод сковал мои СИЛЫ».                несозвучн.  рифма

Но что это? Странная точка вдали!
Во мне затеплИлась надежда.                (прав. затЕплилась)
Видение это? В СРЕБРИСТОЙ пыли
Как дух приближается снежный.

Не верю глазам и не верю ушам.
Дикарь мой! Нельзя ошибиться.
И лыжи (на них он тогда убежал).
Хитон НА ГЛАВЕ серебрится.

«А где твой треух?» – ВОПРОШАЮ его.
«За окорок кинул медвежий!
Ты денег не дал. Шапку я за него
Оставил, спеша, стужа снежит!

Хозяин чтоб видел. Он сверху глядит,
Не любит худого деянья.
Чтоб дурно не думал!» А я в этот миг
Христа ощутил прикасанье.

И я вопрошал: «Видно воля Твоя,
Кого и когда дивным светом
Ты сам осеняешь и, дар свой даря,
Приводишь к Себе, зная это».

Вдруг вспыхнуло небо, и света лучи
На нас стали литься сияньем.
Познал я ответ: «Бог, коль медлит, молчи!
Господь пребывает в деяньях.

Он пишет в сердцах нам закон о любви,
От гнева отводит рукою».
Пребудь до скончания века таким!
Постигнем мы волю с Тобою!

Я здесь не буду предлагать вам выдержки из прозы, по которым написано данное  поэтическое переложение: общий объем выбранных глав слишком велик, кроме того, далеко не всё из них  вошло в стихи, а автор не захотел собрать для меня нужную прозаическую выборку, посчитав, что мне это сделать проще да и свободного времени у меня больше. Кому интересно - пройдитесь сами по тексту 11 и 12 глав рассказа "На краю света".

Когда мы переводим в стихи прозу, язык и отдельные мысли оригинала  нужно не только сохранить, но и ОПОЭТИЗИРОВАТЬ.  Если поэзия присутствует в оригинале (нам повезло с выбором подходящего исходного текста!), то в стихах ее должно стать БОЛЬШЕ, а не меньше, чем было в прозе, даже НЕ СТОЛЬКО ЖЕ, а БОЛЬШЕ! Потому что такие у языка поэзии особенности! Просто рифмовать чужие мысли - бессмысленно.

В 11 главе персонаж, оказавшись один в холодном краю, медленно умирал с голоду, теряя надежду - за три дня своих скитаний по заснеженной тайге он мечтал о смерти, а она все не приходила. Лесков очень ярко описывает его мысли, его мучения. Стихи участника конкурса пересказывают это весьма сухо (хотя и близко к тексту отдельных фраз):" Тень смерти коснулась невидимо век, ведя меня в путь невозвратный. И я не жалел, что уйду я навек из мёрзлой пустыни безгласной".  Всего две или три строфы и далее - продолжение пересказа сюжета. Ни ритмика, ни поэтический слог не передают состояния персонажа - автор стихов не решается обогатить речь Лескова своими образами: объем его стихов меньше, чем объем выбранной прозы, но возможности передать состояние персонажа за счет художественных образов, мелодии  и  использования поэтических приемов у поэта больше! Зачем брать для переложения длинный отрывок? Может быть, лучше ограничиться  меньшим сюжетным объемом, но возместить это богатством поэтической речи? Кому нужна рифмовка сюжета?

Дальше точного воспроизведения выборочных фраз Лескова автор не пошел - не прочти я рассказ "На краю света", трагедии переживаний персонажа я не ощутила бы. Главное в поэтическом переложении  поэтическим языком передать дух и настроение оригинального текста, мироощущение  Лескова! Дальше в сюжете (глава 12) появляется напарник с куском медвежатины  и здесь бы описать радость спасения, чудо этой нежданной уже встречи! Но все внимание автора стихов только на дотошной рифмовке диалога... Это важно для прозы (там три страницы текста у Лескова!), а стихи просят передачи состояния персонажей и еще - философского осмысления случившегося! В данных стихах все повествование идет на одном и том же самом  настроении - отстранено и  со старательной выпиской отдельных деталей , без попытки передать эмоции... Читатель, не знакомый с сюжетом "На краю земли",  мало что понимает  в деталях описываемого, а эмоционального импульса от стихов  и стимула для размышления не получает. Да и язык стихов - не идеален, это стиль речи наших современников, в которую (ради удобства рифмовки) иногда врываются то "сребристый", то "глава", то "вопрошаю", то робкие попытки вставить дословную речь "дикаря" . Все мелкие технические недочеты исполнения  я  показала на тексте заглавными буквами, но главное - не в них.  Проза Лескова не стала поэзией Ревякиной на ту же тему, вот что обидно...

