Любое проклятье когда-нибудь...

               

Росинки слились в изумительно прозрачный шарик. Лепесток чуть наклонился и капля, соскользнув, полетела вниз. Но, разлететься на мелкие искристые брызги, ей было не суждено. Быстро высунувшийся язык ящерицы внушительных размеров, прервал полёт.
«Двести сорок восемь. Продолжать смысла нет - Солнце. Ещё этот филин. Сидит, таращится. Сейчас…»
Ящерица расправила крылья, превращаясь в дракона… вдруг замерла, как бы  прислушиваясь к себе, вновь прижала их к бокам и скользнула в приоткрытую дверь ярко-красного «Jeep»-па.
Любое проклятье когда-нибудь...


Девушка тщательно протирала себя гигиеническими салфетками. Это непреодолимое ощущение слизи, которой не остаётся в помине, раздражало до высшей степени брезгливости.
Филин тяжело плюхнулся на капот и уставился выпученными глазищами на обнажённую в салоне.
- Пошёл прочь! – Мартинелла запустила косметичкой в лобовое стекло.
Птица не испугалась а, даже несколько презрительно прищурилась, расправила огромные крылья и легко взмахнув, поднялась в воздух. Последними с «экрана» исчезли скрюченные когтистые лапы.

***
«Степень удачности дня определяется несколькими, зачастую совершенно случайными, факторами…»

Зелёный плющ, цепляясь за расщелины,
Стремится вверх упорно и уверенно
Ему ничто преграды из камней…
Они крепки, но он сильней!

Воронтэн отогнал неизвестно откуда взявшуюся мелодию. Обстановка осложнялась приближающимся раздражением. Очень сильным… близким к гневу. .
Перед парадной лестницей резко затормозила машина госпожи.
«Так и есть!»
Раздражение, выплеснувшись из красного монстра на колёсах, быстро заполняло всё пространство.

- Сиреневый душ и маникюр. Быстро!
- Слушаюсь госпожа.

Служанка поспешила к службам… Кончик хлыста, описав красивую дугу, ужалил её в чувствительное место. Девушка, «ойкнув», подпрыгнула и перешла на бег.
«Да. Если госпожа велит «Быстро!», то всё должно выполняться очень быстро!»
Воронтэн, согласившись со своим собственным выводом, кивнул.
«Что-то  сегодня с госпожой неладно. Лишь блузка на голое тело и та застёгнута всего на две пуговицы. Это нервное постукивание хлыстом по ноге. И ещё госпожа босая…»

- Воронтэн!
- Слушаю, госпожа.
- Откуда в моём лесу филин?
- Пока не знаю. Охрана, сигнализация, заклятия… Сомнительно, что посторонняя живность могла проникнуть на территорию.
- Много болтаешь!
- Я сейчас же вышлю егерей.
- Как ты смеешь перебивать!
- Простите, госпожа. – Старик смиренно опустил голову.
- Я не привыкла, чтобы меня рассматривали без моего ведома! Тем более после… - Мартинелла набрала побольше воздуха. - А, этот наглец ещё и прищурился!
- Филин прищурился?
- Ты стал плохо слышать?
- Простите, госпожа. Я удивился.
- Держи свои эмоции при себе. Мне нужно чучело этого… этой свиньи в перьях!
- Сделаем всё возможное … и невозможное. Немедленно.

Мартинелла никак не могла успокоиться. Ни лёгкий лепестковый душ, ни привычное усердие массажисток и маникюрщиц… Впрочем, они своё получили. 
Воронтэн нёс эликсир.

В неведомой и дальней стороне,
В стране, которая за краем света,
Всем правило могущество владыки.
Он мог создать или разрушить, что захочет,
Лишь волей разума и духа.
И в мысли,  чьи угодно мог проникнуть
И не терпел ни лести, ни бахвальства.
Он дочь растил, души не чая в ней.
А дочь была свежее воздуха в горах,
И солнца ярче и мечты прекрасней…

«Откуда этот напев… Ветер? Листва? Портьеры? К сожалению, изменения привычного таит в себе новое. А, новое…»
Воронтэн, оглянулся, ища источник неопознанных звуков но, не обнаружив ничего подозрительного, шагнул в спальню госпожи.

