Осенним вечером

Вчера мне осень как-то грустно улыбнулась
В час, когда сумерки уж дышат холодком,
И приутихшая печаль моя проснулась
И на завалинке пристроилась рядком.

И так легонько, ненавязчиво, с опаской,
Плечом незримым притулилась к сироте
И некий образ пробудила робкой лаской,
И стало зябко в наступившей темноте.

Вот так же зябко, безнадёжно-одиноко
Мне было, помнится, и тридцать лет назад.
Тогда впервые обошлась со мной жестоко
Жизнь, покатившая с тех пор ни в склад ни в лад.

Как и тогда, багрово небо от заката
И тронут бледной позолотой редкий лист;
И каждый вечер, как тогда, влечёт куда-то,
И воздух в сумеречный час так свеж и чист.

Сижу один, и всё вокруг нечётко, зыбко,
Всё норовит утратить цвет, сойти на нет;
И лишь случайная вчерашняя улыбка
При всей случайности похожа на привет.

И ворошить всё, что погасло, неохота,
И дремлет улица под полною луной.
Но мне так зябко и печально отчего-то:
Неужто осени привет всему виной?

Пора бы встать да шевелиться понемногу,
Остаток времени домашним посвятить,
А я всё пнём сухим сижу нога на ногу,
И нет потребности ни встать, ни уходить.

И некий образ тот становится картиной,
Живой и зримой на совсем короткий срок –
Как будто мне опять шестнадцать с половиной
И в первый раз  о н а  пришла вести урок.

Всё впереди: и год бесплодного страданья,
И чувств невиданных невиданный разлив,
И страх молвы, и стыд неловкого признанья,
И добрый взгляд  е ё,  и ласковый «отшив»…

Всё впереди, всё предусмотрено пространством,
Всё нависает, предстоит, ну а пока –
С неимоверным, беспримерным постоянством
Скрипит о доску мелом смуглая рука.

И за движением её неповторимым,
Прикрыв неловко затрапезный воротник,
Сердчишком, скачущим, телячьим и ранимым,
Следит невзрачный, но прилежный ученик.

. . . . . . . . . .

А жизнь – вразлёт, и день сегодняшний в разгаре,
Давно посмыты все причалы и мосты…
Лишь прядь волос  е ё  в чернёном портсигаре –
Как память слёз несостоявшейся мечты.

Сентябрь, 2006