10. В снегах. Мари Полякова

По "На краю света" Гл 10 (отрывок):

" Я не верил ни в какую возможность спасения и ждал смерти; но где она? зачем медлит и когда-то еще соберется припожаловать? Сколько я еще натерзаюсь, прежде чем она меня обласкает и успокоит мои мучения?..
Скоро я стал замечать, что у меня начинает минутами изнемогать зрение: вдруг все предметы как бы сольются и пропадут в какой-то серой мгле, но потом опять вдруг и неожиданно разъяснит...
На часок выпрыгнувшее за далекими холмами солнышко стало обливать покрывавший эти холмы снег удивительно чистым розовым светом, - это бывает там перед вечером, после чего солнце сейчас же быстро искрывается, и розовый свет тогда сменяется самою дивною синевою. Так было и теперь: вокруг меня вблизи все засинело, как будто сапфирною пылью обсыпалось, - где рытвинка, где ножной след или так просто палкою в снег ткнуто - везде как сизый дымок заклубился, и через малое время этой игры все сразу смеркло: степь как опрокинутою чашей покрыло, и потом опять облегчает... сереет... С этою последнею переменою, как исчез и сей удивительный голубой свет и перебежала мгновенная тьма, на моих усталых глазах в серой мгле пошли отражаться разные удивительные степные фокусы. Все предметы начали принимать невероятные, огромные размеры и очертания: наши салазки торчали как корабельный остов; заиндевелая дохлая собака казалась спящим белым медведем, а деревья как бы ожили и стали переходить с места на место...
Пред моими глазами, вдали, в полутьме, что-то мелькнуло, как темная стрела, потом другая, третья, и вслед за тем в воздухе раздался протяжный жалобный вой.
Передо мною открывалась целая необъятность из снега и темного, как густая накипь, неба, на котором из далекой непроглядной тьмы зарделись красноватые, безлучные звезды".

Я смерти ждал, не веря во спасенье.
Пусть приласкает, медлить-то зачем?
Скорей бы кончились мои мученья!
Когда придет и заберет совсем?
Глаза изнемогли: порой предметы
Сливались, пропадая в серой мгле…
На миг разъя’снит – и в потоке света
Я снова тени вижу на земле.

К исходу день. Скрываясь за холмами,
Дарило солнце свой прощальный взгляд,
И разлилось над чистыми снегами
Так призрачно и розово. Закат
Сменился синевою дивной, сонной,
Сапфирной пылью сыпалось кругом,
Искрились рытвинки и след неровный,
Но сизым заклубилось вдруг дымком,
И будто опрокинутою чашей
Накрыло степь. Ушла голубизна,
Снег потемнел, весь в серое окрашен,
Мгновенно вдруг перебежала тьма,
И всё кругом сменило очертанья:
Салазки – будто остов корабля,
Какой-то вой, какие-то стенанья.
Деревья ожили и дрогнула земля…
Передо мною – необъятность снега,
Теней, мелькающих стрелою, череда,
Темнело, как густая накипь, небо,
Где рдела красноватая звезда.

Еще одно обращение к рассказу "На краю света". Здесь выбран небольшой отрывок из 10 главы - как раз того, где Лесков очень ярко описал  мучительное скитание персонажа по зимнему лесу - его физические муки от голода, холода и потери  надежды на спасение. Совсем другое ощущение от стихов - содержание взято у Лескова, а речь - красивая, поэтическая, полная напряжения, переживаний... Далеко не все строки зарифмованы детально - автор смело меняет порядок слов, заменяет слова, расширяет и заменяет образные средства, но достигает поставленной цели. На выходе мы имеем поэзию - авторские стихи, хотя и написанные по чужому сюжету.

*********************************************************
С думой о Сганареле. Мари Полякова

 По "Зверь"отрывки из гл.5, 7

"Анна, раздевая вечером меня и такого же маленького в то время моего двоюродного брата, рассказала нам, что при отводе Сганареля в яму, в которой он должен был ожидать смертной казни, произошли очень большие трогательности. Храпон не продергивал в губу Сганареля "больнички", или кольца, и не употреблял против него ни малейшего насилия, а только сказал:
— Пойдем, зверь, со мною.
Медведь встал и пошел, да еще что было смешно — взял свою шляпу с соломенным султаном и всю дорогу до ямы шел с Храпоном обнявшись, точно два друга. Они таки и были друзьями".

