деревенщики

Ах, оставьте-
"У нас нет цензуры",
ах, прибавьте
еще доброту...
Без души
это как же возможно?
Летает тьма,
но ухватить невозможно.
Где садились
на бархат стиховный-
там писали
свои имена.
Нецензурные,
но дорогие
слова из души,
горьковатые слова.
Кто на бархате,
то с мад-мамзелью,
кто с гербом-
тот совсем "менеджмэнт",
на берёстах-
заплакали бабы,
на стенах-
ухмыляется мент.
Холодит
мне Россия словарик,
фотографирует,
считает, критикует,
подписью
обернулся фонарик,
слегка поплюет
кто на кухне шурует.
Вам-цензура,
а мне-ожиданье,
как учебник-
Маринкин шнурок...
Ваши мысли-
первых чакр голоданье.
Сопромат
для крестьян?
Экивок?
Мат за матом !!!
А что-не похоже?
Гад за гадом
ползет по "москвям".
Помогать
этой слоечной роже?
Колонною в рай
им жратву поставлять?
Проходить
сквозь года и рыданья,
сапог разувши,
по горячим углям.
Щупать грибы
по болотам религий...
Моей душе
можно себя разговлять !!
Щелкать пальцем
по лбам китоватым,
нож раскрытый -
на гущу шкафов,
сани тройкой-
давить дароватых!
И с навозом свежи
частушки под полуштоф.
Тройка борзых,
отсталых хозяек,
бомжеватых,
усталых мужей,
стенороспись
иллюстраций баек,
первый быт
коммунал-этажей.
Полк медведей
доили коровы,
зайцем ранним
волчара сидел,
райгазетой
печаталась, сука,
укрыт спонсором,
а ведь раскрыться хотел!
У меня
подготовлены карты,
змеиный шелест
долголетних дедов,
под закуску
из школьной бы парты-
ваших слез
пивзаводик готов !!!
У меня
бывали недели-
стихов нерест
тормозила еда,
в окружении
цыганских криков,
берез и кладбищ
писала беда.
Муж мой-Брама,
лежу под тобою,
дети- клетки
внутри вещества.
И один
головной пожар-
сынок висел
на желании воровства.
Я висела
на страсти Украйны,
поза-лотос,
глаза-
"дай сюда!",
а вокзал
отбивает купюрно,
на крест глядит
иудей стогода.
Я украла
у вас познанье,
я собрала
про вас "досью",
ободрала
плачевной данью,
напрягла и себя спесью.
Хрин отрежу
своих открытий,
не просите-
идите в бомжи !
Доллар мало
поможет плакать,
на слова
пусть летят ножи!
Убиваю
себя постами-
тихой сектою-
я и бог.
Православие,
правда, блудило,
у Москвы
красногвардейских дорог.
Ем людей
я вопросом-"Хочеш-шь?"
гуляю в небе
из ихней мечты.
Самогонкой
кажутся слёзы.
Синева
закусочных глаз.
Хлеб людской,
собирайся в храмы!
Ай, не будет
иного для вас,
и не будет
чужого в вас.
Пусть балдеют
парыжы от нас!
Пусть бегут-
"Вас ист дас?"
Платят поболе,
плачут подоле.
Эти немцы-
русские, что ли?
Эти монголы-
в поле отколе?
Эти б...абы
с детьми в подоле,
эти боги...
не помню, отколе...
эти шахтеры
духовных штолен.