Камаз Белазович

   Положили в наше отделение ещё одного афганца-юмориста — Андрюху Ягодина.     Обнялись по-братски — с кем давно не виделись. Как и дОлжно, сестра-хозяйка выдала ему постельное бельё, показала свободную кровать и, пожелав скорейшего выздоровления, ушла по своим неотложным делам.
   Заправив постель, он лёг на неё по-хозяйски, будто всю жизнь только на ней и лежал, стал ждать лечащего врача, попутно расспрашивая нас об общих старых знакомых. Но долго ждать не пришлось — к нему подошла совсем молодая симпатичная докторша в белом халате, с фонендоскопом на груди и скромненько села на краешек соседней кровати.
   Андрей, как истинный джентльмен, опустил ноги на пол, сел напротив:
   — Слушаю вас, девушка, — с некоторым удивлением посмотрел он на неё, видимо не ожидал увидеть своего лечащего врача такой молоденькой. На улице встретишь — за школьницу принять можно.
   — Вообще-то, я вам не девушка, уважаемый...
   — Я об этом никому не скажу. Можете на меня положиться, — не дав договорить ей, обаятельно улыбнулся Андрей.
   — Что, никому не скажете?  — сначала не поняла та и тут же густо покраснела. — Ну, вы... Ну, вы... шутник, однако...
   — Гюзель Ураловна, — подал голос кто-то из афганцев, — да вы на него не обращайте внимания, это у него юмор такой.
   — Это я уже поняла, — справившись с минутной растерянностью, улыбнулась она в ответ, — у вас тут просто какой-то рассадник юмористов...
   — Так вас зовут ГАЗель УРАЛовна?  — тут же подхватил Ягодин. — Ну надо же! А меня — КамАЗ БелАЗович!
   Тут уж она не выдержала и рассмеялась по-дечоночьи звонко вместе со всеми.
   — Да, действительно, с вами не соскучишься, КамАЗ БелАЗович, — она продолжала улыбаться, — надеюсь, ваше веселье пойдёт только на пользу вашему лечебному процессу. Но, давайте пока оставим шуточки и перейдём к делу.
   — Что, здесь и сейчас? — удивлённо оглядываясь по сторонам спросил Андрей, не забывая улыбаться во весь рот.
   Она вдруг так серьёзно посмотрела на него в упор своими большими чёрными глазами, что у шутника тут же исчезло всё его шутовское  обаяние. И они, как ни в чём не бывало, стали беседовать об Андрюхиных болячках.

   После этого Ягодин больше никогда не позволял себе разговаривать с лечащим врачом в таком шутливом тоне. Наверное, опасался за своё здоровье — вдруг назначит чего-нибудь не то — потом ещё дома придётся перелечиваться... Нет, шутки конечно были, но уже с некоторой оглядкой, чтоб без обид...

   С того дня в отделении Андрюху все стали называть не иначе, как КамАЗом БелАЗовичем. Он только загадочно улыбался на это.

   Как-то, к концу лечебного процесса, заходит Андрей в процедурку, привычным движением поворачивается задом к медсестре, оголяет мышечные массы для укола.
   — Ну, какую шину сегодня колоть будем, КамАЗ БелАЗович? Левую? Правую? — спрашивает та, держа в руке шприц.
   Андрюха похлопал ладошкой по своей левой ягодице и говорит:
   — Эта вся уже исколота, — похлопал по правой, — да и на этой уже живого места нет.
   — Так куда колоть-то?
   — А-а, коли в выхлопную трубу... — безнадёжно махнул он рукой.
   У сестры чуть шприц из рук не выпал.

продолжение: http://www.stihi.ru/2017/03/13/7664