«он рассказал своей сестре, как зверь шел с ним "ласково" и как он, провалившись сквозь хворост в яму, сел там на днище и, сложив передние лапы, как руки, застонал, точно заплакал. Храпон открыл Анне, что он бежал от этой ямы бегом, чтобы не слыхать жалостных стонов Сганареля, потому что стоны эти были мучительны и невыносимы для его сердца» 

«я с детскою верою стал в моей кроватке на колени и, припав лицом к подушке, просил величие Божие не оскорбиться моею жаркою просьбою и пощадить Сганареля»

Пора и Сганарелю под арест.
Храпон повёл медведя самолично,
Морозный вечер, тишина окрест,
И свет луны, холодный, безразличный…
Не стал медведю губы рвать кольцом,
Чтоб в яму увести легко и просто,
Промолвил он: «Со мною, зверь, пойдём»,
И посмотрел печально вверх на звезды.
И, не вдаваясь в тайны бытия,
На плечи руку положив и лапу,
Они пошли, обнявшись, как друзья,
А Сганарель привычно взял и шляпу.
Одной сестре Храпоша рассказал,
Как Сганарель уже на днище ямы,
Сложивши лапы, плакал и стонал,
Молил как будто бЫ о самом главном.
А успокаивала мысль о том,
Что не ему стрелять... Как в сердце горько!
От ямы Ферапонт бежал бегом,
Чтоб стонов жалостных не слышать только.

«Медведь, – сказала нянька, – божья тварь!
И даже плавал с Ноем на ковчеге!»
А я уже не знал, кого мне жаль,
Храпона бедного или медведя…
В кроватке на коленях я молил
Величье Божие в ночном молчанье:
«Прости мя, Боже! Если хватит сил,
Прости и мишку, он Твоё созданье!»

Замечательно!  Автор стихов абсолютно правильно поняла задачу конкурса - выбрала из повести "Зверь" то, что захотелось превратить в стихи,  что показалось интересным, и продумала объем - длинные  стихи читать обременительно, а большой прозаический текст  трудно превратить в ЗАКОНЧЕННОЕ И САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ стихотворение, -  и только после этого начала творить  чудо превращения прозы в поэзию. Подчеркиваю: НЕ РИФМОВКУ ПРОЗЫ, а ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРОЗЫ В АВТОРСКУЮ ПОЭЗИЮ. Комментировать стихи не буду - с ними все в порядке! Их интересно читать, их язык богат и выразителен, их мелодия - приятна слуху, а главное здесь видно, что самому автору стихов ее работа превращения нравится! Она не только учится у Лескова, не только проникает в его мысли, настроения, заражается его темой, но и сама творит.  Это чувствуется. Что касается незначительных недочетов техники, то я бы подумала о более удачной расстановке ударных слогов в местах  Иктов (местах ритмических ударений) в следующих  строках:

"МолИл как бУдто бЫ о сАмом глАвном".     (ударение на частицу "бЫ")
"А успокАивАла мЫсль о тОм,"   (вынужденное второе ударение в одном слове)
" Чтоб стОнов жАлостнЫх не слЫшать тОлько".  (два ударения в слове)

****************************************************
 Народная толпа. Евгений Ермолин

По рассказу «Продукт природы», эпиграф и  гл.  I,IV,VI,VII,VIII,Х

(Автором дана выборка объемом почти 3 страницы плюс эпиграф. Я приведу здесь только начало этой выборки):