***
- Это невозможно! Триста тридцать три падающие капли росы до прямых лучей Солнца поймать невозможно! Ворнтэн! После возвращения в своё тело, всё дольше остаются острыми зубы и раздвоенным язык! Каждый раз всё дольше! А коготь на мизинце, этой неумёхе, всё труднее стачивать до ногтя. В один ужасный день я останусь драконихой!
- Госпожа, династические проклятия утомительны…
- Не для тебя! Шевели, как следует, своими птичьими мозгами! Ищи решение!

«Увы. До сих пор все усилия по избавлению от малоприятного наследства, подаренного многогневной Персиной, лишь усугубляли положение. Мартинелле, теперь приходится превращаться в дракониху…»

Но ветер времени стремлением к любви
Сдувает беззаботность детства,
Владыка разумом всё понимал, но сердце против  было.
Как так? Как можно с дочерью расстаться?
Как может кто-то ею обладать... его дочуркой…
Кто мира свет ему заменит в старости нелепой?
А разум всё твердил: разлука неизбежна...
И повелитель разум погасил,
Решив, так ублажить любимейшую дочь,
Что ей никто не нужен  будет… кроме отца родного...

«Опять эта баллада. Хорошо, что пока её слышу только я. Само по себе ничего нигде никогда не появляется…»

- По мере сил, госпожа. Век ворона недолог… всего триста лет…
- Ты должен быть благодарен, что служишь нам уже три своих никчемных  жизни. И должен, в конце концов, найти способ избавиться от этого прабабкиного подарочка.
Ворнтэн прикрыл глаза. Ещё до перехода на службу к династии Персин он успел прожить четыре жизни, только зачем госпоже об этом знать.

Но как другому сердцу приказать,
Когда нам со своим не совладать?..

Дворецкий поспешил заглушить в себе неожиданно звонкий фрагмент баллады до того как его услышит фея.

- Я благодарен, госпожа. Я стараюсь, госпожа. Я имел ввиду ничтожность своего жизненного опыта. Я…
- Не «якай» бестолковое пернатое.
- Простите, госпожа. Для постижения и малой части вечной истины недостаточно множества жизней смертного. А, вороны смертны…
  - Это не должно тебя печалить – я найду другого слугу.
- Да, госпожа. Осмелюсь напомнить, что через час прибудет принц Фертикс. На первом приёме принято быть в платье времён зарождения династии, для обозначения древности и значимости рода.
- Дурацкие условности. Тогда люди на первый прием должны являться в фиговых листочках, как Адам и Ева.
- Пожалуй, нет. Речь идёт о точке отсчёта династии. Обычно это выдающаяся личность. А, её многочисленные предки остаются в забвении. Ваша пра-пра-пра-прабабушка…
- Чтоб ей пусто было!
- …была одной из самых могущественных фей.
- Довольно. Пусть принесут этот маскарадный костюм.

Воронтэн поклонился и вышел.

И девушка влюбилась так,
Как в первый раз влюбляемся все мы,
Когда никто нас убедить не может,
Что мир не кончится с любовью первой.
И юноша, ей избранный судьбою,
Влюблён был тоже… как иначе?
Соединившись взглядами, они
Могли кружить в мечтаньях бесконечно.
Но, те мечты нетрудно прочитать,
Не только мудрому отцу, но и любому,
Кто только взгляды их на миг поймает.
Разгневался владыка, и видеть дочери сурово запретил
Того, кто мил ей был
И без кого вся жизнь теряла смысл.
Между отцом и дочерью разверзлась пропасть,
Которая всё шире и бездонней становилась.
В конце концов,  отец взъярился так,
Что видеть дочь уже не мог совсем.
В горах пустынных только силой гнева
Воздвиг он чёрную огромную скалу.

Шелестящее звучание странной истории стало громче у лестницы, ведущей в подвал.

