Светлана и Женский век. Часть третья. 7
7. ГОДЫ ОЖИДАНИЯ
- Скажи мне, Лиза, ты представить можешь?..
Возьмём тебя. Вот ты взялась читать.
Но только мыслью время и тревожишь,
А сможешь ли во времени предстать?
Себе его ты только представляешь...
Оно должно, по мысли, быть таким,
Но ты его... ещё не осязаешь,
И быть на равных ты не можешь с ним.
По-разному себе все представляют
Действительность, что окружает их.
Бывает, что слова лишь поменяют -
И всё уже достоинство других.
Ты сравниваешь формы управления,
Читаешь, роясь в книгах по ночам...
Но видят все, как до изнеможения
Ты радуешься, скачешь по балам.
Они об этом донесут потомкам,
И ночи приплюсуют же сюда...
История... она - головоломка.
Скажу я даже больше - как вода.
Нам не войти в одну и ту же реку
Два раза. Есть попытка, но одна.
Один лишь шанс даётся человеку...
История примерами полна.
Светлана даже мило улыбнулась -
Располагала к "сказкам" эта ночь.
Лениво проурчала, потянулась:
- Гляжу, что слушать дальше ты не прочь.
Калачиком свернулась Лиза в кресле,
Меж ними, как всегда, конфетный стол:
-Пусть принесут ликёр...
- Для кофе если...
- За кофе Карл Ефимович* ушёл.
Всё принесли. Светлана пригубила
Из чашки кофе:
- Дивный аромат!
С ликёром мне они добавят силы.
Продолжу я истории расклад.
Представь: все исторические лица
Один вдруг посетили маскарад.
Но им же помогали нарядиться -
Не сами они выбрали наряд.
Историки!.. Рисуют лишь эпоху...
С эскизов тех, которые найдут.
У одного - "всё было так неплохо!"
А у другого - "все, как мухи, мрут!"
На первый план выходят... документы -
Написаны от первого лица!
Они важны нам, как ингредиенты
Картины общей... и её творца!
Их охраняют, как зеницу ока
(Сама такая - кое-что храню),
Скрывают правду... навсегда... без срока!
А то, глядишь, дадут прочесть... огню!
Вот ты сейчас истории коснулась
Монархий европейских! Для чего?
Всё потому - уверенность вернулась,
Для будущего дела твоего.
Британский учишь, португальский опыт -
Законно государей как свергать,
И как случилось - в Англии "холопы"
Страной имеют наглость управлять?
Эсквайры, ладно! Я погорячилась.
И всё равно - Ганноверский-то дом!..
Я знаю, что подруга появилась
У Лизы нашей - миссис Джейн Рондо**,
Которая так любит посудачить
С Императрицей нашей обо всём,
Тебя не выдавая - это значит,
Что вы - подруги! Близкие при том...
Уж извини, Елизавета, кошку -
Разгуливать привыкла по дворцам.
Вдруг цесаревне кто подставит ножку -
Должно быть первым всё известно нам.
- Бирон не тяготится нашей дружбой?
- Я это дружбой и не назову.
Скорее, выгодою будущей не чуждый,
Смягчает о царевне он молву.
Императрица любит пересуды...
Хотя кому я это говорю!
Сама же ей подогреваешь блюдо.
- Тебе в который раз я повторю...
Так во дворец бывает неохота.
Сидит мужеподобная ханжа...
Шуты, уроды, приживалок рота -
Московский "Верх" вернула госпожа,
Где сплетни, ссоры, долгие рассказы
И сказки составляют Анны мир...
И батюшкины живы в ней наказы...
Всё в ней сплелось. Сама себе кумир.
Мораль блюдёт, судья чужих проступков,
Сама с женатым на виду живёт.
Известно ей: связь осуждают жутко -
Закон, обычай, вера и народ...
- Да, время - наш безжалостный помощник,
Что выпятит, а может... утаить
Неискренности бдений полуночных,
Когда вопрос решается, как жить.
Не ведаем, что посчитают хуже,
Останется кто прав, кто виноват.
Она - вдова, а ты - ещё без мужа!
Историк! Он на выдумку богат.
- Меня спровадить за границу хочет,
Всё мужа ищет...
- Со времён отца,
Который срезал крылышки у дочек...***
С тех пор и нету женихам конца.
И Анна ищет, но сама боится -
Вдруг новый внук появится Петра,
И будет ей грозить из-за границы,
Что снова Алексеичей пора.
"Нам нужен принц такой... чтоб опасений
Быть от него бы просто не могло...".
Сама слыхала. Гложет червь сомнений...
И зависть, - тронув Лизино чело,
Ладонью провела до подбородка. -
Не видела сама милей лица.
Сердца все очарованы молодкой...
Которая достойна и венца...
(продолжение следует )
===
*- Карл Ефимович Сиверс - кофишенк цесаревны Елизаветы.
**- Джейн Рондо - супруга британского резидента в России.
***- Совершеннолетней, то есть пригодной к браку, Елизавету признали 9 сентября 1721 года, когда ей не исполнилось еще и двенадцати. На торжественной церемонии Петр срезал с платья дочери маленькие белые крылышки.
Свидетельство о публикации №117031304753