"Сравнительно с народною толпою мало явлений заслуживает большего изучения.Она настоящий продукт природы: все прочее только гримасы, а здесь искренность и действительность. Смотри на народную толпу, если хочешь, с трепетом, но смотри внимательно: то, что она сделает, никому неизвестно, и еще менее ей самой./Карлейль/.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
В течение моей жизни мне привелось видеть, как двигаются с места на место переселенцы и что с ними при этом иногда происходит. Некоторые именитые лица совершали тогда большие заселения принадлежавших им степных мест крестьянами, купленными на вывод из серединных губерний. Переселяли людей в степи тогда большими партиями. Сколько я помню в мои детские годы, в наших местах "сбивали народ", то есть совокупляли партии людей на вывод два раза, и в оба эти раза по деревням стоял стон, а на выводных людей жалко было смотреть, причем между бабами сцены "навечной разлуки" были раздирающие. Один раз из нашего городишка было отправлено на подводах, кажется, около двухсот душ. Многие в дороге заболевали: их некоторое время тащили на подводах, а потом "отставляли" где попало; худые заморенные клячи в обозах падали, сбруя рвалась, колеса ломались, и вообще было много несчастья. Второй раз вывод людей из наших мест был еще неудачнее: между ними начался страшный "гнетучий понос", или "жиленье животами", - заболевших пришлось держать по дороге на квартирах и в землянках целую зиму. Половина людей перемерла, и убытки были большие, а потому в третий раз, о котором я буду рассказывать, придумали отправить партию на судах, или, как тогда говорили, на "стругах", по Оке и Волге".

В степях целинные и залежные земли.
При власти, средствах, «лица именитые»,
законам доброты и совести не внемля,
скупают души, нет, не за границами, -
из «серединных» наших обжитых губерний,
чтобы распахивать бескрайние поля,
и заселять народом новые деревни.

Переселенцам спрашивать про жизнь зазря –
такая мелочь высших, как бы, не волнует.
В дворах семейных слышен вещий стон:
разлуки век, не поминайте грешных всуе.
Потоки ржавых слёз текут следам вдогон.

Пропел рожок-хитрец, что праздный ум – угроза:
подводами тащить под двести человек.
Колёса, сбруи, клячи ущербного обоза
ломались, рвАлись вдрызг, иль полегли навек.

И следующий раз прошёл не без загвоздки:
«понос гнетучий», страсть, давай косить косой.
Для кривеньких гробов понадобились доски,
А выжившим везло – лечили трын-травой!

Ошибки учтены, теперь пошли на барках,
народ босой, полуодет, давно не мыт,
и расплодилась мразь, укрыв тела под бархат
шевЕлящихся вшей – под кожей зуд горит.
Особенно тяжёл достался путь мамашам,
«серела чем-то грудь», и лишь краснел сосок,
а маленьких детей жралА живая каша,
и слышался в ночи истошный голосок.

Поднялся дружный вой: начальник, вишь заразу,
здесь близко городок, в нём моются за грош.
Как погрузились в шлюп, так и исчезли сразу, -
для радости большой всегда и всем соврёшь.
Свобода, братцы, любо! – и споро побежали.
Ловили беглых долго, а высекли тотчас.
Потом плелись назад по весям и по далям.

В грязи вернулись в барк.
Пришёл к концу рассказ.

«Народная толпа» – «продукт» живой «природы»,
её не предсказать, но искренна она:
терпение и бунт – ответы на невзгоды,
счастливая судьба, как видно, не важна.

Пусть не обижается на меня автор стихов,  но именно стихов в его работе я и не обнаружила. В качестве исходного текста был взят очень неудачный материал Лескова - его статья, очерк, публикация  на тему общественной жизни, которую не стоит превращать в поэзию - нет в этом никакой нужды! И рифмовка чужих мыслей и убеждений  (весьма слабенькая по технике исполнения) поэзией  не стала. Больше мне добавить нечего.

**************************************************
Сон владыки. Наталья Зарайская 

По "Очарованный странник", гл 1.отрывок:

" Но только что они снова опочили, как снова видение, и такое, что великий дух владыки еще в большее смятение повергло. Можете вообразить: грохот... такой страшный грохот, что ничем его невозможно выразить... Скачут... числа им нет, сколько рыцарей... несутся, все в зеленом убранстве, латы и перья, и кони что львы, вороные, а впереди их горделивый стратопедарх в таком же уборе, и куда помахнет темным знаменем, туда все и скачут, а на знамени змей. Владыко не знают, к чему этот поезд, а оный горделивец командует: «Терзайте, – говорит, – их: теперь нет их молитвенника», – и проскакал мимо; а за сим стратопедархом – его воины, а за ними, как стая весенних гусей тощих, потянулись скучные тени, и все кивают владыке грустно и жалостно, и все сквозь плач тихо стонут: «Отпусти его! – он один за нас молится». Владыко как изволили встать, сейчас посылают за пьяным попиком и расспрашивают: как и за кого он молится? А поп по бедности духовной весь перед святителем растерялся и говорит: «Я, владыко, как положено совершаю». И насилу его высокопреосвященство добились, что он повинился: «Виноват, – говорит, – в одном, что сам, слабость душевную имея и от отчаяния думая, что лучше жизни себя лишить, я всегда на святой проскомидии за без покаяния скончавшихся и руки на ся наложивших молюсь...» Ну, тут владыко и поняли, что то за тени пред ним в видении, как тощие гуси, плыли, и не восхотели радовать тех демонов, что впереди их спешили с губительством, и благословили попика: «Ступай, – изволили сказать, – и к тому не согрешай, а за кого молился – молись», – и опять его на место отправили. Так вот он, этакий человек, всегда таковым людям, что жизни борения не переносят, может быть полезен, ибо он уже от дерзости своего призвания не отступит и все будет за них создателю докучать, и тот должен будет их простить.
– Почему же «должен»?
– А потому, что «толцытеся»; ведь это от него же самого повелено, так ведь уже это не переменится же-с. ..."