***
Точно в назначенное время перед парадным входом остановился чёрный «Rolls-Royce». Принц был в камзоле, шляпе с пером, разумеется, при шпаге. Воронтэн поклонился, жестом приглашая гостя во дворец.

Зелёный плющ, цепляясь за расщелины,
Стремится вверх упорно и уверенно
Ему ничто преграды из камней…
Они крепки, но он сильней!

«Опять. Ну, этот ничего не услышит. Я полагаю…»

После соблюдения всех формальностей Мартинелла и принц остались вдвоём.
Могущество у потомков великих фей было, конечно, не как у прабабок… но, для ограждения разговора от любопытных ушей, вполне достаточно.
Примерно через час принц вышел из приёмной залы, сел в автомобиль и укатил в свои владения.
На дворец опустилась тишина ожидания.
Воронтэн спустился в подвал…

Владыка на вершине в камне высек замок…
Туда любимую когда-то дочь он заточил.
Скалу же окружил проклятьем:
Любой, кто вздумает взобраться,
Сорвётся непременно вниз, и если вдруг
Испуг на миг проявит, то разобьётся насмерть.
Но у кого мускул ни один не дрогнет,
Тот превратится в гордого орла.
Заклятье это знали только двое:
Отец суровый и волшебная скала.
А дочь обречена была в том замке, что над облаками,
Дни коротать и ночи
С мечтами о возлюбленном… одна.
И юноша принцессу не забыл.
Он исходил страну всю вдоль и поперёк.
В конце концов,  добрёл до гор,
Где вдруг нашёл скалу чернее злости.
Тут ветер облака ленивые прогнал,
И юноша увидел замок.
Блистающий холодной красотой.

Дворецкий, пытаясь вернуть размеренность мыслям, поднимался по ступеням, а следом плыло это странное звучание…

Надежда? Да. Она и возвращает силы,
Но, только тем в ком чувства не остыли.

«Если нечто ранее неведомое очень стремится заменить привычное, то финал может оказаться каким угодно…»
Долгоживущим пернатым независимо от ипостаси более подходит флегматичная уравновешенность. Воронтэн проконтролировал безупречность фрака и шагнул в золотистое свечение, заполняющее зал.

Фея Мартинелла, восседая на троне, рисовала волшебной палочкой в воздухе. Выходило очень даже красиво… замысловатые узоры, цветочки, мотыльки, танцующие эльфы…
«Милая девочка…»
Воронтэн улыбнулся – абсолютно отрицательные персонажи под этим небом ему ещё не встречались.
- Чему ты улыбаешься, старое чучело?
- Прошу прощения, госпожа.
- Ты представил мне неполные сведения по жениху… титулы, земли, сокровища… это всё… ан-ту-раж. Как он выглядит?
- Но… Госпожа, я извиняюсь, он только что был перед вами…
- В натуральном виде, болван! Под этими кружевами, плащами… ничего разглядеть не-во-змож-но… и видео, а не фотографии. Я сама выберу кадры, на которые следует обратить внимание.
- Будет исполнено, госпожа.

«Когда-то один любознательный король нарушил своё обещание не подсматривать за купанием Персины и дочерей. Увы, одной из малышек оказалась Мелюзина, которая и припомнила папаше удаление от дворцовых радостей. Но, матушка сию инициативу не одобрила и шустрая феечка вынуждена была периодически частично менять облик. Её супруг тоже не удержался от соблазна посмотреть на свою суженную в неурочный час. Н-да! Феям не нравится, когда подсматривают за ними… но, непрочь рассматривать других…»

- О чём там скрипят твои мозги?
- Пустое, госпожа. Обрывки старых полустёртых мыслей.
- Сотри их совсем. Оставь одну – моё повеление! Эти постоянные превращения надоели мне больше, чем всем прабабкам вместе взятым. Твоей единственной  заботой должно быть отсутствие забот у госпожи. Иначе я преобразую тебя в ворона и буду выдёргивать по одному пёрышку, пока не поумнеешь.

Старик сдержал вздох. Этим занимались все феи, которым ему довелось служить. Только, в молодые годы на месте вырванных перьев вырастали новые, а теперь… теперь остаются проплешены. Как сейчас говорят  - ресурс на исходе.

