Ностальгическая баллада

Себя обвинять можно строже и строже,
но толку в том мало, чёрт значит со мной.
И кто-то добраться возможно поможет
до спящей царевны у сна за спиной.

Как горько, как славно, пора возвращаться
к истокам, домой, дробный цокот копыт
в сознании дремлющем будет вращаться,
где с прошлым в обнимку грядущее спит.

Где нет сновидений, там времени дымка
всё тоньше, прозрачней, растаяла, нет.
Мы всё ещё живы, а смерть невидимка -
намёк на тщету марширующих лет.

Какая обида, что эра трамваев,
троллейбусов тоже, ушла под откос.
А мы не заметили, мы прозевали,
мы стали реликтами как утконос.

Вперёд, в век ушедший, блестит позолота
и спрятался мусор и спряталась грязь.
Такая у памяти нашей работа,
скорее в её бутафорию влазь.

А как же царевна, давно ли уснула?
И как нам проникнуть в хрустальный дворец?
Гроза окаянная свечи задула
и нет позолоты, чугун и свинец.

Как вспомнишь так вздрогнешь и волосы дыбом.
Вот так повстречался со светом во тьме.
Вот так в сети плюхнулся кит вместо рыбы
и разом открылись все двери в тюрьме.

Свобода, но некуда стопы направить.
Вот разве осесть у Великих Озёр.
Но что вспоминать, всё равно не исправить,
а разум людской на увёртки остёр.

Но это баллада, героика значит,
а где же скажите героику взять?
Кого Бог героем по жизни назначил,
тому нет резона баллады писать.

По неописуемому ностальгия
и боль, что не лезет в стихи и слова.
Стихийная встреча, разлуки стихия
и словно чурбан или пень голова.

Вина, ну конечно, но вроде простили,
и личная смерть не пугает почти.
Такой вот балладой тебя угостили,
случайный читатель, но всё же прочти.

Ведь будет конец, я надеюсь, счастливый,
но он за пределом и он не спешит.
А мусорный ветер стихает на диво,
а город трамваев на лацкан пришит.