Был явлЕн одному из владык
Сон про гибель людей от пьянства:
Туча мчится коней вороных
С седоками в зелёных убранствах.
Страшный грохот – стратопедарх…
А за ним, нет числа – латы, перья…
Силы злой горделивый монарх
Машет знаменем с ликом Змея.
Он командует: «Растерзать!»
«Где молитвенник? Его нету?!
Значит – бить, на куски кромсать!»
Не видать стаду белого света…
Тащат воины серых гусей…
Их весенняя тощая стая,
Погибающих жалких теней,
Стонет, жалобно умоляя:
«Отпусти! Он молитвенник наш!
Никому нет до нас больше дела!
Сирых, грешных, Владыка, уважь :
Пусть безвольный он поп, но смелый!
Он расскажет, что грех пития
Оковитой приблизил к отчаянью.
Жизни хочет лишить он себя,
Нашу стаю пополнить печальную.
«Виноват!» - скажет. «Слаб, но молюсь,
За таких на святой проскомидии.
С Богом тайной своею делюсь –
Меня трезвым-то и не видели.
Ведь погибшие без покаяния,
На себя руки вдруг наложившие,
Не имеют надежды к раскаянью,
Плачут, души зазря погубившие.»
«Вот так сон! А позвать мне попа!
Запивашка, лишённый прихода,
Дорог серым гусям неспроста…
С ним нет демонам к душам проходу!»
И отправил владыка служить
К тем, кто с жизнью бороться не в силах,
Выпивоху, что к Богу «стучит»
Неотступно и дерзко в молитвах.
Потому, как и велено Им:
« Вы толцытеся – я открою!»
Богом каждый, кто верен, любим.
Он сказал: «Всех любовью покрою!»

Легкая на рифмовку рука у автора этих стихов, читать их легче, чем специфическую прозу Лескова. Легкая -то легкая, да зачем этот труд? Наша задача - учиться на прозе поэзии - уметь писать и по чужим темам тоже, но писать - поэзию, а не забавные рифмовки непонятно для какого круга читателей. Формально автор выполнил конкурсное задание блестяще, а фактически - зря потратил время. Есть у Лескова другие произведения, которые можно превратить в стихи и заодно перечитать их... Можно было и в "Очарованном страннике найти массу интересных и глубоких по содержанию и эмоциональному накалу фрагментов текста. Можно было. Но было выбрано это...

**************************************************

Белая кобылка. Наталья Зарайская 

По «Очарованный странник»,  гл. 5, отрывок

« Господа, которые тут стояли, и пошли на нее вперебой торговаться: один дает сто рублей, а другой полтораста и так далее, все большую друг против друга цену нагоняют. Кобылица была, точно, дивная, ростом не великонька, в подобье арабской, но стройненькая, головка маленькая, глазок полный, яблочком, ушки сторожкие; бочка самые звонкие, воздушные, спинка как стрелка, а ножки легкие, точеные, самые уносистые. Я как подобной красоты был любитель, то никак глаз от этой кобылицы не отвлеку. А хан Джангар видит, что на всех от нее зорость пришла и господа на нее как оглашенные цену наполняют, кивнул чумазому татарчонку, а тот как прыг на нее, на лебедушку, да и ну ее гонить, – сидит, знаете, по-своему, по-татарски, коленками ее ежит, а она под ним окрыляется и точно птица летит и не всколыхнет, а как он ей к холочке принагнется да на нее гикнет, так она так вместе с песком в один вихорь и воскурится. «Ах ты, змея! – думаю себе, – ах ты, стрепет степной, аспидский! где ты только могла такая зародиться?» И чувствую, что рванулась моя душа к ней, к этой лошади, родной страстию. Пригонил ее татартище назад, она пыхнула сразу в обе ноздри, выдулась и всю усталь сбросила и больше ни дыхнет и ни сапнет. «Ах ты, – думаю, – милушка; ах ты, милушка!» Кажется, спроси бы у меня за нее татарин не то что мою душу, а отца и мать родную, и тех бы не пожалел, – но где было о том и думать, чтобы этакого летуна достать, когда за нее между господами и ремонтерами невесть какая цена слагалась, …»   