- Осмелюсь доложить… Я как-то слышал, что на древней керамике могут остаться следы от звуковых колебаний инструмента, как на граммофонной пластинке…
- На чём?
- Был такой способ записи звука. Он устарел.
- Так, что?
- Можно попробовать послушать, о чём говорили при плетении гобеленов. Конечно там другие принципы… но, что-то наверняка осталось.
- Ты собираешься подслушивать, о чём сплетничали во дворце последние девятьсот лет?
- Для начала бегло. Возможно, удастся найти зацепку.

***
«Чёрная скала, замок, принцесса…с проявлениями чувств у знатных особ всегда были проблемы. Итак, что дальше?»

Забилось сердце так, что стало ясно -
Любимая в том замке на скале.
И юноша с тем самым безрассудством,
Которое влюблённых отличает,
Немедля устремился  вверх.
Добрался  вот уже почти до основанья замка
И камнем вдруг сорвался вниз.
Но страха не было - была мечта в глазах,
А в сердце - жаркая любовь.
И юноша над острыми камнями дна ущелья
В могучего орла вдруг превратился.
И воспарил к своей любимой.
А девушка, орла увидев,  затрепетала,
Признав в той гордой птице любимого,
Который  приходил во снах лишь.
Сплетаясь взорами, они как раньше,
Кружились вместе. Орёл и девушка.
Он по утрам бросал цветы к ногам любимой,
Она ему нежнее неба песни пела,
В них всё вложив: любовь, мечту, надежду…

«Понемногу ситуация проясняется и переходит в разряд стандартной неудачи. Или обойдётся?»

Зелёный плющ, цепляясь за расщелины,
Стремится вверх упорно и уверенно
Ему ничто преграды из камней…
Они крепки, но он сильней!

Время имеет обыкновение не учитывать пожелания пользующихся его услугами. Мчится своей дорогой, разбрызгивая во все стороны лужи, подвернувшихся под колёса, событий. И «брызги» эти оказываются в самых неожиданных местах.
Дворецкий, перебирая в памяти последние события, пытался понять, что происходит. Безрезультатно…

- Воронтэн, ты стал отвратительно неисполнительным.
- Помилуйте, госпожа…
- Где чучело того охамевшего филина? Приближается время драконьего обличия, и я не желаю… - Мартинелла брезгливо поджала губки.
- Филин не найден. Но, я сам прослежу за тем, чтобы вам, госпожа, никто не доставлял неудобств.
- Если филин появится ещё раз, то чучела сделают из вас обоих. Нет – много чести. Достаточно подвесить за лапы на шестах, чтобы болтались, пока ветер не слижет вашу сгнившую плоть.
- Да, госпожа. – Дворецкий смиренно поклонился, ему приходилось слышать угрозы и пострашнее… от тех, кого уже нет.
- Что рассказали тебе сплетницы у гобеленов?
- В чулане мне попалась странная работа. Я её раньше не видел, госпожа…
- Покороче.
- Если чьи-то страдания разрушили сильное проклятие, то сердца победивших…
- Где это?
- В горах за Синей Грядой. Завтра второй визит принца Фертикса…
- Я спрашивала у тебя совета? Путь принесут этот гобелен. Когда он звучит?
- Вам, госпожа, достаточно вести палочкой с фиолетовым заклятием по нити…

***
Мартинеллу забавляло бестолковое тараторенье сударушек, как при ускоренной перемотке, если скользить палочкой слишком быстро. А, вот к самой легенде стоило прислушаться.

Мечтала девушка, чтобы орёл влюблённый
Вновь юношей прекрасным оказался,
Чтобы они могли уйти вдвоём,
Туда где счастью уж помех не будет.
А юноша, орлом став гордым,
Поняв пространства, воли цену,
Мечтал, чтоб девушка в орлицу превратилась.
Тогда бы не было преград меж ними.
Всё так и шло, пока болтливый ветер
Не рассказал историю влюблённых
Отцу принцессы. Тому,
Кто гнев свой обуздать не смог однажды,
Смягчилось чёрствое владыки сердце,
Простил он непокорство дочери своей.
И повелел могучим силам,
Которые ему подвластны были,
Чтоб все желания влюблённых
Тотчас исполнились...
Так и случилось, как велел он.
Но вот совсем не так, как он хотел.

