Доктор Тихомиров

ДОКТОР  ТИХОМИРОВ
      Был конец   зимы 194З г. Мама привезла  меня  в Семипалатинск. Здесь  проживала  ее  сестра  Татьяна  Фоминична. Привезла  на лечение.
      Но прежде     нужно  сказать  вот о чем.
     Несколькими    годами ранее  меня и младшую  сестру  Зину поразила  в то время  трудноизлечимая  болезнь  -  корь и скарлатина.  Будем  помнить,  что лечилась  болезнь в  сельских условиях при отсутствии необходимого  профессионализма  врачей и нужных лекарств.  Видимо  поэтому  ее  исход  был  довольно  печальным  -  Зину  спасти   не  удалось  , а я, хотя и с трудом,  выкарабкался,   получил  ряд побочных  заболеваний.  Их следы  будут  тянуться  через  всю  оставшуюся  жизнь.   Особенно  досаждала меня  болезнь  уха.    Требовалась  операция,  а ее  могли  сделать  только  лишь  в  городе.   
     У тети  Тани в Семипалатинске  был знакомый   лорврач Тихомиров. Память  не сохранила его  имя и отчество, а вот  то, что   он в молодые годы был  земским  врачем  и имел  большой  опыт   и  заслуженный  авторитет среди  множества  вылеченных  им  больных,  это я хорошо  запомнил.
    Помимо работы в клинике Тихомиров занимался  частной  практикой. Его дом находился вблизи  старинной семипалатинской  церкви  и в  нескольких  сотнях  метров  от  Иртыша.  В нем он  и принимал  больных. 
     Сюда  поутру в один   из  зимних дней мы с тетей и явились.  Дом  был старинной постройки. Добротный  с довольно  длинной   верандой  и  с высоким крыльцом. Первое, что бросилось в глаза  -   на  ступенях  лежал   ломоть хлеба, покрытый  сверху слоем  красной  икры.
    На   наш  звонок на  крыльце появилась  фигура  пожилой  женщины.       Она укоризненно  посмотрела  на ломоть,  покачала  головой  и,  обратившись  в  нашу сторону, обронила:
      -   Посмотрите-ка, и  это  называются  нищие, они уже и икрой побрезговали.
      -   Да они     такую пищу  сроду и не видывали, -  сочла необходимым  заметить тетя, -  им она в диковинку и вкусом непонятная, вот и  не  приняли  ваше  подаяние…
       Узнав,  что  мы  к  Тихомирову, женщина  попросила  нас немного подождать на стульях  в коридоре  -  у врача  пациент…
    Кабинет поразил  меня  своим убранством.  Еще  бы,  я кроме  своей  убогой землянки  ничего подобного  не  знал:  на  стене и полу ковры, диван, шкафы с книгами заполняли половину  комнаты, огромный стол  с различными   диковинными  инструментами и настольной  лампой…  Еще более  поразил  меня  сам Тихомиров.   Был он в белом  халате, с лобным  зеркалом на голове, с  седыми усами и бородкой клинышком – типичный облик  интеллигента  тех  лет.
       -  Татьяна Фоминична, присаживайтесь на  диван,  а  вы,  молодой человек, пожалуйте - ка  ко  мне  на  стул, -  жестом  пригласил  врач .
       -  Ну-с,  на  что  жалуемся, что   беспокоит?- доктор  ладонями  обхватил  мою  голову, повернул  к  себе  больным  ухом и  стал его  тщательно  осматривать.
      -  Татьяна  Фоминична,  я  вот что  вам  скажу, - продолжал  вертеть  голову  Тихомиров,  -  болезнь  запущена, нужна  операция  и  срочная.
      Я знал,  что означает  это  слово.  Знал,  что  это  больно и будет кровь… Сердце  мое  сжалось  от  страха,  тело    как-то  обмякло, на  глазах  появились  слезы.  Доктор  вмиг  почувствовал  мое  состояние и, пытаясь  как-то  смягчить  неосторожно  сказанный  диагноз, потрепал  меня  за  плечо:
      -   Ну-ну,  перестаньте, юноша,  мы закапаем  таких  капель, что  вы  даже и не  почувствуете, как  операция и  закончится… Вы считать умеете? – и, заметив  мой  слабенький  кивок, продолжал,  -  пройдет  всего  лишь  пять  минут, и я вам  скажу: «все,  до  свидания»… Успокойтесь…
       В назначенный  день  мы явились  в  поликлинику. Я дрожал всем  телом. Тетя Таня, как могла,  меня успокаивала:
     -  Не  волнуйся, Яша,  доктор только тебя осмотрит, и  мы пойдем  домой.
       В кабинете держался  стойкий  лекарственный запах.  Вдоль стены стояло  несколько  стульев, куда  нас и пригласили  присесть.  Ожидание  неминуемого и неотвратимого парализовало  меня, и я тупо смотрел на доктора, перебиравшего на столе  какие-то  блестящие  инструменты и тихо о чем-то  переговаривавшего  с пожилой  женщиной  в белом  халате.   Вскоре она  подошла ко мне  и закапала  капли в  мое  больное  ухо.
   - Потерпи немного, милок,  доктор тебя сейчас  осмотрит,- с этими словами  она  взяла  меня  за руку , подвела к столу и усадила  на стул. Ее  сильные  руки обхватили  мою  голову, повернули  набок  и так  продолжали  ее крепко держать.
   Я    зажмурил  глаза, мое  тело  уподобилось  натянутой струне.  Капли,  видимо, выполнили  свою  роль, - в ухе все  онемело. Доктор  приступил к операции…Мною  ощущалось лишь какое-то покалывание  и что-то горячее. Это  была кровь, которую  Тихомиров  постоянно  убирал  марлевым тампоном и яркокрасным бросал его в  эмалированный  лоток.
     Мне казалось, что операции  не будет  конца. Вдруг в ухе  что-то болезненно - неприятно резануло. Я дернулся, но    руки  медсестры крепко  зажимали  голову. 
     - Вот и все,  будем  заканчивать,-  доктор пинцетом  глубоко  в ухо  просунул марлевый  тампон.   
     Сестра убрала   свои  железные  ладони,   я  поднял  голову  и  почувствовал головокружение. Видимо,  догадываясь о моем самочувствии, Тихомиров взял  меня  за  подбородок и глядя в глаза, промолвил:
     - А  ты молодчина, держись,   будет  немного  больно, но  потерпи, это  скоро пройдет.
     В коридоре  меня усадили рядом с тетей Таней.  Я  положил голову на  ее  колени, и она  прикрыла оперированное ухо  пуховым  платком. Становилось  все больнее и больнее, но я верил  доктору -   боль,  она  ненадолго…
       На  осмотр к Тихомирову мы приходили  дважды.  Он  внимательно  осматривал больное  ухо и  назначал  лекарства.  Прощание  было  назидательным:
      - Послушайте, молодой  человек,  меня  внимательно… Никакого  контакта  уха  с  водой…Никакого… На  всю  жизнь.
      Тихомиров  проводил  нас  с  тетей до дверей  кабинета и легонько  подтолкнул  меня  в  спину.
      - Татьяна Фоминична,- доктор  взял  тетю  под  руку,  отвел  ее  в  сторону и о чем-то   заговорил с ней в полголоса.  О чем был  разговор,  мне  не  ведомо.
       А  Тихомирову  я  на   всю  жизнь  остался  благодарен и  свято  соблюдаю  его  врачебное  назидание…