И пошли тут торговаться, сразу – сто рублей!
А потом и полтораста – кто кого смелей!
И всё больше нагоняют цену друг для друга.
«Диво точное, кобылка!»- шепчутся по кругу.
Ростом-то не великОнька, на подобь арабской.
Головёнкою малА, стройненька, лобаста.
Глазок полный, наливной яблочком играет.
Ушки у неё сторОжкие, своё дело знают.
Звонкие бочкА воздушные, спинка, словно стрелка.
Ножки лёгкие, унОсистые –лошадь птица-девка!
Я подобной красоте – подлинный любитель!
Глаз своих не отвлеку – хоть меня несите.
Видит хан, что от неё наступила зорость –
Оглашено цену гонят на ханскую корысть.
Вмиг чумазый татарчонок на мою лебёдушку
Прыг. И гонит по степи, ёжит её, солнышко.
А она под ним, как птица, окрыляется,
Не всколЫхнет. Ну, а тот к холке нагибается.
Гикнет. Так она на месте вихрем воскурится.
Где она могла такая только зародиться?!
Думаю: « Ах ты , змея! Аспидское племя!
Стрепет ты в степных полях. Душу рвёшь ты, грея!»
« Ах ты, милушка моя! Страсть моя родная!»
Кажется, спроси меня – всё отдам, что знаю.
Свою душу, мать с отцом, не жалел бы ,отдал .
Не сложу цены с купцом…Другому её продал…

Весело... Но комментировать мне не хочется. Меня, когда я за что-то берусь, всегда в первую очередь мучает вопрос "Зачем??" Автор сотворенных строк пишет и рифмует все, что нужно, но не ставит себе вопроса "Зачем?".   А труд, конечно же,  проделан большой. Хотя по чистоте ритмики и структуре рифмовки, по использованию поэтической речи  - далеко не безупречно.

Старый гений. Реджина 80

По рассказу "Старый гений" (всего 5 глав, публикую только начало)

Глава первая
   Несколько лет назад в Петербург приехала маленькая старушка-помещица, у которой было, по ее словам, «вопиющее дело». Дело это заключалось в том, что она по своей сердечной доброте и простоте, чисто из одного участия, выручила из беды одного великосветского франта, – заложив для него свой домик, составлявший все достояние старушки и ее недвижимой, увечной дочери да внучки. Дом был заложен в пятнадцати тысячах, которые франт полностию взял, с обязательством уплатить в самый короткий срок.
   Добрая старушка этому верила, да и не мудрено было верить, потому что должник принадлежал к одной из лучших фамилий, имел перед собою блестящую карьеру и получал хорошие доходы с имений и хорошее жалованье по службе. Денежные затруднения, из которых старушка его выручила, были последствием какого-то мимолетного увлечения или неосторожности за картами в дворянском клубе, что поправить ему было, конечно, очень легко, – «лишь бы только доехать до Петербурга».
   Старушка знавала когда-то мать этого господина и, во имя старой приязни, помогла ему; он благополучно уехал в Питер, а затем, разумеется, началась довольно обыкновенная в подобных случаях игра в кошку и мышку. Приходят сроки, старушка напоминает о себе письмами – сначала самыми мягкими, потом немножко пожестче, а наконец, и бранится – намекает, что «это нечестно», но должник ее был зверь травленый и все равно ни на какие письма не отвечал. А между тем время уходит, приближается срок закладной – и перед бедной женщиной, которая уповала дожить свой век в своем домишке, вдруг разверзается страшная перспектива холода и голода с увечной дочерью и маленькою внучкою.
   Старушка в отчаянии поручила свою больную и ребенка доброй соседке, а сама собрала кое-какие крохи и полетела в Петербург «хлопотать».