«Дело обычное…»

И ночь вновь сменится зарёй,
И день уступит тьме ночной…

«Несомненно. Где ключ, рецепт, решение?»
Фея Мартинелла упорно прослушивала, то один, то другие отрывки.

В этот раз принц прибыл разодетым по последней моде. Скорее всего, хотел продемонстрировать уровень своего вкуса. Да и беседа была уже не официальной - вино, что-то похожее на вальс… Рука Фертикса скользнула по спине феи…
«Проверяет наличие нижнего белья. Так, под туникой ничего кроме самого тела не предполагается…»
Мартинелла слегка укусила принца за мочку уха. От неожиданности кавалер вздрогнув, отдёрнул руку с исследуемой поверхности.
- Не торопитесь, принц. Всему своё время. – Фея томно шевельнула ресницами, вспомнив родинку в форме короны под левой лопаткой Фертикса.
- Хорошо. Какие у нас ближайшие планы?
- Одна из моих могущественных прабабушек оставила весьма утомительное наследство… Теперь появилась возможность от него избавиться… и наш брак ничем не будет… осложнён.
- Мне, как водится, нужно совершить подвиг? Добыть несметные сокровища, пленить выводок великанов и великанш с детёнышами, победить дракона или дракониху?
Фея чуть поморщилась. Впрочем, претендент на место спутника жизни этого не заметил. Принц был увлечён погружением в тему.
- Полноте, милый Фертикс. Сказки остались в сказках, кареты заменили автомобили, чары – медико–психологические воздействии… Что осталось? Немного волшебства для домашнего пользования.
Фея взмахнула палочкой, и вальс Штрауса дополнился лёгким серебряным дождём, бокалы наполнились шампанским и приплыли в руки красивой пары по воздуху.
«Всё по плану. Теперь можно озвучить для принца часть этой печальной истории…»…

За повеленьем ветру не угнаться,
Он не успел предупредить влюблённых…
Орёл, круживший над ущельем,
Вдруг превратился в юношу и камнем вниз упал,
А девушка, в орлицу превратившись,
Успела только взглядом проводить
Любимого полёт последний.
И, не расправив крылья, за милым устремилась.
На дне того глубокого ущелья
Они впервые обнялись.
Тут даже камни, всё увидев,
Сдержаться не смогли и слёзы скал
В ручьи собравшись,
Влюблённых унесли в пещеру,
Укрыв покоем озера их общую постель
В сверканье хрусталя…
Как могут ещё горы
Свою печать излить не на показ, не утешенья ради,
Поскольку утешенья быль не может,
Когда влюблённых повенчала смерть.

«Их победа над одним проклятием должна помочь победить другое!»
Фея убрала палочку от гобелена, и принц принял это как сигнал для получения конкретных инструкций.
 
- Так, что я должен сделать? 
- Не торопитесь. Я всё скажу вам через… два дня.
«Нужно разобраться, что там ещё наболтали у этой плетёной картинки, да и «командировку» следует спланировать на  время, когда визиты будут нежелательны. Да-да…»
Мартинелла проводила принца до дверей…

- Воронтэн. Воронтэн! Я должна дважды повторять твоё имя, что бы ты явился?!
- Простите, госпожа.
- Прощаю, но моё терпение иссякает.

Всё шло своим чередом, однако, ожидание каких-то изменений витало в воздухе, искрясь в самых неожиданных местах.

«Если всё устроится – появится маленькая фея. У фей рождаются только девочки и только от королей. Да, представительницам этой династии не составляло труда делать из принцев королей. Ну… А, маленькие феи так милы…  так прекрасны…»
Старый дворецкий качнул головой назад, возвращая на место приготовившеюся выкатиться слезинку. Он уже видел много маленьких фей и всегда… всегда умилялся малышкам.

