Отрезвление

Печать усталости на всех моих словах,
И мне по жизни не пуститься уж трусцою.
Но небо в звёздах всё, как прежде, и в домах,
Как прежде, люди с простотой своей людскою.
Чужие судьбы за завесой пыльных штор
Где начинаются, где тихо угасают.
И кто-то гонит лошадей во весь опор,
Так, что с боков кобыльих хлопья облетают.
А кто-то спит весь век, не склеив пухлых век,
И просыпается к закату дней беспечных…
И так всегда, как будто бедный имярек –
При чьей-то шее, на правах каких заплечных.
И я там был, в сем мире сонных и глухих,
Лихих наездников и просто пассажиров,
И я желал вещей, по сути не плохих:
Успеха, баб, благоустроенных сортиров…
И где, и что, и как в итоге, и куда?
Дошёл до ручки, то бишь жажды суицида…
Ничто так ум не отрезвляет, как нужда
И близость некой дамы сумрачного вида.
Как только принято решенье на убой
И наготове горсть драже аминазина,
Ты всё ж не властен расплеваться сам с собой
Легко, без спросу, как по зову муэдзина.
Даётся шанс – сомненье, просто ли намёк,
Или виденье в духе личных представлений,
Но смысл один: «Эге! Полегче, паренёк!
Жизнь – не картошка и не корт для развлечений.
Уж если вздумал прекратить её, вот год,
Вот книга, травма, просто новое знакомство.
Не отметай: могила к чёрту не уйдёт,
Она заложена в природу, как потомство».
И если ты не слеп, не глух и не дурак,
И если склонен к вере в Промысел, к надежде,
Тебя минует наведённый кем-то мрак
Вокруг тебя, мешавший видеть сердцем прежде.
А значит, выплывешь, и, рухнув на песок
Без сил, без чувств, безо всего, что оживляет,
Ты вдруг поймешь, что не настал последний срок…
Не спорь, мой друг, самозабвенно, так бывает.

25 августа, 2006