1. «Смекнул шельмец, где золотая жила.
Как я поверила и дом свой заложила?!
Ах, если б знала, кто  просящий франт...
Что требуется для него гарант!
Что он такою оказался «штучкой»,
Не пожалел ни дочь мою, ни внучку.
Пятнадцать тыщ, о, Боже, как верну?
На старости вкушу я нищету.
Хоть лоб разбей теперь о половицы...
Искать управу надо мне в столице!
Ведь заберут имение и дом.
О, как же я не думала о том!»

Пришла ко мне соседка вся в слезах.
Поведала, рыдая, о делах.
Просила в путь ей денег одолжить,
Чтобы не дать спокойно вору жить.
Дал адресок на всякий случай я.
Иван Иваныч, хоть и не судья,      
Но праведность способен совершить.
«Ну что ж, в дорогу! Так тому и быть.»

2. Поехала старушка в Петербург
В надежде дом спасти от  алчных рук.
Заезжий франт в приличный входит круг,
Но оказалось — он мошенник, плут.
В суде решили долг ей возвратить,
Но нет возможности решение вручить.
Ходила по присутственным местам,
Но  лишь насмешки выслушала там.
Прописан франт в каком-то Дегтяре,
А сам живет совсем не в конуре.

3. Судьба к ней благосклонною была
И с гением одним её свела.
Придумал он как франта задержать
И деньги бедной бабушке отдать.
Всего спросил пятьсот рублей за труд,
Но  оказался на придумки крут.
Иваном звался благодетель тот,
С прозорливостью знал всё наперёд.
Нашел он серба и заданье дал.
Поехали все вместе на вокзал.
(Отвесил серб пощёчин шельмецу).
Вручил с полицией решенье должнику.
И задержали, как тот не орал,
Пока долг не вернет, чтоб не удрал.
Остался франт без окруженья дам.
Хоть не впервой срамиться господам,
Отдал  должок старушке в тот же час.
Не вышел финт злодейский в этот раз.

4. На третий день пришла ко мне она
И занятую ТЫЩУ отдала,
Поведала поездки чехарду.    
Иван помог, все сделал по уму.

 «Бог милостив и  всё воздал ворам.
Так избежала я потерь и драм.
Нашелся в мОей жизни «драматург».
Не зря поехала я, братец, в Петербург!»

Стихи написаны по рассказу, объемом в 5 глав, причем без выборки фрагментов, вошедших в стихи. Так что данные стихи - это не поэтическое переложение отрывка прозы, а авторский  рифмованный пересказ содержания. Это не то конкурсное задание, да и от  рифмованных пересказов, как и от популярных  ныне "кратких содержаниях" литературных произведений я не в восторге - не нужны они мне! Не любитель я и парной рифмовки в строфе, и использования слова "тыща" вместо "тысяча". Словом, я не знаю, что тут мне комментировать. Труд проделан большой, задание конкурсное выполнено. Ради чего?

***************************************************

Стихи в прозе: Райское село. Лариса Шкляева Никулина 
 
По рассказу "Загон", отрывок.