***
Вертолёт принца то кружил над вершинами, то петлял между завораживающе красивыми и беспощадными скалами. Время от времени, Фертикс  поглядывал на фотографию гобелена. Понятно, что никакого замка на чёрной скале давно уже нет в помине… да и сама волшебная скала… А, вот вечные горы недолжны были измениться.

Зелёный плющ, цепляясь за расщелины,
Стремится вверх упорно и уверенно
Ему ничто преграды из камней…
Они крепки, но он сильней!

«Как они тут раньше на лошадях и пешком пробирались?»
Принц пожал плечами. Он был достаточно спортивен, но…
Мелькнул дымок.
«Неужто, здесь кто-то живёт? Надеюсь не тролли или гоблины!»
Ферникс посадил вертолёт на довольно широкую площадку перед входом в пещеру. Встречать гостя никто не спешил. Навалив на полозья побольше камней, чтобы не лишиться машины из-за случайного порыва ветра, принц решил вторгнуться в чьё-то жилище без привычных условностей.
«Судя по антуражу и динамике событий где-то здесь должен откопаться старец-отшельник, который всё расскажет и путь укажет..»
Принц, сняв правую перчатку, достал сигарету из портсигара…
- Здесь не курят.
Голос был звонкий, скорее даже детский.
- Извините… - Ферникс несколько растерялся, - мне показалось, что из пещеры идёт дым.
- А, ты, что - пожарник? Пожарник с сигаретой! Это я прикинулся дымом, чтобы кое-кто перестал мотаться туда-сюда и определился с дальнейшими действиями.
- Э..
- Бе. Я ветер. Можешь называть меня Аритэль. Это мой слишком участливый и разговорчивый предок влип в ту историю с бестолковой парочкой влюблённых.
- А…
- Бэ. Уже какое поколение здесь дежурим, чтобы показать куда шлёпать какому-нибудь принцу, явившемуся, наконец, для соединения сердец. Надоело, понимаешь, торчать в этом геологическом образовании, хочется порезвиться на просторах, других повидать, себя показать!
- Это у тебя наследственное.
- Что?
- Ну… скажем … тяга к воле.
Принц удержался от обвинения в болтливости.

Разговор постепенно перешёл к обсуждению конкретного вопроса

- Значит, на дне озера до сих пор лежат юноша и орлица? А, рыбы, водоросли, наслоения ила?
- Парень, ты, что специализировался по малым водоёмам? После смерти действие подавляющего числа заклятия обнуляется. Ручьи несли тела юноши и девушки в идеальном состоянии, без повреждений. Потоки помогли им обняться и аккуратно положили на ровную, чистую площадку, залив сверху приличным количеством горных слёз.  Внимательнее первоисточники изучать нужно.

На дне того глубокого ущелья
Они впервые обнялись.
Тут даже камни, всё увидев,
Сдержаться не смогли и слёзы скал
В ручьи собравшись,
Влюблённых унесли в пещеру,
Укрыв покоем озера их общую постель
В сверканье хрусталя…

- Озеро очень глубокое?
- Весьма. Кто бы мог подумать, что горы окажутся такими сентиментальными и плаксивыми. А, ты хотел нырнуть? Интересно будет посмотреть.
- На дне должны быть ещё два рубина.
- Чего-то тебе не дорассказали. Впрочем, и в легенде этого нет. Горные слёзы довольно едкая субстанция. Влюблённые растворились… Остались только два сердца в виде больших рубинов. А само озеро со временем застыло над ними толщей прозрачнейшего хрусталя. Правда, сейчас по краям он уже начал мутнеть и крошиться. Время перемалывает всё.
- И, как мне их достать?
- Зачем? Любовь ли то, что тебя сюда привело? Впрочем, это твои, как сейчас говорят, риски. В любом предприятии следует учитывать риски. Да, ваше высочество? Вы захватили с собой горнопроходческий комбайн или изрядное количество взрывчатки?

