Языческие боги

Прошло много лет, но мы помним, как встарь,
Когда в каждом доме крестьян был алтарь,
На том алтаре были идолы наши, 
Которым молились, от тягот уставши.

Мы жили с людьми, наблюдая за ними,
И были они совершенно другими.
Творили добро и ценили природу,
Молились Сварогу, Перуну и Роду.

Просили они урожая большого,
Здоровья скоту, исцеленья больного.
Ни алчности не было в просьбах людей,
Ни фальши, ни зла, ни корыстных идей.

И мы, божества, им всегда помогали,
От бед и напастей народ опекали.
За помощь в быту были мы как друзья.
Молились крестьяне богам, и князья.

Мы жили в гармонии, не ведая горя,
Но как-то корабль приплыл из-за моря.
На том корабле иноземный был жрец,
Посол христианства, гречанин–хитрец.

Встречал иноземцев из Киева князь,
Наладивший с греками брачную связь,
Владимир, что прозван был позже «Святым», 
За кровь и жестокость, за пламя и дым.

И молвил жрец князю: «Последуй примеру,
прими на Руси христианскую веру!
В язычестве править народом негоже…
А с нами ты станешь «Помазанник Божий».

Подумав немного, князь принял решенье,
И начал он стольного града крещенье.
Но люд воспротивился княжеской воле,
А князь уже грезил о «Божьем престоле».

Дружинники в реку крестьян загоняли,
Языческих идолов люто сжигали.
А тех, кто боролся за старую веру
Сожгли на кострах, для других чтоб примером. 

    .   .   .   .   .   .
 
Крестили Русь, и вот прошли века,
Всё изменила времени река,
Религия утратила значение,
За деньги продает своё прощение.

И молится народ о капитале,
Чтоб дали премию в очередном квартале,
Все просьбы стали мелкими, пустыми,
Живёт народ инстинктами простыми…

Но живы мы, хоть идолы сожгли,
Пристанище в природе мы нашли.
Мы также за людьми все наблюдаем,
От бед по мере сил оберегаем.