Две старушки

Две старушки разругались
По пустому, ни о чем.
Долго спорили, кричали,
Долго плакали потом.
Что случилось? Жизнь прожили
Худо-бедно, но в ладу.
Стариков похоронили,
Обе видели нужду.
Деток, внуков воспитали
Без утайки, на виду.
Пирогами угощали,
- Вечерком зайдешь? Зайду.
И вот нате вам - чужие,
Друг на дружку не глядят.
Обе сразу, как глухие,
Лишь губами шевелят.
Примирить их все старались,
Да напрасно - гордость жжёт.
Каждая, как ёжик сжалась,
Валидол все время пьёт.
Время шло и вот случилось,
Горесть звали - в дверь она.
Сердце у одной разбилось,
Злой бедой поражена.
Смерть на цыпочках подходит,
Бес лукавый руки трет:
"Видно, каяться не будет,
Видно, гордою помрет".
Рядом пляшут бесенята,
К чёрту бабкина душа.
Бабка ужасом объята,
Смотрит с болью, чуть дыша.
Но открылась дверь тихонько,
Старец к бабке подошел,
И так ласково, легонько,
Тронул за руку, повёл.
Говорит: "Без покаянья
Душу злую не приму.
Что вам нужно, окаянным,
Вас обеих не пойму?
Я вам дал и кров и внуков,
Сберегал вас и любил.
Вы ж хотите души в муках,
Чтобы бес вас погубил?"
Бабка в ужасе проснулась,
Сон привиделся, иль явь?
Соскочила, встрепенулась,
- Господи, спаси, избавь!
Побежала в дом, к подруге,
Пала ниц перед больной,
Страстно горячо в испуге
Стала звать над головой:
"Милая, прости, родная,
Виновата я, услышь!
Ты ведь видишь сердцем, знаю,
Ты всегда поймешь, простишь.
Отзовись, я здесь, я рядом,
На коленях пред тобой".
Смотрит, а подруга взглядом,
Отвечает, мол, с тобой.
Обняла, прижалась к телу,
И слезами залилась,
Знали обе, что за дело
Одолела их напасть.

С той поры живут в согласье,
Обе светятся добром.
Ведь любить друг друга - счастье,
Легче справиться со злом.