Ветры пронырливы, вездесущи, хитры, настойчивы… К тому, что лежит на дне можно подобраться не только сверху но, и с другой стороны.  Конечно, не дворцовый коридор. Кое-где принцу пришлось перемещаться на четвереньках и ползком. Не очень героически всё это выглядело, однако, некоторое самопожертвование пришлось проявить. Внезапно вспыхнула мочка уха, укушенного феей – цель близко.

- Короче, жених, если два сердца соединить, то … что-то должно произойти. Я в подробности не вдавался. Всё! Пока! Вперёд! Туда, где ждёт меня прелестная э… зефирка…
Аритэль мгновенно улетучился, оставив принца сдавленного в расщелине с двумя рубинами в руках. Пришлось наследнику престола пятиться ползком, отталкиваясь локтями.

Зелёный плющ, цепляясь за расщелины,
Стремится вверх упорно и уверенно
Ему ничто преграды из камней…
Они крепки, но он сильней!

Мелодию подхватили набирающие обороты винты вертолёта.
«Пожалуй, вывод – «… но он сильней» идеализирует ситуацию. Правильнее было бы – «…но он хитрей!». Да. Именно так!»
Принц Фертикс потянул штурвал на себя.

***
«Следует ли вообще представителям династических линий задумываться более о чувствах, нежели о достойном продолжении рода? Чувства со временем каменеют, как те горные слёзы, мутнеют и крошатся. А, династия… Династия должна процветать!»
Мартинелла слушала рассказ, рассматривая две открытые шкатулки. В каждой светился приличных размеров рубин. В шкатулке с синей обивкой покрупнее.
- Аритэль сказал, что если сердца этих влюблённых, наконец, соединятся, то…. – Фертикс развёл руками, подбирая правильное окончание фразы.
- С чего вы взяли, милый принц, что сердце юноши крупнее?
- Хм… Скорее подсознательно, исходя из антропометрических особенностей строения представителей противоположных полов…
- Противоположных…

Фея аккуратно поглаживала палочкой воображаемую сферу вокруг шкатулок. Излучение было сильным, но не злым. Какие-то чувства… возможно это любовь.
«Как странно… Прошло столько веков и так горячо. Как-бы не обжечься…»
Мартинелла кивнула принцу.
- Фертикс, давайте соединим эти сердца, чтобы соединились наши.
- Да, моя фея!
«Пока ещё не твоя.»
Мартинелла прикрыла веки но, сквозь ресницы следила, как несколько суетливо потянулся к шкатулкам принц.
«Волнуется…»

Выбитые мощным ударом чего-то неведомого двери тронной залы династии фей рода Пресин пролетели мимо статуи терпения в виде дворецкого Воронтэна.
Старик смахнул пылинку с рукава и неспешно проследовал к месту событий. 

Перед троном ещё дымилась горка пепла.
«Да. Фертикс – не Феникс…»
Воронтэн перевёл взгляд на ничуть не пострадавший трон. Комочек зелёноватой слизи попробовал принять форму ящерицы… но растёкся лужицей, впитавшейся в сиденье без следа. Трон превратился в зыбкое видение, поколебался немного и исчез. Древняя династия некогда могущественных фей… пресеклась.
Действие любого проклятия когда-нибудь заканчивается… чаще по причине конечного числа проклятых. И с этой точки зрения решение можно считать верным, а цель достигнутой.

***
«Свобода? Вороном возле городской свалки среди молодых, резвых и наглых? Или выжившим из ума стариком в богадельне?»
Воронтэн в задумчивости шёл по тропинке.

Зелёный плющ, цепляясь за расщелины,
Стремится вверх упорно и уверенно
Ему ничто преграды из камней…
Они крепки, но он сильней!

Впереди, ухнув,  на ветку уселся филин. Сначала пялился не мигая, затем прищурился и, кивнув лететь за ним, взмахнул крыльями.
«Что ж, иногда можно рассмотреть неожиданные предложения. Рискнём!»
Ворнтэн преобразовался в пернатую ипостась и полетел за филином. «Уж, чему быть… мимо того и не пролетишь…»


С. Васильев

В тексте задействована «Легенда озера влюблённых»