так проходит мирская слава

Аналогичный случай из моей советской юности.

В городе ежегодно проводился конкурс школьных театров.

У нас было 14 школ, но наша школа выигрывала его всегда.

Дело в том, что до убийства Михоэлса наша школа была еврейской. Преподавание велось на идиш.

И хотя ко времени моего рождения сменилось пару поколений и школа давно была русской, все евреи города отдавали детей к нам.

Районирование городских школ в этом вопросе влияло мало – большинство евреев жило в одном районе, посреди которого находился длиннющий пятиэтажный дом, который до сих пор называют Палестина.

Мы ставили отрывок из украинской сценической классики с песней на украинском языке и танцем типа гопак.

Секрет был в конферансе.

Объявлялось это так: «Народный украинский танец исполняют Аронович, Рабинович и Хаймович».

Трое юношей с характерной внешностью – чёрные кучерявые волосы, африканские губы и карие глазищи навыкате в синих шароварах и вышиванках выплясывали под аккордеон Зильберштейна.

Самого Зильберштейна можно выставлять в музее антропологии. Руки до колен. Весь заросший чёрной шерстью от глаз до ладоней. На таких оглядываются уманьские хасиды.

И чем глупее мы выделывали коленца, тем в больший восторг приходила публика.

Спекуляция на своеобразной инвалидности актёров? Пусть так, но в те годы любой бы сказал, что налицо дружба народов великой страны, хотя неуклюжая, но всяко лучше драки.

Слово толерантность было не в ходу, но её  толерантности было поболее, чем теперь.

К нам на концерты приезжали гости из города-побратима в Курской области, которые просто впадали в экстаз от подобной экзотики.

Ни один коллектив не мог ничего заметного противопоставить нашему коронному номеру, но мой последний конкурс в 10-м классе мы проиграли.

С тех пор на большую сцену я не вернулся.

Случилось это так.

Молодая завуч из украинской школы поставила отрывок пьесы, где погибает красный командир Гражданской войны.

Над его безжизненным телом развернули невероятных размеров красное знамя с серпом и молотом да ещё размахивали им под Интернационал.

Край знамени доставал до первого зрительского ряда, где сидело жюри.

Sic transit gloria mundi . Так проходит мирская слава.