"Но Всеволожский ввёл ересь: он стал заботиться, чтобы его крестьянам в селе Райском было лучше жить, чем они жили в Орловской губернии, откуда их вывели. Всеволожский приготовил к их приходу на новое место целую "каменную деревню".
О таких чистых и удобных помещениях и помышлять не могли орловские крестьяне, всегда живущие в беструбных избах. Все дома, приготовленные для крестьян в новой деревне, были одинаковой величины и сложены из хорошего прожженного кирпича, с печами, трубами и полами, под высокими черепичными крышами. Выведен был этот "порядок" в линию на горном берегу быстрого ручья, за которым шел дремучий бор с заповедными и "клейменными" в петровское время"мачтовыми" деревьями изумительной чистоты, прямизны и роста. В этом бору было такое множество дичи и зверья и такое изобилие всякой ягоды и белых грибов, что казалось, будто всего этого век есть и не переесть. Но орловские крестьяне, пришедшие в это раздолье из своей тесноты, где "курицу и тае выпустить некуда", как увидали "каменную деревню", так и уперлись, чтобы не жить в ней.
-Это, мол, что за выдумка! И дедЫ наши не жили в кАмени, и мы не станем.
Забраковали новые дома и тотчас же придумали, как им устроиться в своем вкусе.
Благодаря чрезвычайной дешевизне строевого леса здесь платили тогда за избяной сруб от пяти до десяти рублей. "Переведенцы" сейчас же "из последних сил" купили себе самые дешевенькие срубцы, приткнули их где попало, "на задах", за каменными жильями, и стали в них жить без труб, в тесноте и копоти, а свои просторные каменные дома определили "ходить по ветру", что и исполняли.
Не прошло одного месяца, как все домики прекрасной постройки были загажены, и новая деревня воняла так, что по ней нельзя было проехать без крайнего отвращения. Во всех окнах стекла были повыбиты, и оттуда валил смрад.
По учреждении такого порядка на всех подторжьях и ярмарках люди сообщали друг другу с радостью, что "райские мужики своему барину каменную деревню всю запакостили".
Все отвечали:
     -Так ему и надо!
     -Шут этакой: что выдумал!
     -Вали, вали ему на голову; вали!
За что они на него злобствовали,- этого, я думаю, они и сами себе объяснить не могли; но только они как ощетинились, так и не приняли себе ни одного его благодеяния. Он, например, построил им в селе общую баню, в которую всем можно было ходить мыться, и завел школу, в которой хотел обучать грамоте мальчиков и девочек; но крестьяне в баню не стали ходить, находя, что в ней будто "ноги стынут", а о школе шумели: зачем нашим детям умнее отцов быть?
- Мы ли-де своим детям не родители: наши ли сыновья не пьяницы!
Дворяне этому радовались, потому что если бы райские крестьяне приняли благодеяния своего помещика иначе, то это могло послужить вредным примером для других, которые продолжали жить как обры и дулебы, "звериным образом".
Такого соблазнительного примера, разумеется, надо было остерегаться".

Поэтическое переложение отрывка:

     Надумал барин "ересь" совершить! Постановил - улучшить жизнь своим крестьянам. Для этого построил для начала добротные кирпичные дома...
     В губернии Орловской, там где жили они до переезда на Заволжье, избушки были топлены без труб. По-черному, как испокон живали...
     И вот они приехали в Заволжье! Пред ними изб кирпичных стройные ряды. Дома с полами, печкой и трубою. Сверкает крыша яркой черепицей. Дремучий бор вокруг, из под земли течет ручей...
     Грибов и ягод множество. Зверья и дичи столько, что человеку здесь живи и не тужи! Душе должно быть очень тут привольно. Раздолье черноземной полосы...
     Но разве все это дано было им всем увидеть? Нет, не понятна им природы красота. Привыкли жить по-старому, где тесно, вонько, грязно. Где даже курицам простора нет клевать зерно...
     Не нужен стал им Пензенский Эдем! Уперлись дружно, как быки рогами и забубнили хором:"Нет! Не будем жить мы в этой кАмени, как и дедЫ наши не жили"...
     Забраковали прочные добротные дома. Срубили новые, из леса, по-дешевке. Поставили их где попало на задАх. И стали жить без труб, глотая копоть и теснясь, а новые просторные дома пошли под отходнОе место...
     И месяц не прошел, как домики удобной для жилья постройки вдруг завоняли так, что мимо не пройти. Во всех домах повыбивали стекла в окнах. И ветер гонит смрад из них...
     Таким вдруг стало Райское село. На ярмарках друг другу люди сообщали: "Запакостили барину труды! Шут этакой! Чего еще надумал! А ну вали ему на голову, вали!!"...
     За что злобИлись на него, я думаю, они не понимали сами. Открыл им баню. "Ноги стынут",- говорят. Построил школу для детей, чтоб поумнее стали. Родителей чтобы умнее были не хотят. "Быть пьяницами! Тут другое дело. Для них пример мы в этом верный можем дать!"...
     Дворяне этому радовались шибко! Как, если б приняли благодеянье то они? Дурным примером станет это Обрам и дулЕбам. "Звериным образом" и дальше пусть живут ...
     Вот так Начало Доброе отвергли Люди и Райское село зачахло на корню...

С чувством юмора выполнено задание. А действительно - какая разница что рифмовать? Можно ведь и инструкцию по пользованию сантехникой зарифмовать и записать ее изысканным гекзаметром. Как практика  стихосложения - великолепное времяпрепровождение! Как результат труда - мне сложно  определить, на кой шут всё это написано?  Но то, что формально конкурсное задание выполнено на отлично, я спорить не буду. 

**************************************   

На этом разбор конкурсных произведений заканчиваю. Всем участникам - спасибо за труд!
С уважением, Ваша Алкора. 15.03.17.