Первую боль износила сырой зимой...

Первую боль износила сырой зимой.
Как-то пришла под вечер поспать домой,
А изнутри не давит ничто, не жжёт,
Там ни огонь не пляшет, ни мокнет лёд.
Только одна звенящая пустота,
Только холодный свет моего креста...
В тёмной прихожей сползла по стене. Молчу.
Думаю, что в четверг говорить врачу?
Что мне носить в пещеры святых церквей?
Если исчезла боль, что придёт за ней?

Старая кошка бессильно уткнулась лбом
В шею мою.

Вторая ушла потом.
Тихо ушла, на цыпочках, словно вор.
Вышла из сердца боль и ушла во двор
Старый и жухлый. Листвой неживой шурша,
Боль растворилась в зарослях камыша,
Что шелестел за городом у реки...
Я сорвала на двери входной замки,
Долго искала, бродила туда-сюда...
Поздно метаться - боль унесла вода.
Дома темно и холодно. Кошки нет.
Мама ворчит:
"Выключи быстро свет!".
Долго смотрела в крашеный потолок.
В стёклах окна красным болел восток.

Третья держалась долго, кусала зло,
Гнула хребет негнущийся в колесо,
Лезла погреться в сердце и там спала...
Жгучая боль, острая как стрела.
Я её грела, пела в закатной тьме:
Ешь меня жадно, пышно цвети во мне.
Только не исчезай,
А боли,
Крови -
Мне не согреться здесь без твоей любви...

Тени чернели, небо касалось крыш.
Боль улетела к солнцу, как юркий стриж.

Я отупело слушала дождь слепой,
Сын обнимал за шею и пах рекой.

Позже, когда устанет зола краснеть
И заржавеет в сердце латунь и медь,
Я обниму детей
И скажу дрожа:
"Первая боль у вас будет злей ножа.
Будет осой кусаться у вас внутри...
Души без боли - голые пустыри,
В них ничего не мучится, не звенит,
Только туман ползёт и молчит гранит.
Я вам дарю, хорошие, боль и грусть.
Не торопитесь вырвать,
Пусть плачет,
Пусть.
Долго болеть не может,
Потом - зола"...

Старая кошка, солнце на дне стекла, хмурое небо, голос чужой вдали, и камыши, и пышные ковыли, птицы в полёте диком,
И свет,
И тьма.

Новую боль я в себе сберегу сама.